Катю подобная перспектива не обрадовала:
– Может, подождем, когда он станет оленем?
Селия ответила:
– Это произойдет, когда для людей в Совскоге закроются дороги. Тогда вы здесь застрянете.
Игорь тоже не обрадовался: встретиться с Варулвом не хотелось. Лучше ограничиться легендой о нем. Эх, вечно так! Если что-то хорошо, значит, тут же и что-то плохо. Нет в мире совершенства, а как бы хотелось. Всю жизнь мечтал оказаться в одной из волшебных историй, а теперь не знает, как отсюда выбраться целым и невредимым. Они собрали вещи и вновь отправились в путь. Странников повел молчаливый Улем. Он махнул веткой, приглашая следовать за собой. Стояло раннее утро, хор лягушек рядом с укрытием распевал частушки на листе кувшинки. Как в мультфильме! Селия и Айва остались в доме, похоже, они никогда не покидали свое жилище. Эйка и Бродяга вызвались добровольцами – им захотелось проводить людей. Эйка то сидела на плече у Игоря, то перелетала к Кате. Бродяга держался в вышине.
Постепенно ручей стал расширяться, вдоль берегов появились густые заросли камыша. Вода разлилась в широкое болото, на поверхности которого плавали зеленые кочки. На одной из них примостилась ярко-рыжая птичка. Бродяга подлетел к ней и обменялся новостями.
– Пока все спокойно, – сообщил он путникам.
Видимо, и Бродяга нервничал, раз перестал изъясняться песнями. Улем повел их тропой через болотце.
«Прямо как Иван Сусанин поляков через болото тащит», – мысленно хихикнул Игорь.
От воды поднимался густой туман, берега потеряли свои очертания. Слышался стрекот кузнечиков и громкое кваканье. Иногда сквозь плотную завесу проступали смутные контуры. Один раз Игорю померещилось, что он видит огромный драккар, корабль викингов, посреди болота. Вперед выступала драконья голова, венчавшая корму. Хотелось приблизиться и подняться на борт, но Игорь отбросил мысль, как несерьезную. Некогда.
Вскоре тропа закончилась, и Улем остановился. Протянул руку-ветку и указал на выход из Совскога – за деревьями виднелись луга. Почти выбрались. И тут совсем рядом раздалось всхрапывание. Игорь почувствовал, что не может стоять – ноги отказали. Катя побледнела, как снег. Глаза казались темными на потерявшем цвет лице, а руки тряслись. Даже Хирурга прихватило. Из-за деревьев показался Хьорт. Он заметил людей и начал мерцать: сквозь силуэт оленя проступали контуры чудовища. Улем испуганно прикрыл руками лицо, не желая стать свидетелем бойни. Эйка отчаянно заверещала, ее поддержал Бродяга:
– Не надо! Это друзья! Они спасли вчера Хьорта.
Они встревоженно носились вокруг оленя.
Игорю стало легко-легко: сейчас все кончится. Не будет больше у него ничего. Даже могилы. Лишь голова послужит мрачным украшением этого места. И родители его не дождутся. Никогда. Будут обращаться в организации, занимающиеся розыском людей, в полицию, ходить на телевизионные передачи с надеждой – вдруг кто-то его видел. Наверное, до самой смерти будут верить, что сын вернется. Станут показывать сестренке фотографии старшего брата. А он даже не знает, как назвали ребенка. Глупо все получилось. И страшно.
Безумное мигание прекратилось. Олень подошел вплотную и внимательно вгляделся в Игоря.
– Я помню, – произнес он. – Уходите.
И удалился.
А путники неспешно («Не надо бежать», – предупредила Эйка) покинули зачарованный лес. Бродяга и Эйка долго махали вслед, а Улем стоял, прижав руки к груди. Игорь смотрел на ярко-розовые в лучах восходящего солнца деревья, на болотника и Бродягу, на смелую Эйку и думал, что никогда не сможет забыть Совског. Этот удивительный лес, в котором не нашлось места людям.
Глава девятнадцатаяМост над пропастью
Он даже не подозревал, что способен так бояться: до холодного пота, до пустоты в груди, до слабости в ногах. Когда зубы начинают выбивать бесконечную дробь, а сам не способен рукой двинуть. Лишь стоишь, как овца на заклании, и молишься: хоть бы скорее и чтобы не мучиться. И никаких мыслей вообще. Словно осталась одна оболочка, а душа уже отлетела. И вот, когда уже все, наступил предел, понимаешь – жить будешь! И как это прекрасно – просто жить.
Хирург шел по грунтовой дороге, за поворотом только что скрылся волшебный лес. Раньше он не понимал, что Аня находит во всех этих сказочках для взрослых – фэнтези. А теперь дошло. Какое же это было чудесное место, пока люди все не испортили. Ожившая сказка, диво, которому не устанешь поражаться. Ничто его так не пленило в этом путешествии, как Совског. И жаль, что не исправить. Это как городская свалка, испоганившая пейзаж и экологию. За километры разит разложившейся дрянью. Так и здесь люди оставили незаживающее черное пятно.
