на даче. Как же классно тогда было. Гостиную озаряли цветущие фонари. Они висели на стене, будто бра, их тонкие лепестки испускали бледный свет. Теперь можно было рассмотреть хозяек лесного холма. Первая – с бронзовой кожей и болотными глазами. С головы ее, вместо волос, свисали длинные пряди узких бархатных листьев.
– Проходите, люди. Я дух ивы, – представилась она, – Селия.
Вторая – с полупрозрачной кожей, сквозь которую просвечивали голубые вены, с волосами цвета глубокого озера. В ее глаза точно попали чешуйки серебряного карпа.
– А я дух ручья, Айва. Проходите.
Селия пригласила их за стол. Дверь снова скрипнула: вошло существо, похожее на корягу.
– Как там, Улем?
– Все, кто мог, попрятались, госпожа, – ответил болотник.
– Что случилось? – поинтересовался Игорь.
Духи переглянулись. Айва ответила:
– Охотники… Они напали на хозяина серебряного леса и вызвали злого духа. Сейчас лучше переждать в укрытии.
Селия позвала за стол. Даже опомниться не дала после быстрого забега. Положила каждому в тарелку грибов с кореньями. В бокалы разлила густую жидкость малахитового цвета. В пиалах лежала земляника. Игорь с подозрением попробовал ужин, но оказалось удивительно вкусно – еда таяла во рту.
После ужина хотелось оглядеться как следует. Коридор вел в небольшую прихожую. Справа от входа, на кухне, что-то шкворчало и пыхало. Дальше – гостиная, где путники только что отужинали. Овальный стол занимал середину помещения. Из стены выпирали земляные полки, на них разместилась посуда. Окна круглые, и через них видно все очень подробно, словно сквозь лупу смотришь. В дальнем углу, в очаге, выложенном из камней, горел костер. Причем сам по себе, безо всяких поленьев и сучьев. На полу пробивалась трава. Уютные кресла и диванчики сплетены из прочных нитей и подвешены к потолку. Хочешь – качайся, как в гамаке. Уютно.
Девочка подлетела и опустилась на стол. Игорь разглядел ее: голова – желудь, тело – лист дуба, ручки-ножки – палочки. Забавная.
– Меня Эйка зовут, – сказала она, – я из дубовиков.
Кате Эйка явно понравилась. Она достала шоколадку и угостила девочку. Лакомство приглянулось и духам, и болотнику. Так что вскоре от шоколадок и печенья лишь обертки остались. Тут в стекло требовательно забарабанили. Айва отворила окно, и в домик влетела двухголовая птица.
– Как там, Бродяга? – спросила Селия.
Бродяга закрутил правой головой и запричитал:
– Ужас там и мрак,
Гоняют всех собак,
По лесу бродит тень,
Убийца-олень.
А левая голова исполнила проникновенную балладу:
– Не ждал охотник-злодей,
Что смерть следом идет.
Любого из людей
По запаху найдет.
Песня была тоскливая, а голова завывала, да с таким энтузиазмом, что Игорю захотелось заткнуть уши. Не, прикольно подобную птичку дома завести, но слишком болтливая. Нервов не хватит!
Хирург решил внести ясность, похоже, он тоже нервничал:
– Может, расскажете, что происходит? Чего нам ждать?
Девы переглянулись в нерешительности.
– Не хотелось бы на ночь, – начала Селия.
– Я поставила оберег над укрытием, – ответила Айва. – Можешь продолжать.
Эйка и Улем сели на пол перед очагом, Бродяга забрался на полку и задремал, а Селия поведала удивительную историю.
Глава восемнадцатаяЗлой дух Совскога
Раньше, когда люди еще не народились, Совског был миром доброго волшебства. Любое желание, загаданное в сердце зачарованного леса, сбывалось, ибо Хьорт, дух леса, никому не отказывал. Он показывался в образе благородного оленя: с золотой шкурой, серебряной манишкой, сияющими рогами и огромным алмазом во лбу. Но когда про него узнали люди, ими овладела жажда богатства. В лиственнике, когда открывались дороги в Совског, тысячи охотников ринулись в лес. Они гнали оленя по чаще, травили собаками, а затем убили. Кровь залила зеленый луг, обрызгала древние деревья. Охотники отрубили голову Хьорта, сорвали шкуру, а мясо бросили псам. А потом начали убивать всех без разбора: зайцев, кабанов, медведей и птиц. Словно кровь свела их с ума. А после принялись хвастаться друг перед другом да добычу делить. Каждому хотелось себе больше урвать. Переругались, возненавидели друг друга, и дошло у некоторых дело до поножовщины.
Смешалась кровь человеческая со звериной. И ровно в полночь пробудился злой дух леса – Варулв. Он восстал из плоти убитого Хьорта, охотников и животных. Люди, оставшиеся в живых, и псы бросились наутек. Но Варулв мчался быстрее любого из них. Ни стрелы, ни копья его не брали. Дух уничтожал и рвал на мелкие части и собак, и людей. Развесил их внутренности на деревьях, а головы насадил на ветви. Кожей украсил рога. С тех пор вход в заповедный лес для людей закрыт, кроме нескольких дней. Потому что для Варулва нет ничего милее охоты, охоты на человека. Тихо подкрадется он, напугает резким звуком, а затем загонит добычу до смерти. И не может он насытиться в своем стремлении убивать людей – ведь в нем течет кровь охотников.
