— И куда теперь? — спросила она. — Или мы сюда загорать выбрались?
Майкл сел:
— По дороге нужно.
— Ну дорогу я вижу, если это она, — Шейла указала на едва заметную в траве тропу. — В какую сторону?
Майкл пожал плечами, он не знал.
— Ну какие-то подсказки должны быть? — Шейлу его ответ не устроил. — Ты же проходил игру. Не тупи!
— Да не помню я! Раньше помнил, а сейчас лишь отрывками, — Майкл явно растерялся, так что Шейла ему поверила. Видимо, Хранитель пути об этом побеспокоился.
— А карта что? — Шейла напомнила Летцу про планшет.
Тот достал его из наволочки, но карта не хотела загружаться — похоже, для ее работы был нужен интернет.
— Значит, без разницы, — решила Шейла, — бросаю монету: если решка, идем на юг.
— А если орел, то на север? — уточнил Майкл, но Шейла не стала реагировать на такую очевидность.
— Я предлагаю одну вещь, — в разговор вклинился Летц, — нам нужно как-то организовать путешествие, решить, кто и за что отвечает.
Шейла оборвала его:
— Слушай, все это правильно, но пока не горит. Обсудим за обедом.
Шейла подкинула монету, выпала решка.
Было тепло и солнечно. Шейла, прожившая часть жизни в детдоме, часть в трущобах, вертела головой из стороны в сторону: как много деревьев, травы и воздуха, чистого воздуха. Она привыкла, что по утрам над родным городом висит смог — последствия выбросов множества заводов. В ее мире умирали рано, здоровье и продолжительность жизни — роскошь, доступная богачам и верхушке чиновников. Всех остальных ждала ранняя смерть, потому что жить опасно. А здесь хотелось дышать полной грудью.
Путники прошагали часа полтора, как Шейла заметила дым, он поднимался над деревьями. Шейла насторожилась: пожар или кто-то жжет костер? В любом случае осторожность не повредит. Они сошли с тропы, и Летц залез на дерево.
— Какой-то дом! — крикнул он.
После небольшого спора решили идти туда, Шейла достала из кармана шокер — лучше держать наготове. Вскоре они вышли на лужайку, Шейла такие только на картинках видела: трава как плюш, а посреди поляны стоит красивый дом. Шейла сперва не поверила собственным глазам: неужели такие существуют? Из оструганных бревен, между которыми торчит мох, с круглыми окнами со ставнями и черепичной крышей. Трет читал сказки своим подопечным перед сном, картинки в них походили на эту избушку. И природная недоверчивость Шейлы впервые дрогнула, хотя она и помнила про пряничные домики, в которых живут ведьмы.
Она заглянула в окно: похоже на аутентичное кафе. Непонятно, правда, зачем оно здесь, в такой глуши? Но мало ли какие причуды у его хозяина. Шейла проверила второе окно: вроде один человек внутри есть, стоит за стойкой. Можно рискнуть и зайти. Она сообщила об увиденном парням, и они поддержали Шейлу: ведь есть возможность что-либо разузнать. Майкл постучал в дверь, вскоре та распахнулась.
— Наконец-то! — хозяин дома всплеснул руками. — Я вас с самого утра жду. Отвлекся, чтобы протереть пыль за стойкой, а вы тут как тут!
Шейла с любопытством осматривала его: наполовину хозяин дома был человек: рыжеволосый и с небольшой бородой, а ниже пояса его ноги поросли шерстью, к тому же заканчивались копытами. Мутант, что ли?
Хозяин дома отступил назад, пропуская их внутрь и представился:
— Я Тлут, потомственный мохноног из гильдии дорожников.
— Мохноног? — переспросила Шейла.
— Да, — радостно закивал Тлут, — так зовутся мои сородичи. Проходите, уважаемые гости, располагайтесь.
Шейла назвала свое имя, ее примеру последовали Летц и Майкл. Тлут отвел их на второй этаж, где располагались гостевые комнаты. Шейла умылась на скорую руку и спустилась в зал, где гостеприимный хозяин уже расставлял тарелки на стол.
— Утка, томленая с яблоками, — перечислял он. — К ней запеченные баклажаны с молодым картофелем — на прошлой неделе завезли.
Шейла сглотнула: очень хотелось есть. После завтрака прошло не так много времени, но, видимо, она перенервничала.
— А как у вас с ценами? — начала она. — А то мы подрастратились.
— Пожалуйста, не беспокойтесь! — перебил ее Тлут. — Это великая честь для меня — принимать странников одного из великих путей. Все за счет заведения. А ваши деньги я могу обменять на те, что в ходу во всех мирах Темногорья.
Шейла не понимала, что с ней: раньше она не была настоль щепетильна. Набить живот и сбежать, не расплатившись, — пара пустяков для нее. Почему же сейчас одна мысль об этом вызывает неловкость?
Она села за стол, при этом Тлут отодвинул стул и помог ей, через пять минут вернулись Летц с Майклом. Тлут подал пышный белый хлеб, порезанный ломтями, клюквенную подливку к мясу и салат из свежих овощей. Шейла ела с такой жадностью, будто неделю провела на голодном пайке. До чего же вкусно! Она привыкла к простой пище, с помощью которой можно лишь насытиться.
— Не хотите отдохнуть после дороги? — спросил Тлут.
