пыта исчезли – верный признак мутации. Когти грондра оставляют на бетоне глубокие борозды. Легко представить, что этот урод сделает с человеком. Свиные глазки яростно светится, клыки готовы вспороть живот незадачливого мента.
Щелчок затвора.
Антон бездарно растратил всю обойму, и теперь у него был пустой рожок. Тридцать патронов, мать твою. Вот что думал Никита. Тридцать серебряных пуль, и всего двое убитых врагов. Чудеса меткости. Моя милиция меня бережет.
Брат Валика истошно заорал.
Еще бы – тварь мчалась семимильными прыжками, быстро сокращая дистанцию. По стене, как по бульвару. Наверное, тогда Антошка и обделался. Грубо звучит, но отражает правду жизни. Ноздри Рамона не сразу уловили запах. Источник определился позже. В тот момент было не до запахов.
В тот момент Рамон отбросил истощивший свои силы «аграм», выдернул из чехла за спиной «винчестер» и накормил грондра двенадцатым калибром. Дробь превратила грудную клетку вепря в бесформенную мешанину из костей и плоти. Настоящий фарш, иначе не скажешь.
Вторым выстрелом Никита разворотил оборотню черепушку.
Переверты ретировались. Судя по всему, стая потеряла вожака. И понесла серьезные потери. Не всякий корм по зубам.
В наступившей тишине слышалось прерывистое дыхание Антона. Брат Валика стоял посреди тоннеля, сжимая бесполезный автомат.
Несло какой-то гадостью.
– Что теперь? – Валик ступил в круг света. Его руки переломили ствол. Стреляные гильзы со звоном упали на рельсы. – Считать трупы?
– Не считать, – покачал головой Никита. – Тебе, друг мой, предстоит сбор сувениров на память.
Валика передернуло.
– Сувениров?
Лучше бы не спрашивал.
– Да. Сгодятся клыки, уши, когти. Можешь копыто отрубить. Главное – действуй быстро. Пока они не начли в людей перекидываться.
Ведун сглотнул.
– А если не успею?
– Тогда, – Рамон сделал драматическую паузу, – придется резать пальцы. Контролеры по-любому определят, оборотня ты постелил или человека. Но тебе морально будет проще.
Кивнув, Валик отправился собирать доказательства проделанной работы. Его брат опустился на корточки и обхватил голову руками.
Ожили динамики в стенках капсулы.
– Электрическая буря прошла. Через десять минут возобновится подача энергии. Разрешен выход из зданий под открытое небо.
Беглецы переглянулись.
– Почти угадал, – хмыкнул Лайет.
За прошедшие часы они успели переговорить о многом. Рамон знал, что Полина теперь относится к диаблеро. Умеет полностью контролировать свои трансформации и вселяться в перевертов. Многое теперь умеет Полина, и это пугает. Девушка вряд ли смогла бы обрести новое знание, минуя смерть.
Почему Лайет пытался убить охотников в Ётунхейме? Вряд ли у него оставался выбор. Тейн мог принять облик кого угодно. Подручные вендиго получили приказ не трогать Рамона. И попытаться выяснить, тот ли он, за кого себя выдает. Остальных Лайет считал расходным материалом в войне.
Последние слова заставили Кадилова и Азарода нахмуриться. Впрочем, оба смолчали. Когда по твоему следу идут ликвидаторы, не до разборок.
Итак, Лайет отказался быть вендиго. Каким-то неведомым образом он ухитрялся перекидываться в адское существо и вновь возвращать прежний облик. Лайет сохранил душу колдуна, использующего астрального помощника для достижения своих целей.
Почти человек.
Лайет побывал в призрачной шкуре вендиго, и ему это не понравилось. Цели непобедимых тварей были странными. Более того, их стратегия могла привести к коллапсу Многослойности. Да, они готовы вступить в альянс с профсоюзом, Нижними либо Верхними Сферами. Но лишь для того, чтобы уничтожить мощные иерархии чужими руками. А затем добить выживших. Это бойня, сказал Лайет. Похлеще Страшного суда.
А что же с Фортом?
Война не начнется, ответил Лайет. Профсоюз выдвинет вендиго ультиматум: сотрудничество или полное уничтожение оборотней во всех срезах. Крестовый поход. Да, объединенные силы Сфер, магов и людей способны разделаться с перевертами. А заодно – с основателями. Это реально. Вот только сценарий будет иным. Вендиго согласятся на условия профсоюза. Часть брухо перейдет на сторону призрачных монстров. Затем ведуны, охотники и вендиго обрушатся на одну из Сфер. С большой долей вероятности – на демонов. После чего будут устранены ангелы. Дальше – захват межмирья, использование людей в качестве биологического материала для создания новых оборотней. Переселение живых существ в астрал. Иными словами – конец мира людей.
– И каков план? – спросил Азарод.
Лайет пожал плечами.
– Для начала – спастись. Видишь ли, Азарод, наша компания слишком много знает. Да и личности, вроде меня и Полины, свободно меняющие ипостась вендиго на диаблеро, не нравятся профсоюзному руководству. Там, наверху, решили от нас избавиться.
Да, подумал Никита, и чем тебе дальнобойщики не нравились? Синица в руках и клыкастый журавль в небе. Тогда он не обратил внимания на фразу «вроде меня и Полины». А следовало бы.