Стояла тишина. Точно все настолько погрузились в страшную сказку, что никак не могли освободиться от ее мрачного очарования.
– Это правда? – испуганно спросила Катя.
Айва подтвердила:
– Чистая правда, человек.
– Э-э, – засомневался Игорь, – а почему вы нас тогда спрятали?
Эйка вспорхнула, схватилась за живот и заболтала ножками в воздухе – так смешно стало:
– А ты догадайся! Неужели не сможешь?
Игорь усмехнулся – забавная малышка.
– Потому, что я предупредил оленя? – спросил он.
– Ой! Неужто догадался? – Эйка рассмеялась еще громче.
– Я иногда бываю умным, – подмигнул он.
Вдруг раздался звук рога, все вздрогнули от неожиданности. Улем испуганно посмотрел на присутствующих: что-то сильно взволновало болотника. Даже Бродяга пробудился и перелетел к окошку. Все застыли, наблюдая за страшным зрелищем.
Из-за деревьев показалась черная туча. Туча кричала птичьими голосами, щерилась острыми клювами и когтями. Птицы гнали человека. Тот растерял стрелы и арбалет, где-то скинул плащ, на его лице застыло выражение ужаса. Одежда в бурых пятнах, рука рассечена до кости. Он пронесся мимо укрытия, где находились Игорь с попутчиками, пернатые последовали за ним. Одна из птиц подлетела к окну, и Игорь разглядел ее: похожая на ворона, с красными глазами и клювом. Затем она отправилась догонять стаю. А спустя миг Игорь заметил быстрое движение. Между деревьями мелькало неясное пятно. Рассмотреть его не удавалось – настолько стремительно оно перемещалось. Неожиданно существо остановилось перед укрытием и повернуло морду в сторону Игоря. С ветвистыми рогами, оно походило на вставшего на задние ноги оленя. Грудная клетка чудовища наполовину сгнила, сквозь ребра виднелись внутренности. С морды капала кровь, а на рогах развевались клочья белой кожи. Игорь ощутил, как в груди стало пусто – сердце замерло, как испуганный зверек. Рядом охнула Катя и тут же зажала себе рот. Хирург подобрался и потянулся к топору. Селия перехватила его руку и отрицательно покачала головой.
Варулв замер, точно в нерешительности. Его ноздри расширились, он весь обратился в слух. Игорь понял, что не может пошевелиться – напал столбняк. Он даже старался не думать: «Меня нет, я никто». Чудовище протянуло лапу и содрало морду оленя. Под ней оказалось лицо человека, лишенное носа и губ. Изо рта торчали острые зубы. Подоспела свита, состоящая из зверей. Ее возглавлял медведь: полусгнившая шерсть клочьями висела на теле, глаза выпали из глазниц, череп обнажился. Мертвого медведя сопровождали волки и кабаны. Варулв что-то рыкнул, и те бросились за стаей. А чудовище еще постояло в нерешительности, а затем широкими шагами пошло прочь.
Игорь выдохнул: кажется, обошлось. Катя сидела напротив с бледным лицом. У нее был такой вид, как будто ее сейчас стошнит. Хирург вытирал пот.
– Мне кажется, вам лучше лечь спать, – мягко предложила Айва. – Я налью отвар для хорошего сна.
– А оно сюда точно не ворвется? – уточнила Катя.
Она никак не могла прийти в себя. Мнилось, что монстр вломится в комнату и растерзает и людей, и духов. Словно дурной сон, от которого сначала никак не можешь пробудиться, а после – прийти в себя.
– Нет, – успокоила Селия. – На доме мощная защита. Не бойся, человек.
Путники выпили чаю на травах и отправились по комнатам – каждый в свою. Игорю досталась небольшая спальня рядом с гостиной. В зеленых тонах, как и холм, с удобной кроватью, сплетенной из растущего в комнате кустарника. Кустарник цвел, и в комнате ощущался нежный аромат. Пахло не розой, не жимолостью и не сиренью. Чем-то незнакомым, но приятным. В ванной комнате по соседству душем служил ручеек, текший прямо с потолка и исчезающий в полу. Игорь встал под теплую воду и с удовольствием смыл грязь. Когда еще удастся помыться? Затем лег на кровать и потянулся – отвык уже. Хоть сейчас с удовольствием поспит на мягком, а не на лапнике. Только удастся ли уснуть после увиденного? Он зевнул. И как теперь выбраться отсюда? Он снова зевнул. Мысли путались, и вскоре Игорь задремал.
Утром его подняла Эйка. Она бесцеремонно влетела в спальню и начала стаскивать одеяло.
– Ну и лежебока! Смотри, жизнь проспишь.
За ней подтянулся Бродяга:
– Ты любишь спать,
Подолгу дремать.
Не хочешь вставать,
Постель застилать.
При звуках речитатива дремота сразу прошла. Только не песни с утра! Игорь от души потянулся и ответил:
– Уже все, проснулся.
В гостиной, оказывается, ждали только его – все остальные были в сборе. Позавтракали орехами и фруктами – Игорь раньше таких никогда не пробовал. Сладко и сытно. Затем Селия объявила:
– Улем проводит вас к выходу из леса. Идти придется через болото, так безопаснее.
– А чудовище? – спросила Катя.
Айва поправила:
– Варулв – не чудовище, люди сделали его таким. Он заснул, но вскоре проснется, поэтому лучше поспешить.