Покрутив коробку в руках, он наконец смог снять крышку, обратная сторона которой оказалась раскрашенной под игровое поле, а внутри лежало десять фигурок.
– Теперь я буду тебя учить! – съязвила Рен.
– У нас впереди уйма времени, – согласился Патч и заметил, что эти слова не вызвали у него такого ужаса, как вчера, когда их произнёс Генри. Доедая яблоко, мальчик пытался вспомнить, как правильно установить поле для игры. Рен в это время исследовала камеру. Вдруг он услышал хруст. Крыска забралась на горку из гниющей еды и стала радостно поедать ползающих по ней личинок.
Патч уставился на неё, вытаращив глаза. Заметив его, Рен замахала лапками:
– Ты не против, если я…
– О, нет, – быстро ответил Патч, – пожалуйста! Только скажи, ты съешь одни личинки или остальное… тоже?
Рен брезгливо поморщилась.
– Что? Эту мерзкую тухлятину? Нет, конечно!
Они погрузились в изучение языка жестов. Патч показывал цифры, но Рен вдруг стала рассеянной и как будто перестала следить за ходом урока.
– Всё в порядке? – спросил мальчик. – Хочешь отдохнуть?
Рен покачала головой.
– Я хочу тебя кое о чём спросить, – она бойко задвигала лапками, – но, боюсь, это может тебя расстроить.
– Не бойся, – ответил Патч. – Спрашивай.
– Почему ты ушёл из Тивискана и бросил учёбу? На суде говорили, ты опозорил себя…
Патч тяжело вздохнул.
– А, это…. – неохотно протянул он.
– Можешь не отвечать, если не хочешь, – быстро добавила Рен.
– Лучше отвечу, – начал мальчик. – Это случилось на церемонии испытаний, незадолго до начала лета. – Испытаний?
– Каждый год, все, кто обучается Искусству Флейты, проходят испытания, чтобы показать, чему они научились. Но в возрасте тринадцати лет испытания особые. Именно в этот момент выбирают тех, кто потом станет Высшим.
– Как Эрнер?
– Да. Его выбрали. После специального обучения он прошёл ещё одно испытание и стал подмастерьем. Хотя есть же не только Высшая Стража. Есть и другие специальности. Например, те, кому хорошо даются Песни Земледелия, могут стать Высшими Земледельцами. И если вдруг засуха или вредители уничтожат посевы, Высшие Земледельцы помогают жителям деревни спастись от голода. Но я, как и Эрнер, хотел вступить в Высшую Стражу. Как и флейтисты древности, Стража следит за соблюдением законов, а ещё помогает тем, кто нуждается, и вершит правосудие там, где о нём забыли. Но в Высшую Стражу попадают только лучшие ученики.
– А ты не был лучшим?
Патч поёжился.
– Мне казалось, что был. Когда я впервые взял в руки Флейту, то уже знал, кем хочу стать. Флейтистов часто нанимают за деньги. Обычно целый город, иногда отдельные богачи, но для большинства людей эти услуги слишком дороги. А Стража – это совсем другое. Страже никто не платит. На самом деле каждый флейтист исполняет свой долг и поступает по справедливости, но Стража следует Закону даже там, где нет никаких законов. В любой цивилизованной стране Стража имеет власть и защищает беззащитных! Если бы так было всегда, мир стал бы гораздо лучше. – Это твоя мечта? – спросила Рен. – Стать одним из них? Сделать мир лучше?
Патч кивнул.
– Когда я только приехал в Тивискан, наставники страшно удивились. Оказалось, я способен играть песни для народа – мне сказали, что это большая редкость! Поэтому мне так удавалась Песнь Танца. От моей игры может меняться всё, даже я сам. То, что мне казалось простым, большинство не могли сыграть. Это как щекотка – на самом себе это не работает. Наставники говорили, что благодаря этой способности я могу стать кем угодно, но я знал, что хочу только одного – служить в Высшей Страже. И сразу стал к этому готовиться. А прошлым летом… Я точно знал, что успешно прошёл испытания и прекрасно справился с заданиями. Но когда все собрались на церемонию и Совет Флейтистов зачитал список учеников, которых выбрали для обучения в Высшей Страже…
– О нет! – Рен взмахнула лапками. – Тебя не назвали?!
Патч грустно покачал головой.
– Назвали. Только не в списке Высшей Стражи. Не веря своим ушам, я встал и прокричал: «Высшая Стража! Я должен стать Высшим Стражем! На другое я не согласен!» Но меня не взяли туда, вот и всё. В тот миг мне казалось, что мир перевернулся. – Мальчик замолчал и посмотрел на Рен. – Ты когда-нибудь хотела чего-то так сильно, что ни на что другое не согласилась бы?
– Конечно! – ответила она. – А что случилось потом?
– Получить возможность стать любым из Высших – честь, от которой не отказываются. Никто никогда не отказывался.
– А ты отказался? – спросила Рен, и Патч кивнул.
– И это всё, что ты сделал? Но что в этом плохого?
Патч поморщился.
– Я сделал это очень, очень грубо. Начал кричать на Совет Флейтистов, прямо там, перед всеми. Я был так разочарован и зол, что не помнил себя. Я назвал лорда Пьютера старым тупым пьяницей, который воняет тухлым сыром. А Леди Винклесс сказал, что она не в состоянии сыграть даже самую простую Песнь. И так далее…
– О боже! – Рен сразу поникла. – Но, кажется, этим не ограничилось?
