— Что?.. — хрипло прошептал доктор Тайн. — Что это?..
— Разрушение, — медленно произнес Эрик. — Как я и говорил, вся вода будет разбита на водород и кислород. Человеческое тело больше чем на восемьдесят процентов состоит из воды. Освобожденные газы раздувают воду, пока она не трескается, а затем вырываются наружу, оставляя лишь сухие кости и растрескавшуюся кожу. Я... Ага, они вздумали атаковать!
Ворота Центрального Блока распахнулись. Охранники Хенсиса ринулись из них к складу в отчаянной попытке захватить ужасный лучевой проектор.
Эрик опять склонился над своим устройством. Снова сверкнул желтый луч, охватывая шеренгу солдат в серой форме. Тайн почувствовал, как от ужаса у него подгибаются колени. Он видел, как раздуваются и с отвратительными хлопками лопаются люди, превращенные в подобие воздушных шаров, как ужасная сухая кожа, напоминающая шкурки змеи после линьки, с шелестом падает на землю. Все нападение продолжалось считанные секунды. Внезапно горстка уцелевших побросала лучеметы и пустилась наутек.
— Вперед! — закричал Эрик. — За ними! Быстрее!
С торжествующими криками оборванные крестьяне со склада ворвались в громадный Центральный Блок. Они бежали вперед, подавляя все попытки сопротивления, врывались в цеха и роскошные офисы.
— Туда! — с багровым лицом крикнул доктор Тайн, показывая на апартаменты Хенсиса. — Быстрее, а то он сбежит!
Толпа восставших издала яростный рев. Мгновенно они выбили резные двери и ворвались внутрь.
Хенсис сидел за большим столом, с ледяной улыбкой на губах. В руке у него был лучемет. А напротив, привязанная к стулу, сидела Анна, бледная, но с высоко поднятой головой.
— Ага! — небрежно сказал Хенсис. — У нас, как я вижу, гости. Не спешите, господа. Я все равно успею убить эту очаровательную молодую женщину. Я хочу купить себе свободу в обмен на ее жизнь.
В комнате воцарилась плотная тишина.
Толпа повстанцев нерешительно остановилась, уставившись на Хенсиса. Доктор Тайн умоляюще взглянул на людей и молча склонил голову.
— Значит, — захихикал Хенсис, — я получаю свободу. А вы, несомненно, думали найти меня, трясущегося от страха? Еще чего! Да я не боюсь никого...
— Даже меня? — спросил Эрик, пробившись через толпу. — Посмотри на меня... дядя!
При виде Эрика с Хенсисом произошли ужасные перемены. Лицо его стало зеленоватого оттенка, губы задрожали. Оружие выпало из парализованных пальцев. Он поднял руки, словно пытаясь оттолкнуть ужасный призрак.
— Нет, — прохрипел он. — Нет!
— Значит, вы не забыли меня, — Эрик подался вперед с горящими глазами. — Значит, вы помните день, когда умер мой отец Хрольф Стейнсон. Мы с вами были тогда на Земле, дядя Джарт, где я изучал химию, а вы впустую тратили деньги своего шурина, живя в праздности. Узнав о его смерти, мы вылетели на Марс на одном корабле, «Килосе», новеньком лайнере. Это было весной пятнадцать лет назад. И, вероятно, вы помните, что на третью ночь мы оказались одни на прогулочной палубе, невдалеке от воздушного шлюза. Вы действовали очень быстро, дядя Джарт. Внезапный удар, и я оказался в шлюзе. Мгновение спустя вы дернули рычаг, открывая внешний люк, и я был катапультирован в космос. Лишь секунду я был в сознании, когда воздух вылетал у меня изо рта и носа... а затем я умер! Умер, дядя Джарт, чтобы вы унаследовали МВК! Теперь же, пятнадцать лет спустя, я вернулся, воскрес из мертвых, чтобы свершить правосудие! — Голос Эрика Стейнсона хлестал, как удары плетью. — Вы все вспомнили, дядя Джарт?
Хенсис опустился в кресло и уставился на Эрика, в глазах его витал безумный страх. Внезапно он вскочил, невнятные слова вперемешку со слюной слетали с его губ. Секунду он стоял, затем глаза его остекленели, он схватился за сердце и упал на пол. Доктор Тайн опустился на колени, взял его запястье и мрачно покачал головой.
— Анна! — Эрик рванулся вперед и перерезал путы девушки. — С вами все в порядке?
— Все хорошо, — тихо сказала она. — Теперь, когда вы здесь, все просто отлично.
Поддерживая Анну за плечи, Эрик обернулся к толпе оборванных фермеров.
— МВК больше не частная компания, — заявил он. — В качестве владельца, я дарю ее всем людям Марса. Она дает слишком большую власть над жизнями сотен миллионов людей, чтобы находиться в руках одного человека. Что касается меня, я буду продолжать работать помощником доктора Тайна... Если он, разумеется, не откажется.
— Вы будете работать помощником? — рассмеялась Анна. — Вы, его зять?..
— Анна! — не обращая внимание на собравшихся в комнате, Эрик заключил ее в объятия. — Я рад... Да я несказанно счастлив, что умер там, в космической пустоте! Если бы не это, я бы никогда не встретился с вами!