— Мы не устали, — улыбнулся Летц. Но вид у него был такой, точно он собирался заплакать. — У вас очень уютно.
Хозяин постоялого двора расплылся в ответной улыбке:
— Рад, что понравилось! Но отдых вам не помешает, а через пару часов я вас разбужу и помогу собраться в дорогу.
На Шейлу вдруг накатила сильная усталость, и она решила, что немного полежать не будет лишним.
— А это безопасно? — встревожился Летц.
— Да, — заверил Тлут. — В гильдии дорожников чтут традиции.
— А с экологией как? То есть с природой? Уродов среди животных нет? — Шейле все казалось, что Тлут — мутант. Ну не может же такое существо возникнуть само по себе.
— О-о, — оживился тот, — у нас тут просто чудесно. Каждый травник приезжает куча народа. Чтобы провести время в лесу. Строят шалаши, жгут костры и поют песни.
Шейла нахмурилась: наверное, мохноноги — какой-то подвид людей. Другого объяснения нет. Ладно, она отдохнет немного, а уж потом будет во всем разбираться.
Глава четырнадцатая. Безнадега
После того, как Шаарон прекратил выходить на связь, прошел год. Летц постепенно привык быть один, точнее, старался не думать лишний раз об этом — научился задвигать зачатки мыслей об этом на задний план. Потому что, если начинать размышлять, становилось так тошно, что жить не хотелось.
Когда мысли о смерти совсем одолевали, Летц включал какую-нибудь незамысловатую песню с запоминающимся мотивом и начинал подпевать вслух, еще и еще. И чем сильнее одолевали мысли, тем громче орал песню Летц. Это помогало. Пусть ненадолго, но помогало. А еще у него был запас таблеток, которые снимали лишнюю тревожность.
Летц был благодарен отцу за то, что тот не расслабился после подписания мирного договора, иначе Летц бы не выжил. Запасов еды было на несколько лет: мешки с крупами, консервы и прочие необходимые продукты. Электричество работало от солнечных батарей и дизельного генератора. Батареи накрылись после ядерного удара — их засыпало сажей, зато генератор пока тянул. Отец вкопал во дворе несколько огромных канистр в ямы, залитые бетоном. Летц экономил электричество: постоянно работал лишь холодильник, остальные приборы только по строгой необходимости.
Но наступило время, когда Летцу пришлось выбраться наружу. Сама мысль об этом навевала ужас, Летца начинало тошнить. Снились кошмары, в которых его подстерегали зомби. Завязывался сон одинаково: Летц видел на улице идущую мать, но она не замечала его. Он звал, кричал изо всех сил, но мать удалялась. Летц бежал за ней что есть мочи, но ноги плохо слушались его, точно Летц попал в вязкий пластилин. И в тот момент, когда Летц догонял мать, она разворачивалась, и он видел, что это труп — позеленевший, с местами разложившейся плотью. Летц начинал кричать, а мать пыталась его схватить.
Дальше погоня, запутанные повороты улиц, которые все суживались и суживались, пока по ним становилось невозможно бежать. И тупик в виде подъезда, выход из которого вел на крышу, а дальше в свободное падение. Летц после каждого кошмара в подробностях помнил погнутые прутья перил, отколотую штукатурку стен и похабные надписи. Но больше всего его пугало, что мать, по которой он так отчаянно скучал — по отцу и Мике гораздо меньше — мать оказывалась врагом, от которого нужно спасаться. Это было самое обидное в повторяющихся снах.
Летц долго набирался мужества перед выходом, но каждый раз откладывал это на потом. А однажды решился, все равно как с вышки в воду сиганул. Подготовил жидкость для дезактивации, проверил работу всех наружных систем. Защитный костюм делал его инопланетянином. Отец купил комбинезон на вырост, тот регулировался застежками, подгоняющими его под нужный размер. Летц с трудом напялил костюм на себя, отрегулировал, нацепил краги и взял ведро с мыльной водой, скребок и швабру. В грязной зоне оставил несколько предметов, которые могли пригодиться.
Увиденное снаружи потрясло его. Да, он наблюдал за миром через спутник и визоры, которые выдвигались из купола дома, но это все было не то. Они были для Летца абстрактной картинкой. А черная пустыня, которая раскинулась, куда ни кинь взгляд, пугала. Она отметала саму идею, что здесь мог кто-то выжить. Летц посмотрел на дома по соседству: как и его собственный, они были засыпаны сажей. Теперь сажа осела и на его комбинезоне.
Летц сжал зубы и принялся отчищать солнечные батареи, установленные на куполе. Сперва смахнул сажу шваброй — пришлось потрудиться, потому что сажа спрессовалась за эти годы, — а потом протер их мыльным раствором. За первую вылазку Летц отмыл лишь половину солнечной батареи, возвращаясь несколько раз в грязную зону за водой. А в конце на черной стене купола он с помощью мокрой тряпки написал: "Здесь живет Летц, звоните".
Но звонок — самый примитивный, способный выдержать любое издевательство — оставался безмолвным. Летц отчистил все солнечные батареи, теперь за электроэнергию некоторое время он мог не беспокоиться. Казалось, он вновь вернул ситуацию под контроль, но в сердце будто застряла заноза, будто Летц что-то упустил из вида. Однажды с ним было похожее, когда сломался холодильник.