У Приша от удивления рот открылся: ничего себе! Правда, он сразу же его захлопнул — вредная привычка так сильно изумляться. Приш слушал и мечтал: вот бы ему пройти по одному из путей. Столько бы всего удивительного увидел, было бы что Алисе рассказать. Да и в ее глазах он сразу бы героем стал.
Мохноног зажег лампу, вокруг которой запорхали белые мотыльки.
— Только одолеть эту дорогу можно лишь втроем, — повествовал он. — Никто не должен отстать или потеряться по дороге. И тогда возможно дойти до радуги, где исполняются самые заветные желания. Любые, даже несбыточные.
Мысли Приша сразу же скакнули: а что бы он загадал? Чтобы Алиса в него влюбилась? Так она и так сразу его полюбит, как только он путь одолеет. Ведь это не каждый может. Что же тогда? Узнать, кто его настоящие родители? Да, хочется, но жалко на это единственное желание тратить, когда есть вещи важнее. Лучше пусть Марта и Вилли живут долго и счастливо. Здоровья бы им побольше. Да, хорошее желание, нужное.
— А еще дядюшка поведал, что вроде бы существует еще один путь — бесцветный, о котором никто ничего толком не знает, — Плут всё рассказывал о путях. — Но это только слухи.
Мохноног погасил лампу, и всех потянуло в сон. Хозяин постоялого двора отвел гостей в комнаты. Пришу достался небольшой, но уютный номер. Стены обиты деревом, над кроватью висит картина с морем и кораблем. Рядом ванная комната, отделанная голубой мозаикой. Приш подумал, что надо бы принять ванну, но смог лишь добраться до кровати — дремота сморила. Не зря говорят, что дорожники владеют секретом приготовления чая, дарующего крепкий сон. Всю ночь Пришу снился луг, покрытый цветами: сиреневыми, оранжевыми, голубыми, розовыми, алыми, бледно-желтыми. А над ним повисла радуга.
Глава пятая. Подарок для Алисы
После сна осталось приятное послевкусие. Словно случилось что-то настолько хорошее, что сердце от этого стало огромным и теперь не умещается в груди. Вскоре постучали: мама позвала завтракать. Внизу уже собрались постояльцы: кто-то распродал товар еще в субботу и теперь собирался домой, а кто-то вновь спешил в ряды. Приш от души зевнул: рано разбудили, на улице еще темно, солнце только поднимается… И будто в ответ на его мысли сразу же засияла башня тысячи вокзалов — точно ее стены были покрыты отполированными пластинами. Хотя ничего такого Приш не замечал.
Он заинтересованно взглянул в окно: нет, надо будет как-нибудь залезть на башню — для него это пара пустяков. Он на любой вертикальной поверхности держится легко, повезло с присосками. Обычно их и не заметно, спрятаны в подушечках пальцев. Зато при необходимости появляются. Приш посмотрел на руки: удобное приспособление, многие парни завидуют.
Рассвет добрался до крыш и окрасил их в алый. Затем засверкали окна, будто их хорошенько отмыли. Заблестела листва, тронутая первой позолотой. Всё же на дворе урожайник[4] — начало осени. Совсем скоро листья побуреют и облетят, зато появятся белые мухи[5], и наступит зима. Но до этого далеко. Они успеют собрать урожай поздних яблок и сделать самый лучший напиток — сидр.
В соседнем доме кто-то отворил окно, и солнечный луч попал прямо в глаз Лизе. Она зажмурилась и несколько раз чихнула. Смешная у нее привычка — всё время чихает на солнце. В это время подоспел завтрак: Плут принес стакан молока для сестренки и кувшин морса — для остальных. Поставил черничный пирог и тарелку печенья. Рано утром плотно есть не хочется, а вот перекусить — самое то.
Лиза выпила молоко, и теперь над губой виднелась белая полоса.
— У тебя молоко на губах не обсохло, — давясь от смеха, сообщил Приш.
С сестрой вечно так — умудряется испачкаться. То после пирога останутся черничные усы, то как сейчас — словно мыльная пена. Глаз да глаз за ней нужен, иначе так и пойдет на улицу. Приш передал Лизе полотенце и проследил, чтобы она тщательно вытерлась. А то будут над ней смеяться.
На улице было прохладно — всё же начало осени. Днем еще пригревает солнце, и кажется, что на дворе лето, но ночь не обманешь. Приш накинул на себя куртку и забрался в повозку. Рядом примостилась мама с Лизой, папа залез на облучок. Мама укрыла Лизу пледом, та немного посидела, а после свернулась калачиком и уснула. Телега мелко тряслась по мостовой, и Приш раззевался. Как же спать хочется! Да и ладно, что он здесь не видел? В следующие выходные снова приедут с новым урожаем. Он примостился рядом с сестрой и задремал.
Дома Приш помог родителям разобрать повозку. Мама принялась хлопотать по дому, а они с отцом отправились в сад — нужно сорвать поспевшие яблоки, пока не попадали. А то побьются и начнут портиться. Их тогда только на варенье. Хотя мама варит такую вкуснятину, что пальчики оближешь: каждая долька будто плавает в янтарном сиропе. Уметь надо.
Вечером Приш достал цепочку: до чего же красиво. Алисе точно понравится. Завтра Приш ее подарит и пригласит на свидание А там будь что будет. Хотел убрать украшение, а Лиза тут как тут:
— Ой, что это у тебя?
Всё время она незаметно подкрадывается. Как лисичка. Приш показал цепочку.
— Ой, какая хорошенькая, — Лиза запищала от восторга. — Это кому?
— Алисе, — смутился Приш. — У нее завтра день рождения.