– Никто из Совета даже слова не сказал, в таком они были шоке, а я продолжал кричать на них и говорить гадости. А потом замолчал. И они тоже молчали. Весь Совет, все наставники и ученики – они все пялились на меня, а я не мог поверить, что всё это говорю я. Тут мне показалось, что лучшее в данной ситуации – это бежать. Из Тивискана. И оставить Искусство Флейты.
Рен прижалась к его руке.
– Должно быть… ты очень хотел стать Стражем?
– Это было для меня смыслом жизни. Конечно, я потом думал о возвращении, но поезд ушёл, как говорят.
Рен кивнула.
– Куда же тебя определили? В Земледельцы?
Патч покачал головой.
– Это уже неважно. – Он немного помолчал. – Скажи, а чем таким ты разозлила Колдуна настолько, что он проклял тебя?
– Меня похитили. Колдуну была нужна служанка. Это тоже случилось прошлым летом. Моя жизнь изменилась так же, как и твоя. Когда мне почти удалось сбежать, он схватил меня.
– И превратил в крысу?
– Именно! Я убежала в лес. Оказалось, что кругом столько опасностей, ястребов и всего остального. Сперва я боялась и других крыс, но они оказались добры ко мне. Они вообще довольно добрые, хотя и глупые. Я нашла небольшую стаю крыс возле пшеничного поля и прожила с ними пару недель. Их было десять, напуганных фермерскими собаками, почти умирающих от голода. Они знали, что я другая, и начали меня слушаться. Собак было легко обхитрить, и скоро мне удалось всех накормить, но нужно было двигаться дальше. Мы встречали других крыс, которые охотно присоединялись к нам. Вместе мы проникли на баржу, которая перевозила ячмень, и прожили там ещё неделю. Я думала до начала зимы успеть добраться до тёплых земель, но нас обнаружили, и с баржи пришлось удирать. Мороз застал нас в долине Брейдрам.
– Паттерфолл стал единственным убежищем, – понял Патч.
– Да. Вначале мы попытались бежать от холодов, но в итоге сдались и остались там. Сперва я думала, что еды хватит на всех до самой весны, но родилось много крысят, и шансов не осталось. В конце концов, крысы – это всего лишь крысы, их не очень-то убедишь.
– Жители деревни боялись, что вы их съедите. И, если честно, я тоже этого боялся.
– Крысы не такие кровожадные, как думают люди. Их не стоит бояться, но никто этого не понимает… – Рен посмотрела на Патча. – Скажи, им было больно?
Он покачал головой.
– Я знаю, что Песнь Развеяния ужасна, но, говорят, действует мгновенно. Они ничего не почувствовали.
Со слезами на глазах, крыска кивнула.
– Я оказалась не лучшим лидером, – взмахнула она лапками со вздохом.
Патч снова усадил её на плечо, где крыса свернулась калачиком. Они оба молчали, пока не почувствовали, что готовы вернуться изучению цифр на языке жестов.
Целый день Мутный Генри громко звал Патча, и тот после вечернего сигнала «Трубы» убрал наконец старое покрывало, открыв щель между камерами.
– Слава небесам! – обрадовался Генри. – Поставь тут что-нибудь, если не хочешь, чтобы я подглядывал, но, пожалуйста, больше не затыкай эту щель. А если бы пошёл дождь?
– Прости, я забыл убрать, – сказал Патч. Он вытащил одеяло из щели и, свернув, положил его так, чтобы Генри не мог разглядеть, что происходит в камере. – Так нормально?
– Сойдёт, – ответил Генри и тут же с любопытством спросил: – Кто это к тебе приходил? Высший Флейтист, да? А я разглядел.
– Друг, – ответил Патч. – Он навестил меня из сочувствия.
– О-о, – протянул Генри восхищённо, – а я всё думаю, как ты там держишься. В смысле, вдруг он принёс какие-то дурные вести, учитывая…
– Учитывая что?
– Учитывая, что ты вдруг заговорил сам с собой. Я всё слышал!
Патч понял, что если Генри будет считать его сумасшедшим, он сможет говорить с Рен, не понижая голоса.
– Я отлично держусь, Генри, – сказал мальчик с улыбкой. – Всё нормально.
Ещё немного поупражнявшись в языке жестов, Рен предложила сыграть в «Лису и сов».
После неудачных попыток Патча расставить фигурки, она сама привела игровое поле в порядок.
– За кого ты хочешь играть? За Лису или за сов?
Патч пожал плечами:
– Напомни, в чём разница.
– Хорошо, – согласилась Рен. – Начну с главного. Есть одна фигурка лисы и две фигурки сов. Предположим, ты играешь за лису. Тогда сначала ты делаешь ход лисой, затем я – одним из кроликов, потом опять я – обеими совами, затем ты одним кроликом, снова лисой и далее по кругу. Легкотня!
Патч улыбнулся. Озадаченный игрой, сбитый с толку сложными правилами, мальчик чувствовал себя необъяснимо счастливым. Даже стены его темницы перестали давить со всех сторон. Патч посмотрел на нечистоты под трубами и поклялся в скором времени их убрать. И даже пожалел, что здесь нет ни стула, ни зеркала.