– Я считаю, что одного убийства тебе вполне хватит, – продолжала Синдил. – Или тебе это занятие пришлось по нраву? Может быть, ты уже не в силах остановиться?
– Вампир не должен следовать за нами и угрожать тебе или Дезари, – ровным тоном пояснил Берек. – Вы будете защищены.
Глаза Синдил блеснули так, что Юлиану даже показалось, будто на секунду она испытала чувства, близкие к ярости.
– Ты берешь на себя слишком многое, Берек. Ты не имеешь никакого права что-либо требовать от меня и следить за моим поведением. Меня может наказать только наш лидер, если он сочтет это необходимым. Впрочем, и у него бы из этого ничего не получилось, если бы я отказалась ему повиноваться, а решила действовать по-своему. Я устала от твоих внезапных вспышек раздражения. И если я виновата в том, что Сейвон напал на меня, так я уже неоднократно расплатилась за все свои ошибки. И ты тоже прекрати преследовать меня за мои грехи. Я больше не буду терпеть твои выходки.
– Неужели ты и вправду так считаешь, Синдил? Ты думаешь, что я обвиняю тебя за поведение Сейвона? – Берек озадаченно потер лоб. – Впрочем, что такое я говорю? Конечно, ты именно так и считаешь. Я знаю, что в твоих мыслях преобладает чувство вины, которое не оставляет тебя в покое. Но не нужно приписывать эти мысли мне, Синдил. Я хочу только защищать вас, вот и все. И я буду делать это, несмотря на то что ты весьма нелестно отзываешься о моих способностях. Это мое право и мой долг.
Синдил приподняла подбородок, в глазах ее светились боль и гордость.
– Значит, ты хочешь, чтобы я ответила еще за одну смерть? Я не допущу, чтобы с тобой случилась беда. Я уйду, Берек, а когда ты вернешься домой, то вместо меня обнаружишь пустое место.
Берек ухмыльнулся и прошел к Синдил, словно не замечая присутствия Юлиана и Дезари, ставших невольными свидетелями этого странного разговора. Он взял Синдил за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
– Может быть, ты сама не слышишь своих слов, Синдил? Ты ведь только что произнесла – Когда ты вернешься?. Значит, ты все же уверена в том, что я обязательно одолею врага точно так же, как одолел предыдущего. Не бойся за меня. Я вовсе не такой беспечный и неосторожный, каким могу показаться со стороны.
В ее прекрасных глазах заблестели слезы.
– Я в смятении, Берек. Я не понимаю, что происходит вокруг. Я не представляю себе, как я буду существовать, если с тобой что-то случится. – Она нервно сглотнула и мотнула головой так, словно сама не соглашалась со своими словами. – Мы ведь жили вместе столько лет, а теперь все распадается…
Дезари обняла сестру одной рукой, а Берек ощерился так, что его белые зубы хищно блеснули в полумраке.
– Просто настало время для некоторых перемен, Синдил. Наша семья вовсе не распадается. Мы выдержим, мы переживем этот кризис, как переживали и раньше.
– Нам пора отправляться в путь, – напомнил Юлиан. – Вампир может проснуться в любую минуту, и он знает, что мы будем выслеживать его. – Он резко повернулся и направился к выходу, уверенный в том, что Берек обязательно последует за ним. Берек не ошибался, он имел полное право сразиться с чудовищем, которое угрожало благополучию его семьи. Но Юлиан знал, что в этой схватке единственным настоящим охотником остается он сам. Свирепый ничего не знал о способностях Берека, а потому почувствовал ответственность и за его жизнь. Про себя Юлиан еще раз проклял эту черту, характерную для каждого карпатца – защищать своих женщин до последнего. Теперь Свирепый мог рассчитывать только на Дайана, и надеяться, что тот сумеет отстоять обеих женщин и Дария, если до этого дойдет дело. А если Дайану это не удастся, то придется вставать Дарию, несмотря на то что он еще не успел полностью восстановить силы.
Берек хранил молчание, позволив Юлиану идти вперед. Очутившись на свежем воздухе, Юлиан тут же принял облик хищной птицы и, взмыв в небо, направился в сторону леса. Берек послушно последовал его примеру и полетел вслед за Свирепым, полный решимости уничтожить чудовище, угрожавшее Синдил и Дезари.
Юлиан отключился от всей ненужной информации и, руководствуясь собственными чувствами, чуть изменил направление полета. Вампир поднимался со своего ложа, Свирепый уже мог распознать его отвратительный запах. Монстр пытался замести следы. В момент пробуждения и карпатцы, и вампиры были наиболее ранимы, а потому Юлиан торопился нанести свой удар именно в это время.
И он начал свою атаку издалека, надеясь на то, что первый удар окажется удачным. Он послал белую молнию в то место, которое вампир прятал особо тщательно. Энергия отправилась в пустоту, где и должно было находиться логово врага. Захрустели ветви деревьев, молния неслась со скоростью, превышающей скорость звука. И Юлиан не ошибся. Он был тут же вознагражден отчаянным криком, полным боли, ненависти и безнадежности. Меч, сотканный из чистой энергии, серьезно ранил врага, хотя полностью не смог его уничтожить.
Юлиан рванулся в сторону земли, перемещаясь то спиралью, то зигзагом, с такой скоростью, что уследить за его движениями было попросту невозможно. Берек немного отстал и отлетел, поняв, что Юлиан сейчас ожидает ответного удара. Он перенял маневр Юлиана и изменил свой курс, чтобы сбить противника с толку. В следующее мгновение небо озарилось зигзагами молний. Как стрелы, они летели во всех направлениях, прорываясь от одной тучи к другой и уходя в землю. Посыпался град искр, и со стороны могло показаться, что в небесах начался какой-то безумный фейерверк.