Секция вакуумной трубы сдвинулась, выпуская беглецов в подбрюшье Иерихона.
– Вездеход в ангаре, – сказал Рамон. – Но для активации подъемника потребуется разрешение.
– Чушь, – отмахнулся Лайет. – Это свободный город.
Рамон перевел взгляд на Кадилова.
– Он прав, – кивнул ангел. – Буря закончилась. Все подъемники разблокированы.
Светало.
Первые роботы-грузчики, проснувшиеся после десятичасовой спячки, уже сновали вокруг.
– Идемте, – сказал Лайет. – Я знаю кратчайший путь.
Рамон даже не удивился.
Похоже, его товарищ по несчастью умел планировать пути отступления гораздо лучше охотников. Наверное, так и должно быть, если тобой все время интересуются ликвидаторы.
Подбрющье разворачивалось перед спутниками Рамона. Лязгающими механизмами, копошащимися роботами, скользящими в предрассветных сумерках электрокарами. Под ногами путались автоматические мойщики – похожие на НЛО устройства, выдраивающие металлический настил.
Лайет вел охотников через теснины ящиков и цистерн. Вендиго безошибочно ориентировался в изнанке Иерихона. Казалось, он вырос в этих лабиринтах.
– Доступ есть? – вопрос Лайета адресовался Рамону.
– Есть, – сказал Никита, останавливаясь перед массивными воротами. Красный глазок сенсора ожидал гостей. – Сейчас открою.
Он поднес коммуникационный браслет к сенсору. Ворота с утробным гулом начали разъезжаться. Мозг пронзило ощущение дежавю.
В ангаре включился свет.
И Рамон увидел махину «Арктоса».
Что ж, припасы еще не успели испортиться. Вездеходы Ётунхейма даже в спящем режиме поддерживают базовый функционал. Баки заправили в день прибытия путников, что весьма кстати. Не придется тратить время на залив топлива.
Никита поднес коммуникатор к лицу. Проверил поступившие за ночь сообщения. Несколько пропущенных звонков от «Валика». Отклоненные запросы на локализацию. Такие запросы шлют городские власти, желающие установить местонахождение определенных граждан. К счастью, Рамон догадался изменить настройки.
В воздухе сгущалась угроза.
Рамон вообразил, как приходят в движение тайные механизмы, запущенные профсоюзом. Магические письма мчатся к адресатам. Кураторы связываются с чиновниками земных правительств. Ликвидаторы рыщут по Иерихону в поисках добычи. Возможно, уже спускаются в подбрюшье. Уйти от них будет сложно, ведь рядом нет проводника, открывающего порталы.
Профсоюз – чудовищная система. Нельзя идти против таких систем. Но и умирать не хочется.
– Ефимыч, – неожиданно для себя спросил Никита. – Бог есть?
Кадилов грустно улыбнулся.
И промолчал.
Часть четвертаяТрещины мира
день
Иерихон состыковался с Метрополией.
Невообразимые механические массы, двигавшиеся сквозь безлюдные пространства, замерли. С гулом и протяжным скрежетом начали соединяться стыковочные замки. Вскоре бродячие города стали одним целым.
В сравнении с Метрополией Иерихон казался мелкой пристройкой. Балкон, выпирающий из монолитной громады жилого комплекса. Вся эта чудовищная конструкция смахивала на трансформер из старых детских комиксов.
Движение продолжилось.
Навигационные системы слились. Произошла синхронизация гусеничных лент.
В шлюзовой зоне встретились двое.
Человек, именующий себя Тейном. И куратор Метрополии, отвечающий за охотников северных земель.
– Я их упустил, – сказал Тейн.
Убийца принял облик азиата с ирокезом на голове. Левое ухо Тейна было пирсингованным. Шипы тянулись от мочки к хрящу.
Куратор, толстяк в твидовом костюме-тройке, спокойно кивнул. Дескать, не ожидал ничего иного.
– Лайет – мощный противник.
– Мы знали об этом.
– Но ведь ты убивал основателей.
– Диаблеро. Не вендиго.
Лайет вздохнул.
– Сложные времена. Трудные решения. Ты знаешь специалиста, который справится с задачей лучше?
Тейн покачал головой.
Он не врал. Сильных ликвидаторов хватало, но все они не дотягивали до его уровня. Хозяева профсоюза это знали.
Куратор вытянул руку, приглашая спутника прогуляться. Странная пара двинулась по пешеходной дорожке. За парапетом Метрополия обрывалась в ржавое ничто.
– Каково положение дел?
В манерах куратора – фундаментальность. Он не спешил. Некуда и незачем. Мировые события всегда складывались так, как это требовалось профсоюзу.
– Бригада ликвидаторов выехала за ними, – сообщил Тейн. – У них есть нюхач, так что проблемы я не вижу.
– Надеюсь, ты прав.
Куратор задержался у парапета. Положил локти на кованые перила, всмотрелся в горизонт.
Приближался пылевой фронт.
– Ты ведь слышал о мировых трещинах.
Утверждение, не вопрос.
– Слышал, – Тейн был живым воплощением невозмутимости. – Но не слышал, чтобы через эти трещины проходили вездеходы. Или непосвященные. Не брухо.