Лиза захлопала:
— Я знала, знала, что она тебе нравится!
Приш покраснел: хоть у него кожа бронзового цвета, а всё равно — предательская краска выдает. Но молчать не мог — словам стало тесно в груди, о чувстве хотелось поделиться со всем миром.
— Да, — ответил он. — Наверное, я ее на свидание приглашу.
А сам покосился на сестренку: как она воспримет? Не высмеет ли? Но Лиза лишь запрыгала:
— Замечательно! Она согласится! Вот увидишь! Ведь ты самый лучший.
Конечно, Лиза его любит — ведь она сестра, но стало легче. Завтра всё получится!
Понедельник, как по заказу, получился солнечным и теплым — хорошее предзнаменование. Приш с утра бы побежал к Алисе, но работу никто не отменял. Сначала дела, потом всё остальное. Он едва не взлетал на деревья — хотелось быстрее освободиться. Отец только удивлялся такой прыти, а Лиза подхихикивала — она-то догадывалась, в чем дело, но молчала.
Яблоки сложили в корзины и погрузили в телегу. Пришу хотелось соскочить с повозки и бежать: до чего всё медленно! Эх, были бы у него крылья… Птицей бы метнулся, а приходится ждать. Так что дома помог отцу выгрузить корзины, схватил подарок и понесся к Алисе. Хоть бы она дома была! А то ему не терпится скорее увидеть ее. Да и решимость страшно растерять. Как бы снова все слова не позабыть.
Приш побежал по деревне — его дом находился чуть выше остальных в долине, на склоне. Если посмотреть с моста вниз, то видны лишь глиняные крыши — будто рассыпавшиеся пряники посреди зеленого плюша. Деревня утопает в зелени: яблони повсюду. Осенью долина меняет летнее убранство на золотой наряд, а зимой — на белый. И всё время так красиво — до сердечного замирания. Вроде видишь каждый день, но когда остановишься, присмотришься — всё, это любовь навсегда. И не представить, как можно жить где-то в другом месте. Он бы, Приш, не смог. Здесь его дом.
Пока мчался, о многом передумал, только не о нужном. А когда добрался до центра деревни, где возле маленькой площади расположился дом Алисы, понял, что все правильные слова выветрились. И сердце бешено заколотилось от волнующего предвкушения, да так, что голова закружилась, и на ногах стоять — никакой возможности.
Приш отошел за ближайшее дерево — надо успокоиться. А то наговорит всякие глупости. Он несколько раз глубоко вздохнул. Нужно собраться. Достал из кармана сверток и приготовился. И тут раздался стук: кто-то кинул камушек в окно. Приш высунулся из-за яблони: неподалеку стоял Маттис — парень с другого конца деревни. Ему недавно исполнилось шестнадцать. Высокий, плечистый, с румянцем во всю щеку — словно сошел с вывески молочной лавки. Мол, пейте свежее молоко, ешьте сметану и станете такими же здоровыми.
Приша затошнило: что этот здоровяк здесь делает? Неужели… Дверь распахнулась, и на крыльцо вышла Алиса.
— Привет, Маттис, — улыбнулась она.
А у Приша сжалось сердце — почему она так любезна с этим переростком? В ушах зазвучал набат: внимание, опасность!
— Я прослышал, у тебя день рождения. Поздравляю.
Да кому нужны его поздравления?! Приш сглотнул: волнение комом встало в горле.
— Спасибо большое!
Отсюда не рассмотреть, что Маттис вручил Алисе. А парень не промах: тянется к ней губами, решил поцеловать. У Приша словно кровавая пелена перед глазами. В ушах гул, руки сжались в кулаки. Да как это придурок смеет?! Что он себе вообразил?! Приш не помнил, как выскочил из-за укрытия, как набросился на Мат-тиса, забыв обо всем.
— Отойди от нее! — лишь яростный крик, а дальше безумие, стирающее память.
Мелькают кулаки, локти. Маттис сначала и не пытается защищаться, лишь уворачивается. Но потом и он начинает работать руками, и Пришу тоже достается. А на краю сознания слабый шепот: "Приш, Маттис, не надо! Вас же…".
Приш обмяк, поняв, что натворил. Маттис тоже замер, удивленно разглядывая свои руки, будто не веря, что мгновение назад молотил ими своего соперника. Алиса испуганно воззрилась на них:
— Вы что… Вас же… Нельзя же так!
И замолчала. "Хороший" Алисе достался подарок на день рождения. Никому такого не пожелаешь. И сделанного не скрыть: уже подтянулись односельчане. А это значит… Приш сглотнул. Господи, что же он натворил?! В долине запрещены драки — от этого будущий урожай портится, яблоки начинают горчить. Что же с ним будет?
Подошел отец и мотнул головой в сторону дома: мол, иди к себе. Приш ссутулился и отправился назад. Выроненная цепочка осталась лежать рядом с крыльцом.
Глава шестая. Первый изгнанный
Весь вечер Приш провел в своей комнате, спрятавшись от домочадцев. Да и они точно забыли про него. Даже Лиза не тревожила брата. Мысли лихорадочно скакали, возвращаясь к главной: он попрал закон долины. Можно защищать свою жизнь или имущество, но выяснять отношения с помощью кулаков — нет. Даже дети старше пяти лет знают это правило, а он, Приш, сорвался. И что теперь? Что с ним будет? О том, что ждет нарушителя, думать не хотелось. Эх, пусть бы это был сон, просто сон. Неужели ничего нельзя исправить? И Алиса… От дум о ней стало еще хуже. Позвал на свидание, называется. С днем рождения "поздравил". Какой же он дурак!