Дикая кошка издала горловой звук, и Летцу стало дурно: наверное, сейчас перехватит его поудобнее и проглотит. Он заторопился, и в это время к Дикой кошке подскочила Шейла и ударила ту шокером в заднюю ногу. От шокера проскочил электрический разряд, кошка дернулась, Летц трепыхнулся и выпал из рубашки. Дикая кошка пыталась подхватить его, но только чиркнула когтем по спине. Летц лишь успел, что прикрыть голову руками. От удара вспыхнула боль во всем теле. Летц выдохнул и откатился в сторону: лежать и ждать, когда тебя прикончит громадная тварь, было некогда.
К нему подбежал Майкл и помог подняться, заодно он подобрал рубашку Летца. Та была порвана на спине. Шейла в это время вращалась вокруг Дикой кошки, отвлекая ее от Летца.
— Эй ты, сволочь! Поймай меня, если сумеешь! — кричала Шейла.
Летц с трудом передвигался — он подвернул ногу, к тому же любое движение отдавалось резкой болью в ребрах. Он до крови прикусил губу: нужно терпеть.
Перед глазами все расплывалось, в ушах стоял звон, а каждый вдох давался с трудом. Спина горела огнем, Летц чувствовал, как по ней что-то горячее. Дикую кошку теперь сдерживала не только Шейла, но и молокоты с молокошками, они мяукали все сильнее и карабкались по своей прародительнице. Они облепили ее со всех сторон, не давая двинуться. Шейла подбежала к Летцу и помогла Майклу тащить его.
Дикая кошка лапой отбросила молокошек, но те вновь взобрались по ней. Послышалось громкое тарахтенье: молокошки замурлыкали изо всех сил. Дикая кошка попыталась стряхнуть их, но после опустилась на землю, и молокоты стали облизывать ее.
Летц нервно обернулся: не преследуют ли их? После падения кружилась голова, в глазах темнело. Летцу казалось: еще немного, и он грохнется в обморок. Но Майкл и Шейла тянули его за собой, и он бежал, что было мочи. Их никто не преследовал.
Глава восемнадцатая. Непредвиденный отдых
Летц снова споткнулся, и Шейла решила, что пора отдохнуть. Они с Майклом волочили Летца на себе уже полчаса, все дальше удаляясь от городка, и теперь Шейла чувствовала, что силы покидают ее. Она вытащила из мешка прихваченное покрывало и расстелила его поверх травы. Летц со стоном опустился на плед. Выглядел он не очень: лицо побледнело, скулы заострились, на лбу выступила испарина. Шейла подумала: не отбил его он себе внутренности? И прикусила язык, чтобы не сглазить — дурные мысли сбываются.
— Зубы целы? — спросил Майкл.
Летц кивнул.
— У тебя кровь на спине, — обнаружила Шейла.
Летц дотронулся до спины: пальцы окрасились в красный.
— Ладно, — пробормотала Шейла, — рана неглубокая, хотя зашить не мешало бы. Лишь бы заражения не было.
Она достала покрывало и отрезала от него полоску. Затем смочила водой и вытерла кровь со спины Летца. Шейла держала тряпку до тех пор, пока кровь не унялась.
— Раны украшают мужчину, — с умным видом сообщил Майкл.
На груди и животе Летца расползся огромный красно-синий синяк.
— Хорошо тебя приложило, — присвистнул Майкл. — Дышать нормально можешь?
— Только поверхностно. Иначе между ребрами жжет.
Шейла слегка ощупала ребра Летца: вроде целы. Скорее всего, ушиб. Может, где-то трещина есть.
— Теперь ногу покажи, — нога опухла, но кость была цела — видимо, подвернул.
— Перебинтуем туго, так хотя бы ковылять сможешь, — сказала она. — И не переживай, все заживет.
— Можно палку найти, чтобы опираться, — предложил Майкл.
Шейла показала ему большой палец: годится!
— Интересно, почему эти кошки взбесились? — Майкл озвучил то, что беспокоило Шейлу. Ей самой было непонятно произошедшее.
— Это не кошки, — ответил Летц. — Это молокошки.
Он начал рассказывать о том, что увидел во сне, а потом собственными глазами.
— Ты хочешь сказать, что это типа маленьких человечков? — протянул Майкл.
— Дикую кошку ты заметил, — ответил Летц. — Почему не могут существовать человеко-кошки?
Шейла подумала: скажи ей кто раньше про мохноногов или молокошек, она в жизни бы не поверила, решила бы, что над ней смеются.
— Значит, Дикая кошка хотела нас прикончить, а молокошки ей не дали? — уточнила она.
— Выходит, что так, — подтвердил Летц.
Шейла пожала плечами: ну и ладно. Главное — обошлось, хотя теперь Летцу сложно придется. Но он сам виноват, мог быть попроворнее.
— Зря ты нас не разбудил, — неожиданно надулся Майкл. — Я тоже хотел бы посмотреть на молокошку.
— Подумал, что ты с утра на нее посмотришь, — примиряюще ответил Летц. — Кто же знал, что так получится?
— Ну вот… — расстроился Майкл.
— Могло быть хуже, — заметила Шейла. — Нас могли сожрать.
Она не понимала Майкла: зачем мечтать о чем-то бесполезном? Ее больше расстраивало, что в городке они не нашли спичек и одежды для себя, что пришлось спасаться бегством, что Летц ранен. А Майкл будто застрял в детстве.
