— Она еще не понимает, что с ней случилось. — Со вздохом сказал Стефан. — А правда такова, что я не хочу оказаться в поле ее зрения после того, как она поймет. Она не понимает разницу между Эйданом и вампирами. Она так грубо преобразована, что ее свобода ускользает с каждой минутой. Даже возможность побыть с Джошуа теперь для нее ограничена.
— Нам придется позаботиться о ней.
Стефан вдруг улыбнулся.
— Он сам позаботится о ней, и она останется с ним на всю жизнь. Современные американские женщины совершенно не похожи на тех, к которым он привык.
— Ты думаешь это смешно, Стефан? — Спросила наблюдательная Мэри.
— Точно. Эйдан никогда не понимал, как ты обводишь меня вокруг пальца, но скоро ему придется с этим познакомиться. — Он нежно поцеловал ее и похлопал по плечу. — Я сейчас помою автомобиль и дорогу, и мы будем ждать. — С усмешкой улыбнулся он.
Мэри рассмеялась, с любовью наблюдая, как он уходит в ночь.
Солнце стояло высоко в небе, рассеивая туман, а тот медленно таял над океаном. Мэри и Стефан отвели Джошуа к новой школе и ненадолго остановились, присматривая за мальчиком. Утренняя газета сообщала, что двое мужчин были найдены мертвыми, сгорели, борясь друг с другом. Предполагали, что один из мужчин случайно облил себя бензином и нечаянно поджег себя. Все было настолько обугленным, что определить отпечатки пальцев жертв представлялось невозможным.
Стефан избегал вопросов Мэри на эту тему, стараясь забыть, как закреплял руку Рамона вокруг канистры. Он не был уверен, что предусмотрел каждую деталь, и все еще испуган, что полиция постучит в их дверь.
Но тот человек, которого они увидели, возвращаясь домой, был отнюдь не из полиции. Это был Томас Ивен, одетый в дорогой итальянский костюм. Он нетерпеливо стучал в парадную дверь. В руках у него был большой букет из белых и красных роз. Пару роз он, поклонившись с самой очаровательной улыбкой, подарил Мэри.
— Я тут проезжал мимо и решил узнать, как себя чувствует Александрия. Подумал, что это было неплохой идеей, которая могла бы искупить мое грубое поведение на днях. Я волнуюсь за Александрию и надеюсь узнать что-то новое от Вас.
— Она была рада увидеть свой портфель. — Уклончиво ответила Мэри. — Александрия получила Ваше сообщение, и, я уверена, она свяжется с Вами, как только почувствует себя лучше.
— Я подумал, что цветы помогут поднять ей настроение. — С легкостью сказал Томас. Возможно, у него получиться справиться со слугами. Это получилось бы и в прошлый раз, если бы не появился владелец дома. — Может быть, я смогу увидеть ее? Всего лишь на мгновение.
Экономка даже не пошевелилась. За ее спиной стоял, наблюдая словно киллер, невозмутимый Стефан. Ивена отталкивал его характер. Он не может сделать ничего, чтобы привлечь этих людей. Ему нужно было настроить их в свою пользу, привлечь на свою сторону.
Мэри покачнула головой.
— Извините, мистер Ивен, но это невозможно. Мистер Сэвэдж оставил четкие инструкции, что Александрия должна строго следовать предписанию ее врача.
Томас кивнул.
— Я понимаю, что Вы должны были это сказать, но я действительно очень волнуюсь за нее. Я только загляну на минутку, посмотрю, как она, и все. И Вам даже не нужно говорить об этом мистеру Сэвэджу. Я не буду задерживаться надолго, всего один взгляд и все. — Он вытащил несколько двадцатидолларовых купюр из кармана и протянул им с надеждой.
Мэри в негодовании вспыхнула.
— Мистер Ивен! Вы хотите, чтобы я обманывала своего работодателя?
Он замотал головой:
— Нет, конечно, нет. Я только хотел дать Вам немного денег за незапланированное беспокойство.
— Александрия — это совсем не беспокойство, мистер Ивен. — Специально неправильно истолковала его Мэри. — Она часть нашей семьи. Мы считаем ее семьей, так же как и ее брата. Вы знаете ее брата? — Она отлично знала, что нет, и ее голос говорил об этом.
Томас Ивен был взбешен. Эта фурия открыто отказывалась подчиняться, насмехаясь над ним. Ему хотелось отправить ее куда-нибудь, желательно в холодное, мокрое и неудобное место. Вместо этого он снова улыбнулся, сжав зубы, и проговорил:
— Я не имел в виду, что Александрия доставляет вам беспокойство. Возможно, Вы плохо понимаете английский. Откуда Вы приехали? — Спросил он с легким интересом.
— Из Румынии. — Сообщила Мэри. — Но у меня нет никаких проблем с английским. Я живу здесь уже много лет. И мы считаем Сан-Франциско нашим домом.
— А мистер Сэвэдж тоже из Румынии? — Спросил он, чрезвычайно заинтересовавшись ответом. Возможно, он смог бы сбить с него спесь, выслав из страны вместе со слугами.
— Я не собираюсь обсуждать своего работодателя с незнакомцами, сэр. — Вежливо сообщила Мэри, сделав непроницаемое лицо.
Томас был уверен, что старая ведьма втайне смеется над ним. Он глубоко вдохнул. Хорошо, она и ее защитник оказались более серьезными врагами, чем он думал. Но у него есть высокопоставленные друзья, а они иностранцы.