Вместе с белым светом молний на небе появились разноцветные огни, голубые, оранжевые и красные, словно кто-то посылал вверх ракеты. Они взвивались в небо и, набрав силу и энергию, возвращались на восставшего вампира. И снова раздался яростный крик, полный боли и страха. Затряслась земля, деревья почернели, когда вампир нанес ответный удар.
Где-то очень далеко оба карпатца в то же мгновение услышали женский вскрик. Берек выругался и сразу же передал Юлиану послание по семейному телепатическому каналу в надежде, что Свирепый знает его и пользуется им.
– Он нападает на нее.
Ответ последовал незамедлительно.
– Он пытается выманить ее наружу. Это возможно!
Некоторое время Берек обдумывал свой ответ.
– Они все принадлежали земле, но только Синдил обладала удивительным даром исцелять землю и слышать ее крики и боль, равно как и стоны умирающих растений.
– Боюсь, что у него это может получиться. Она слышит стон земли и чувствует ее боль, чего не дано никому из нас. И она не сможет устоять перед желанием исцелить землю.
Юлиан моментально принял решение.
– Тогда отправляйся к ней и останови ее. Я велел Дезари удерживать Синдил до того времени, пока ты не вернешься. Дезари использует для этого свой голос, но она сообщила мне, что ей очень больно смотреть на мучения Синдил. Отправляйся туда скорее, Берек, и не сомневайся в том, что я уничтожу это чудовище, пока ты будешь защищать ее. Все, что ты ей обещал, должно быть исполнено.
Берек поверил Юлиану. Было в Свирепом нечто такое, что делало его схожим с Дарием. Уверенность никогда не покидала его. Через секунду вампир снова нанес удар по листве, и Синдил опять закричала. Этот звук подстегнул Берека, и он опрометью бросился в сторону гор.
Юлиан отключил канал, связывающий его с Дезари и всеми остальными. Вампир был достаточно древним существом, очень опасным и умудренным жизненным опытом. Эта тварь давным-давно отыскала для себя наивного мальчика, заманила его в восхитительный мир знаний, а потом предала и отметила тенью. Вампир мучил Юлиана, угрожал ему, заставлял его слушать стоны своих жертв, ощущать их страх перед неизбежной смертью. Кроме того, он постоянно говорил Юлиану, что тот обречен на вечное одиночество. И вот теперь Свирепый сумел отыскать его. Они должны были встретиться лицом к лицу, один на один, на поле боя. Юлиан растворился в мельчайшие капельки тумана и, взмыв в небо, полукругом стал опускаться на то место, где сейчас находился вампир.
В это время с западной стороны в землю ударили три молнии. Юлиан догадался, что их послал Берек, пытаясь ввести монстра в замешательство, и дать Свирепому время, чтобы занять более удобную позицию для нанесения удара. Юлиан воспользовался смятением чудовища и создал на земле ковер из тумана, который тут же начал подниматься вверх густой пеленой. Вампир расположился на утесе, и теперь Юлиан смог разглядеть его. Чудовище лишь отдаленно напоминало когда-то красивого карпатца. Теперь лицо его посерело и сморщилось, жидкие волосы клочьями торчали на почти лысом черепе, старое, дряблое тело едва держалось на скользком камне. Видимо, у вампира не нашлось времени, чтобы подкормиться. Юлиан материализовался позади него, и вампир, резко обернувшись, издал тихий стон.
Свирепый вежливо улыбнулся.
– Давненько мы не виделись, Бернардо. Много времени прошло с тех пор. Я был всего лишь мальчишкой, а ты говорил мне, что отправляешься путешествовать по Парижу, чтобы посетить местные библиотеки. Ты уверял меня, что попытаешься отыскать документы, которые бы раскрыли правду нашему народу и объяснили бы, что же на самом деле произошло между Габриэлем и Люцианом. Так тебе удалось раскопать эти манускрипты? – В чистом голосе Свирепого звучала неистребимая уверенность.
Перед ним находился Бернардо, чудовище из его кошмарных снов. Хитрое, лицемерное чудовище, выдававшее себя за великого ученого.
Бернардо испуганно заморгал, он не рассчитывал на такой простой разговор. Пожалуй, вот уже лет двести, как он ни с кем не беседовал.
– Все верно, – наконец, прохрипел он. – Я действительно искал их. Теперь припоминаю.
Он говорил неторопливо, то ли пытаясь выиграть время, то ли ему действительно пришлось порыться в памяти, чтобы воскресить некоторые события.
– Я нашел кое-что, что могло бы относиться к ним, а именно два документа. Я обнаружил старинный дневник одного графа. Он писал, что стал свидетелем битвы двух демонов возле одного из парижских кладбищ. Бой получился длительным, но со стороны казалось, что он как будто поставлен неведомым хореографом. Граф высказал даже свое предположение, что каждый из двоих сражавшихся будто бы мог предвидеть движения противника и предупредить любой удар. Иногда создавалось такое впечатление, будто один из воинов превращался в другого. Оба получили серьезные ранения, но позже, когда граф смог подойти поближе к месту сражения и исследовать его, обнаружилось, что на земле не осталось не только крови, но и вообще каких-либо доказательств того, что здесь происходила великая схватка. Граф не стал никому рассказывать о том, что видел, поскольку побаивался насмешек со стороны друзей.