Сара подсела рядом. Ей не терпелось поделиться радостью.
— Хорошая выручка, — произнесла она. — Нам с Беном деньги не помешают.
— Хотите пожениться? — оживилась Катя.
Сара вздохнула:
— Пока нет, Бен боится, что скоро умрет. Мало кто доживает до его возраста с такой болезнью.
— А что у него? — спросила Катя.
— Водянка головы. Бен обращался к одному профессору, тот обещал откачать лишнюю жидкость, но нужны деньги.
Как же все сложно. Обычные люди морщатся при виде уродов, да и она не лучше, а ведь те такие же люди. Со своей болью и болезнями, страхами и радостями. Наверное, они многое отдали бы, чтобы нормально жить.
— А это неопасно? — поинтересовалась она.
Сара развела руками:
— Никто не знает. Но это шанс.
Катя размышляла: жаль, что она не может помочь. Была бы Катя волшебницей, махнула бы палочкой и загадала… А ведь она обещала желание Лауре. Вот же… Совсем забыла, а та, наверное, ждет. Как же так? Совсем из головы вылетело. О чем она думала, когда сбежала от дяди Димы и Игоря? О себе?! Ни о маме, ни о Лауре, ни об остальных не вспомнила. Раздался звон — с головы упала заколка, подаренная Хамой.
— Ой, паук, — взвизгнула Сара и раздавила украшение.
От него осталось лишь кровавое пятно. Катя удивленно посмотрела вниз: что это было? Это она носила на голове? В волосах? Ну и гадость! Неудивительно, что ей снились кошмары. Ну и Хама, удружила. Хотя… Путники встретили хозяев пряничного домика на темном пути, чему тогда изумляться. Повезло Кате, что она так и не добралась до "гостеприимных" хозяев домика.
Ночевала труппа на городской площади, было решено, что завтра дадут еще одно представление. Сэм купил в кондитерской большой торт, кусок буженины и сыра, они отметили первое Катино выступление. Но долго не сидели — завтра снова работать. Катя залезла в фургон и быстро уснула — устала за день, ведь столько впечатлений и эмоций. Посреди ночи ее разбудил непонятный звук. Слышался непрерывный писк, точно где-то вдалеке забыли отключить сигнализацию. Катя завертела головой: откуда доносится? Спросонья она не сразу сообразила, что звук идет от плюшевого медведя. Катя взяла его в руки, плохо соображая: как его отключить? Где кнопка? И когда до нее дошло, что мишка без батареек, и до сегодняшнего дня не исполнял ни стишков, ни песенок, глаза игрушки загорелись.
Это не был свет фонаря. Будто две черные луны взглянули на Катю, отразившись в ее глазах бесконечными туннелями. Катя отшатнулась, отбросив игрушку.
— Что, девочка, — закхекал мишка, — заблудилась?
Катя сжалась в комок. Лучше бы ей снова приснился кошмар с арахнидами, чем этот ужас наяву. Медвежонок смотрел на нее с холодным любопытством.
— Молчание — знак согласия, — сострил он. — Но лучше бы тебе поговорить со мной. Я ведь могу обидеться.
Катя честно попыталась, но смогла лишь кивнуть.
— Хорошо, — сказал Хранитель пути, который глядел на нее глазами плюшевого медведя. — А теперь ответь: хочешь вернуться на темный путь?
— Да, — Катин голос проскрипел будто несмазанное колесо.
— Тогда слушай. Твои попутчики в трех часах ходьбы от города устроили привал. Если выйдешь сейчас, успеешь добраться до того, как рассветет.
Катя внимательно внимала, запоминая каждое слово. Хранитель пути продолжил:
— На темную дорогу сможете возвратиться через специальные проходы. Это дороги контрабандистов, не желающих пользоваться вокзалом тысячи миров. Чтобы найти их, используйте одну вещь. Какую, не скажу — пораскиньте мозгами, если они у вас есть, конечно.
Хранитель рассмеялся, и Кате показалось, что кто-то водит вилкой по стеклу. Хотелось заткнуть уши, но она боялась пропустить что-нибудь важное.
— Лучше бы вам поторопиться, — произнес напоследок Хранитель пути. — Скоро начнется сезон дождей, и тогда радуги вам долго не видать.
Глаза медвежонка погасли, и тот стал обычной мягкой игрушкой. Но Катя к нему даже не приблизилась. Пусть остается там, где лежит. Она стала собираться: аккуратно сложила платье, сшитое Сарой, и убрала в сумку. А потом задумалась: неудобно получается — труппа на нее надеется, а она… Не может она тайком покинуть их, надо объяснить. Хотя бы Саре.
Она выбралась наружу, Сара и Бен спали в соседней кибитке. Катя помялась перед входом, но все же решилась: вошла и окликнула приятельницу.
— Чего тебе не спится, пигалица? — недовольно спросила Сара.
— Я ухожу, — ответила Катя, — пришла попрощаться.
Сара тут же поднялась, и они вышли. Катя честно рассказала, что случилось. Сара слушала, не перебивая.
— Похоже на бред, — призналась она, — но ты на сумасшедшую — нет.
— Я не сумасшедшая, — сказала Катя. — это на самом деле так. У меня есть деньги, мне они не нужны. Возьми их для Бена, пусть у него все получится.
Катя сунула стонары в ладонь Сары, а затем уткнулась в ноги великанши.
— И еще, — Катя заглянула в лицо великанши. — Никакие вы не уроды. Вы самые лучшие, кого я встретила за последнее время. Мне с вами было очень хорошо.