(Amazing Stories, 1939 № 3)
Иностранный легион Марса
ЭТО СЛУЧИЛОСЬ, когда я был еще совсем юнцом и держал торговую станцию на Марсе. В то время я служил сержантом в Инопланетном Легионе. Вы же помните Легион? Пена космоса, собранная по всем сточным канавам Солнечной системы и предназначенная, чтобы держать марсиан в узде, пока наши торговцы будут выдергивать у них золотые пломбы и рвать на ходу подметки. А я думал, что это будет прекрасное, романтическое приключение!
Местом моего назначения оказалась Джерала, аккурат посреди Красной Пустыни, где было вдвое жарче, чем в аду, и в три раза суше. Один вечно покрытый пеной колодец, пяток выглядящих несчастными деревьев холу и садок для кроликов, по недоразумению называемый туземной деревней, весь грязный и блохастый. Перед деревней, растянувшись по краю космодрома, стояли наши бараки, радиорубка и ветхая торговая станция Черного Слэна. А вокруг, насколько хватало глаз, простиралась плоская, как стол, проклятая пустыня. О, то еще было местечко!
У Слэна, насколько я помню, было плоховато с юмором после обеда, когда солнце било землю невидимыми молотами жары, а объемистое брюхо торговца становилось переполненным марсианским тонгом. Он продолжал ворчать во время игры в карты — мы играли в блэк джек — и проклинал слугу-туземца, который слишком медленно притаскивал очередную порцию льда, и спорил с Уилки, нашим радиооператором, потому что тот вечно оставлял включенным радиоприемник, а музыка напоминала ему об оставшейся в Нью-Йорке девушке.
Около пяти часов, разумеется, по марсианскому времени, я накинул китель и пошел будить смену к ночному патрулю. Под моим командованием было шесть человек с лучевиками, песчаными лыжами и шлемами от солнца, и я чувствовал себя важной персоной, невзирая даже на то, что отделение состояло из одного юпитерианина, который в ширину был ровно столько же, сколько и в высоту, и умел смываться одним прыжком... что и делал при первых же признаках проблем. Еще были два вечно пьяные венерианина, и три коричнево-красных марсианина, чешуйчатых и похожих на птиц, которые утверждали, что они земляне, только их предки подверглись радиации. Однако, имея в округе лишь несколько сотен аборигенов, пустынников с узловатыми пальцами и выпученными глазами, вооруженными лишь метательными ножами и, изредка, древними пороховыми ружьями, которые купили где-то по дешевке, я не слишком волновался.
Я уже почти дошел до двери барака, когда услышал адский рев, визг и завывания, словно к нам бежала толпа бунтовщиков. Обернувшись, я увидел Черного Слэна, стоявшего у радиорубки и державшего в каждой руке по слуге-туземцу, которых время от времени стучал чешуйчатыми, лысыми головами друг о друга, и так громко изрыгал ругательства, что почти заглушал вопли бедолаг.
Я выхватил оружие и побежал к радиорубке. Похоже, у нас возникла проблема. Слэн был высоким, сильным мужчиной, с черными волосами и черной же бородой, из-за чего и получил прозвище Черный. Нос его носил на себе результаты воздействия всех спиртных напитков в Солнечной системе. Он был единственным человеком, который мог без последствий хлебать нептунианское оло.
По слухам, у него были жены и от-
прыски на всех планетах, не говоря уж об астероидах. Начинал он в амплуа контрабандиста, отбыл срок в тюремной колонии на Фобосе и теперь вот на законных основаниях грабил туземцев-марсиан, обменивая будильники, портативные радиоприемники и дешевые позолоченные часы на рубины из пустынь, синие кристаллы торене из песчаных пещер и кожу марсианских хьюуа, которые были здесь чем-то вроде кенгуру и стоили на земных рынках даже больше, чем соболь или морская выдра.
Как я уже сказал, Черный бил бедняг головами, как барабанщик лупит по тарелкам, а около сотни их соплеменников стояли на коленях у дверей своих небольших конических хижин, издавая странные вопли с просьбами о помощи солнцу, которому поклонялись. Причем я заметил, что некоторые из них, недовольные нулевой реакцией своего божества, поглаживали рукоятки медных ножей. Их уродливые, выгнутые лица были, как всегда, неподвижны, но в круглых, выпученных глазах я не видел симпатии.
Я ткнул лучевиком в спину Слэну и велел прекратить. Оба красномордых упали на песок и остались там, оглашая окрестности громкими стонами, может, получив сотрясение мозга, а может, что и похуже.
— И как я, по-вашему, должен поддерживать здесь порядок? — проворчал я Слэну, — если вы вытворяете такое? Идите проспитесь, только скройтесь с глаз... Вы пьяны!
Черный уставился на меня остекленевшими глазами.
— Эти проклятые маленькие ворюги, — пробормотал он. — Да еще жара... она доконает меня.
И этого хватило, чтобы мои бедные нервы не выдержали. Я накинулся на него с растущей в груди злостью.
— Мне так же жарко, как и вам! — рявкнул я. — Еще одна такая выходка, и я аннулирую вашу торговую лицензию!
Слэн не сводил с меня неподвижных глаз, его косматые брови сомкнулись в одну линию. Он не представлял собой приятное зрелище — в грязной рубахе и мятых штанах, заправленных в старые ботинки. Руки его, как я помню, были покрыты фиолетовыми пятнами ожогов от старых сражений с применением лучевиков. Толпа красномордых, почувствовав конфликт, придвинулась ближе, пристально наблюдая за нами.