— Я спросил только потому, что его произношение не такое, как у Вас. — Он хотел поговорить цивилизованно, а теперь желал оскорбить ее, но воздержался. Он мог и подождать, а потом отомстить. Ивен сделает так, что у них будет полный дом полиции и иммиграционной службы, приезжающие в любое время суток.
— Хорошо, извините, если не хотите помочь мне. Я всего лишь очень волнуюсь за Александрию. И если Вы отказываетесь позволить мне увидеть ее или поговорить по телефону, то у меня нет другого выхода, кроме как обратится в полицию и заявить о возможном похищении. — Он думал, что напугает их этим, но мужчина позади нее даже не моргнул. У Томаса невольно задумался, а нет ли у того огнестрельного оружия. Возможно, он был здесь главным. Тыльная сторона шеи начинала сильно чесаться.
— Делайте то, что считаете нужным, мистер Ивен. Я не могу ослушаться приказа. — Твердо сказала Мэри.
— Тогда, возможно, я могу лично поговорить с мистером Сэвэджэм? — Напряженно спросил он.
— Извините, мистер Ивен, но на данный момент это невозможно. Мистер Сэвэдж в отъезде, и с ним невозможно связаться.
— Как удобно для мистера Сэвэджа! — Вспылил Томас, начиная выходить из себя. — Тогда посмотрим, как ему понравится разговор с полицией. — Он развернулся с намерением уйти, надеясь, что его не подстрелят из дома. Его глаза начинали бегать, как всегда, когда он расстроен.
— Мистер Ивен? — Голос Мэри был так мягок и сладок, что почти успокаивал.
Он повернулся в триумфе. Наконец он сказал то, что испугало эту пару идиотов.
— Что? — Резко сказал он, показывая ей свое недовольство.
— Вы хотели оставить цветы для Александрии? Я прослежу за ними и затем, чтобы она получила их. Уверена, они обрадуют ее, когда она узнает, что они пришли от Вас. — Мэри старалась не смеяться над этим мужчиной. Он выглядел таким глупым, все в нем лопалось от сознания собственной важности, такой человек не мог запугать их. Она не хотела спровоцировать противоборство с полицией, но могла использовать цветы.
Ивен пихнул ей розы и унесся, никоим образом неуспокоенный слабой попыткой вернуть ему хорошее настроение. Эти иностранцы еще пожалеют, что встали поперек его дороги. Они, очевидно, не понимают, какой властью обладает мужчина, подобный ему.
Мэри взглянула на Стефана, и оба рассмеялись.
— Я знаю, что ты задумали, ты злая женщина. Хочешь использовать эти цветы, чтобы управлять Эйданом и вызвать у него бешеную ревность.
— Как мог ты подумать такую вещь, Стефан? — невинно сказала Мэри. — Я просто не люблю, когда такие красивые цветы пропадают впустую. Я поставлю их в холодильник, пока Александрия не проснется. Они принесут оживление в ее комнаты или, еще лучше, в гостиную.
Стефан легко поцеловал ее в щеку и ушел.
— Эйдану будет очень интересно в ближайшее время.
— Куда ты? Ты собираешься оставить меня здесь, чтобы иметь дела с властями. Этот мужчина собирается идти прямо в полицейское отделение, и они, вероятно, прислушаются к нему.
— Он обязательно разозлит их своими оскорбительными требованиями: Эйдан хорошо известен в местной полиции. Он всегда помогает им, и он осторожен, поддерживая хорошие отношения с ними. Я не думаю, что мистеру Ивену удастся осуществить многое из угроз, но хочу осмотреться вокруг и определить, все ли есть на месте для их официального визита, — успокоил ее Стефан.
— Мы всегда можем разрешить им поговорить с Джошуа, — предложила Мэри. Она всегда беспокоилась, когда Эйдан был настолько уязвим.
— До этого не дойдет, — уверил ее Стефан.
Глава 8
Солнце садилось в море, окрашивая его в яркие цвета. Затем неожиданно появился туман в большом количестве, белый, плотный туман, который низко расползался над крышами и улицами, двигаясь медленно через аллеи и парки, пока не заполнил их целиком. Ветер даже не пытался разогнать вуаль, и автомобилям приходилось ползти от места до места.
Полночь. Эйдан проснулся. Голодный. Очень голодный. Глаза сверкали красным, пылая безумной потребностью. Его внутренности сжимались и скручивались. Клетки и ткани кричали, требуя еды.
Громкий стук бьющихся сердец звал, манил, пытаясь управлять им, делая сумасшедшим. Его лицо было бледным, почти серым, кожа высохла, а рот пересох. Клыки в предчувствии увеличились, и длинные, острые как бритвы ногти, выросли на пальцах.
Его взгляд мельком скользнул по безжизненному телу, все еще лежащему рядом с ним в открытой земле. Александрия. Его Спутница жизни. Его спасение. Та, кто стоит между ним и судьбой, та, которую его народ всегда боялся. Из-за нее он не сможет измениться, не сможет стать вампиром, нежитью. Она добровольно отдала свою жизнь для него. Она изменила их судьбы, сделав невозможное, окончательно связав себя с ним на века. Она выбрала жизнь с ним. Для него не имело значения, что она не была осведомлена о значении своих поступков. Все было сделано.
Ей нужна была кровь. Ее положение было намного хуже, чем у него. Он не мог разбудить девушку, пока не накормит. Ее тело было ослаблено, и без восстановительного питания она могла умереть за несколько минут.