Уродов среди людей мало, как и героев. Баланс. Остальные – просто обыватели. Они могут качнуться как к добру, так и к злу – в зависимости от обстоятельств. Но чаще предпочитают оставаться в стороне, лишь бы не трогали. Потому что так проще и безопаснее. Меньше ответственности. И каждый раз не знаешь, в какую сторону повернутся люди. И куда он, Хирург, метнется. Ведь он – как все, как большинство. Что уж врать самому себе? Но в глубине души хочется верить, что сможет прыгнуть выше головы. Потому что быть овцой – противно.
Хирург посмотрел на Катю и Игоря. Окрепли и загорели. Не скажешь, что домашние дети. Футболки выцвели, брюки пообтрепались. У Кати вообще на честном слове держатся. Надо ей одежду нормальную найти – девочка все-таки. Аню можно было хлебом не кормить, дай только походить по магазинам. Он никогда не понимал, зачем ей очередная кофточка. Кто ее в библиотеке видит? За день несколько человек зайдет, и все. Нет же, накупит всякого барахла, а потом обижается, что он не заметил. Так что надо Кате при первой возможности обновки купить, да и Игоря приодеть. Возраст у них такой – хочется нравиться. Ему одно время казалось, что между ними искра мелькнула. Несколько раз взгляды перехватывал. Оказывается, ошибся.
Вроде времени немного прошло после Аниной смерти, а он может о ней думать, словно она не ушла навсегда. Просто уехала в другой город. Хотя иногда нахлынет так, что дышать трудно. Потому что невозможно примириться до конца. Это как с ампутированной конечностью. Привыкаешь жить инвалидом, но порой возникнет фантомная боль и напомнит об ущербности. Так и здесь. Хирург посмотрел вверх и вздохнул. Как она там, без меня? Как там они? Вопросы без ответов… Тяжелы, жизнь, твои уроки.
…На третий день путешествия привычный пейзаж уступил место другому. Грунтовка сменилась мощенной камнем дорогой. Появились полуразрушенные строения – бывшие придорожные гостиницы, хозяйственные постройки, колодцы. Похоже, раньше здесь было оживленно. Но теперь внутрь не войти – все завалено обломками. А вот в колодцах вода сохранилась, не исчезла за столько лет. Возле них и делали привалы. Консервы закончились, остались странные грибы и коренья, которые дали с собой лесные духи. Скоро придется задуматься о пропитании. Хотя… Как сказала Катя, в нужный момент им все подсунут. Что ж, скоро они в этом убедятся. Или нет?
Город путники заметили издалека – он расположился на холме. Высокие здания походили на зубы дракона, распахнувшего пасть. Тонкие шпили, венчавшие крыши, напоминали иглы, воткнутые в подушечку для рукоделия. Снаружи поселение было обнесено стеной – все, что удалось разглядеть. Мостовая петляла по крутому склону, делая огромный крюк. Идти напрямую недалеко, но без альпинистского снаряжения невозможно – сорвешься. Поэтому путь растянулся на несколько часов, но делать передышку не стали.
После очередного поворота выяснилось, что дорога оборвалась, словно ее взорвали динамитом. Через глубокую расселину протянулся длинный каменный мост. Двухъярусный виадук парил в воздухе, удерживаемый мощными опорами. Столпы образовывали полукруглые арки, Хирург насчитал десять. На фоне ясного неба сооружение казалось белым кружевом, нарядным и торжественным. Хирург прикинул: похоже, что мост длиной метров сто, если не больше. И широкий: по нему и танк проедет. Точнее, раньше мог бы проехать. От времени кладка местами обрушилась, оставив узкий перешеек.
Они подошли к обрыву. Да-а-а… Свалишься – лететь и лететь. Умрешь от старости быстрее, чем превратишься в мешок с костями.
– И обойти никак, – заметил Игорь.
Хирург столкнул камень в пропасть.
– Не получится обогнуть, – ответил он, – пытались один раз, а после на нас волканов натравили.
Ни Катя, ни Игорь ничего не ответили – он прав. Когда из деревни выбрались, их никто не преследовал. Значит, нападение было подстроено. Но лучше не думать об этом – тошно.
Останавливаться на привал не стали – есть никто не хотел, нервничали. Хирург первым сделал осторожный шаг по мосту. Тот не шелохнулся, идти можно. По бокам мост был огражден металлическими коваными перилами. Они пострадали от ржавчины, но иногда на них проступали изображения чудовищ. Медуза горгона, драконы, грифоны и василиски… Весь бестиарий в сборе. В середине виадук истончался до узкой перемычки. Перепрыгнуть нереально, идти по ней опасно. В любой момент можно сорваться. Хирург опустился на колени и потрогал камни, те шатались. Пришлось импровизировать.
Он достал волшебную веревку, подаренную Флутом, и бросил через ненадежный участок к сохранившемуся ограждению. Веревка легко зацепилась за железный прут. Затем Хирург обвязал другой конец вокруг талии Игоря.
– Будь осторожен, – попросил он, – пробуй дорогу ногой перед тем, как ступить.
– Я не ребенок, – отмахнулся тот.
«Кажется, я вжился в роль заботливого папочки, – мысленно усмехнулся Хирург. – Аня бы не поверила».
И оборвал себя: не надо о ней думать, только не сейчас. Он не может быть слабым.
Игорь скинул рюкзак и бурдюк с водой и осторожно перебрался на другую сторону моста. Кладка выдержала. Затем Игорь на веревке перетащил вещи.
Настала Катина очередь.
– Опять высота, – бу