Сара погладила ее по голове.
— Спасибо, пигалица. Отправляйся к своим! Надеюсь, ты найдешь дорогу домой.
Она вынесла кусок ветчины, сыра и хлеба и протянула сверток Кате. Катя от души поблагодарила ее, прицепила огонек на грудь и побежала из города.
Интерлюдия седьмая. Глогх и пепел
Глогх вошел в город через ворота, разнеся их в щепы, будто бронированный таран. С небес падал пепел, устилая улицы толстым слоем. Последняя битва Порядка и Хаоса уничтожила тонкие шпили, разметала красную черепицу, обратила в сверкающую пыль витражи. В свете луны город казался черно-белым снимком. Дома словно нарисованы графитовым карандашом, осколки башен — незакрашенные участки белой бумаги. Изломанные тела химер и горгулий — серый набросок. Белоснежные фигуры слуг Порядка, как и антрацитовые служителей Хаоса пошли трещинами. Глогх топнул лапой, и те рассыпались.
Глупцы! Хаос не может существовать без Порядка, и наоборот. Жить в мире Порядка невыносимо скучно, в мире Хаоса — невозможно. Это как две стороны медали, аверс и реверс монеты, лицевая сторона и изнанка ткани. Одно не может быть без другого. Отделить Хаос от Порядка — все равно что уничтожить оба. Потому как Порядок — не абсолютное добро, и Хаос — не абсолютное зло. В них перемешалось и то, и другое. Из Хаоса возникла жизнь, но Порядок сделал возможным ее существование.
Хаос приносит вероятность чудес, Порядок — воздает по трудам. В Хаосе зарождаются новые формы, в Порядке они находят свое предназначение. Война между ними — это битва против самого себя. Глогх обернулся назад. Вечная схватка, змея, кусающая себя за хвост… Этот мир сам уничтожил себя.
Глогх вышел из города и втянул в себя воздух. Ни с чем не сравнимый горьковатый запах проклятых исчез.
Глава двадцать пятая. Проход между мирами
Плохо без часов, не знаешь, как ориентироваться во времени. Катя только надеялась, что дядя Дима и Игорь разбили лагерь недалеко от дороги. И она их заметит, или они ее. Катя бежала со всех ног, боясь, что они, ну вдруг, сорвутся посреди ночи и уйдут. Где потом их искать? Она и так наделала много глупостей, не может позволить себе еще одну. Дыхание сбилось, в боку нестерпимо кололо. Несколько раз Катя споткнулась и чуть не грохнулась наземь. Край небо посветлел, она уже должна была добраться до попутчиков. Катя остановилась и позвала: "Дядя Дима! Игорь!" Голос сорвался. Она отдышалась и крикнула вновь. И еще раз. Позади отозвались: "Катя, это ты? Мы здесь!" Ну вот, пронеслась мимо, не заметила. Катя повернула туда и увидела два смутных силуэта. Она вновь сорвалась на бег и со всего маха влетела в объятия дяди Димы, Игорь тоже обхватил ее. Катя плакала от счастья и пережитого страха, ведь все могло сорваться. А потом долго рассказывала о том, что произошло.
В конце она обратилась к дяде Диме:
— Я взяла у вас деньги. Только вернуть не могу — оставила одному человеку, точнее великану. Ему на лечение надо.
Дядя Дима лишь махнул рукой:
— Ну и черт с ними, деньгами. Здоровье важнее.
Катя не стала спрашивать, не сердится ли он, и так чувствовала, что нет.
А потом дядя Дима рассказал, как они с Игорем искали ее, ждали, а потом решили идти дальше. Вышли на тракт и заметили ленту, привязанную на куст. Догадались, что ее Катя оставила.
— Интересно, как мы можем найти проходы между мирами? — размышляла она.
Игорь пожал плечами:
— Не думаю, что это из тех вещей, которые у нас с дома сохранились. Что-то полученное здесь. Как веревка, ключ или огонек, которые выменяли у Флута.
— Или стеклышки, — задумчиво произнесла Катя, — через которые можно увидеть радугу.
Не сговариваясь, они достали стекла и посмотрели сквозь них на небо. Вдалеке над лесом вспыхнула пестрая дуга.
— Туда, — произнес дядя Дима.
Они сошли с тракта и теперь пробирались через густые дебри: мимо огромных стволов поваленных деревьев, через непроходимые заросли кустарника, цепляющегося за одежду. Впереди их ждала полная неизвестность. Они останавливались лишь на двадцать минут — перекусить, потому что боялись опоздать: вдруг радуга исчезнет? А та манила и обманывала, идти до нее пришлось долго. Лишь ближе к вечеру путники выбрались на лесную поляну. В ее центре воздух сгущался и образовывал спираль, и казалось, что они смотрят в бескрайнюю воронку. Путники помедлили в нерешительности, а затем верх и низ смешались, странников охватила небывалая легкость и восторг, время исчезло, и они переместились.
Здесь шел дождь. Потоки воды стекали ручьем, точно на небе устроили генеральную уборку. Путники вымокли до нитки, пока Игорь не заметил вдалеке стог. Катя и остальные зарылись в потемневшее от влаги сено и постарались согреться. Хорошо, что у Кати кожаные штаны не вымокли, и трусы сухие, а вот кофту пришлось переодеть, вдобавок сверху Катя свитер напялила. Дяде Диме и Игорю пришлось хуже, запасных штанов у них не было, но Катя отдала Игорю