Летц выпил воды, Шейла обратила внимание, что он пьет крохотными глотками.
— Давай я понесу твои шмотки, — предложила она. — А то ведь рухнешь.
— А почему ты? — сразу вскинулся Майкл. — Я потащу!
Шейла перебинтовала Летца, а Майкл вернул ему рубашку. Она была порвана, но все лучше, чем если бы Летц был без нее. Майкл забрал у Летца бурдюк с водой и мешок, Шейла перечить не стала.
Они продолжили свой путь. Скорость передвижения заметно снизилась — Летц быстро идти не мог.
— Ладно, парни, привал, — произнесла Шейла. — Незачем надрываться, нас никто не преследует.
Летц с благодарностью взглянул на нее. По нему было заметно, что ходьба дается с трудом, но они никуда не опаздывали — Хранитель пути ничего не говорил о временных ограничениях. Майкл предложил остановиться возле воды — не мешало пополнить ее запасы. Шейла с ним не спорила, хотя, на ее взгляд, все инициативы Майкла носили на себе отпечаток очевидности.
Через час пути они добрались до подходящего места: дорогу пересекала быстрая речушка с белым песком по берегам. Шейла потрогала воду: брр, холодная. Майкл решил разжечь костер: он натаскал сухих веток, ободрал мох с деревьев и кору с валежника. Затем достал стеклышко и направил его на мох.
— Лучше бы бутылку с водой, — заметил Летц, — тогда могло бы сработать по принципу линзы. Я читал об этом в интернете.
— Бутылки у нас нет, — огрызнулся Майкл, — а стекло есть. Все равно заняться нечем.
Шейла не стала спорить: пусть отвлечется, а то все его раздражает. По ее мнению, возраст от двенадцать до четырнадцати лет был самым противным. Она помнила, как ее все бесило, как многое казалось глупым.
— Пройдет, — пообещал Стив, который читал много книг. — Подростком еще никто не оставался.
А еще Шейле в то время хотелось одновременно сразу две несовместимые вещи: чтобы ее оставили в покое, и чтобы с ее мнением считались и постоянно им интересовались. Но Стив оказался прав, к пятнадцати годам Шейла успокоилась, и окружающие перестали казаться ей сплошными придурками.
Майкл напоминал и не напоминал Шейле себя тогдашнюю. Она не была благополучным подростком, которому в руки падали блага жизни. Да Шейла даже имен родных не знала, да и не стремилась: они сами отказались от нее. Майклу в этом плане повезло намного больше, но он этого не понимал. Зато в его возрасте Шейла также исходила на фекалии, когда кто-то не был согласен с ее особо ценным мнением.
— Слушайте, кажется, у меня получается! — голос Майкла прервался от волнения.
Шейла подскочила к нему: от мха поднимался дымок. Она принялась тихонько раздувать огонь. И после нескольких минут усилий им с Майклом удалось это сделать! Спустя некоторое время, пламя разгорелось, и Шейла повеселела: все же что-то у них получилось. Словно они бросили вызов обстоятельствам и победили!
— Можно лепешки подогреть, — обрадовался Майкл. — А если смешать песок и глину, то можно попробовать вылепить посудину и обжечь ее в огне.
— Зачем? — удивился Летц.
— Вскипятить в ней воду, например, — ответил Майкл.
Идея всем понравилась. Ножом расковыряли землю до глины и смешали ее с водой и речным песком. Посудина получилась очень условная — она больше напоминала кривой куб. Вместо того, чтобы затвердеть в огне, бока у посудины оплавились и растеклись лужицей.
— Лучше оставить сохнуть на солнце, — предложил Летц. В процессе он не участвовал, старался поменьше двигаться.
— Как сам? — в очередной раз поинтересовалась Шейла.
Но Летц заверил, что, если ему станет хуже, он сообщит. Совет Летца сработал. К вечеру посудины обсохли и при обжоге не потеряли свои формы. В них даже удалось разогреть воду.
— Сюда бы листья смородины и земляники, — перечислил Майкл. — Жаль, что здесь не растут.
— Это что за фигня? — полюбопытствовала Шейла.
— Растения, — объяснил Майкл, — ароматные. А еще мята.
В принципе, можно было поискать и здесь подходящие растения, чем Шейла и Майкл вскоре и занялись. Шейла растирала листья растений и принюхивалась. Обычно это был аромат зелени и травы, но одно растение, невзрачное на вид, выдало такой спектр запахов, что Шейла захлебнулась слюной. Они с Майклом нарвали немного листьев и бросили их в посудину завариваться. Минут через пять Майкл сделал глоток.
— Какой у меня приятный чай! — он поцокал языком.
Наверное, надо было выждать до утра, чтобы понаблюдать, как Майкл перенесет действие отвара, но Шейла и Летц решили не медлить: они тоже отведали травяной чай, заедая его лепешками Тлута. Затем Майкл и Шейла соорудили шалаш с одной стенкой на случай, если пойдет дождь: привязали веревкой между деревьями жердь и под углом прикрепили к ней ветки, затем принесли еще ветви и переплели их с имеющимися, как нити в ткани. После натаскали на землю под настил огромные листья растений, растущих возле реки.
Дежурство хотели поделить на двоих, но Летц воспротивился: мол, сидеть он в состоянии.
— Попу я не ушиб, — мрачно пошутил он. — Да и лежать тяжело: все болит.
— Кстати, — заметил Майкл, — ты перестал моргать!