У мальчика в горле пересохло, стоило ему снова взглянуть в амбар. «Их… их так много! Больше, чем я мог представить. Но лучше об этом не думать – и тогда неважно, десять их, двадцать или…»
Мальчик достал флейту из внутреннего кармана сюртука. «Грёзы», – Патч радовался, что помнит, как играть. Его пальцы уже скользили по флейте, нащупывая нужные отверстия в той самой последовательности, что поведёт этих тварей к неминуемой гибели. Он поднёс флейту к губам и заиграл.
Он начал с простой мелодии: шесть нот повторялись с незначительными вариациями. Патч сыграл фрагмент шесть раз подряд и опустил флейту. Но мелодия продолжала звучать. Старейшая удивлённо прошептала:
– Она… она всё ещё играет…
– Конечно, – кивнул Патч. – Иначе нельзя будет добавить переход, припев, новый слой – ведь именно в нём вся сила Песни.
Патч заиграл следующую мелодию, которая удивительным образом переплеталась с первой. Будто эти две темы то сближались, то отдалялись друг от друга. Старейшая просто сияла, стоя рядом с музыкантом, улыбка счастья не сходила с её лица.
Патч доиграл вторую мелодию до конца и тут же начал третью, потом ещё и ещё. И вот пришло время настоящей работы. Общее звучание изменилось, и теперь музыка рассказывала о том, что могло бы быть.
Мечта. Мечта сбывалась.
Пальцы Патча так легко скользили по флейте, точно для игры не требовалось никаких усилий. Но вдруг он нахмурился и перестал играть, опустив руки. Звуки Песни постепенно стали угасать. Он с тревогой обернулся к Старейшей.
– Что не так? – тревожно спросила она.
Мальчик услышал звук, который шёл из толпы. Звук восторженных аплодисментов.
Глядя то на Грету, то на жителей деревни, собравшихся послушать его игру, мальчик растерянно спросил:
– Почему они хлопают?
– Они никогда не слышали ничего подобного, – ответила Грета. – Это… это было… – Она покачала головой, пытаясь подобрать нужные слова. – Это было так прекрасно!
– Может, и так, – вздохнул Патч. – Но толку от Песни никакого. – И он кивнул на амбар. Крысы даже не шелохнулись. – Я не понимаю! Они должны были пойти за Песней. Должны были пойти за своими грёзами!
Мальчик продолжал что-то растерянно бормотать, пока Старейшую не осенило, что именно пошло не так.
– Патч, да ты только посмотри на них! – она вновь заглянула в амбар. – Разве эти крысы не достигли своей мечты? Полно еды, тепло – о чём им ещё мечтать! Какие у них могут быть грёзы!
– Точно! – воскликнул Патч, хлопнув себя по лбу. – Думай, думай! – приказывал он сам себе. И напряжённо ходил из стороны в сторону перед амбаром, сложив руки за спиной, – Погодите! Есть ещё один способ. Но он немного… м-м-м… немного необычный.
На самом деле необычный – совсем не то слово, которое ему хотелось сказать. Грета правильно поняла, почему Песнь Грёз не подействовала на крыс. Но дело было не только в этом. И Флейтист судорожно пытался вспомнить что-что ещё – что-то очень важное.
«Наверняка я что-то забыл из того, чему меня учили», – в ужасе думал Флейтист. И явственно представил, что произойдёт, если ему не удастся изгнать крыс из деревни – они с наслаждением будут лакомиться его уже бездыханным телом.
И тут мальчика осенило. Песнь Невиданной Силы и Чистоты! Только это поможет – он был уверен. Играть её он умеет особенно хорошо. Но… кое-что в этой Песне было неправильным.
С тех пор как Крысолов из Гамельна совершил свое чёрное дело, эту Песнь запретили исполнять всем флейтистам. Издали специальный Закон и запретили. Так Песнь оказалась вне закона. Именно это он чуть было не объявил собравшимся. «Немного незаконный способ», – едва не сорвалось с его губ. Необычный способ – так было проще. Спокойнее.
Патч попробовал вспомнить, как карают флейтистов за нарушение Закона. Но в памяти его всплыл единственный образ флейтистов в пёстрых чёрно-пурпурных одеждах. Того самого настоящего Флейтиста. «О да, – подумал он, – именно их».
Это были флейтисты Высшей Стражи, которых вызывали. Если какой-нибудь музыкант нарушал Закон, именно эти стражи приходили за ним и призывали к ответу.
Но сейчас ведь тот самый случай, который даже Высшая Стража сможет правильно понять. Патч просто вынужден сыграть эту Песнь.
– Это Песнь Танца, – проговорил он, поднёс флейту к губам и заиграл.
4Песнь Танца
Звук за звуком, нота за нотой Песнь Танца обретала форму. И с каждым звуком в сердце Патча росла знакомая радость. Наконец Песнь сложилась. Сперва казалось, что крысам нет до неё дела, но вот одна шевельнулась – та самая, со странными рисунками на хвосте. Поднялась, зевнула во всю пасть, принюхалась и заметила Патча. Она вскинула лапки – точно как человек, когда вскрикивает, всплеснув руками. Потом заметалась, пища и мотая головой, будто пытаясь предупредить остальных.
«Как странно!» – подумал Патч.
Странная крыса даже пыталась зажать лапами уши, чтобы не слышать музыки, – будто это могло помочь! Но не прошло и нескольких секунд, как её задние лапы начали притопывать в такт мелодии. Страх Флейтиста уходил по мере того, как крыса раскачивалась всё больше, попавшись в ловушку Песни Танца. Флейтист знал, что гадкая тварь больше не сможет думать ни о чём, кроме музыки и порабощающего волю наслаждения, в котором будет пребывать до своего последнего вздоха.
В центре амбара оставалось свободное место – именно туда направилась околдованная крыса. Другие, одна за другой, просыпаясь и прислушиваясь, присоединялись к ней, равномерно покачиваясь и подпрыгивая в такт Песне Танца. Крысы собрались в хоровод, танцуя на задних лапках, передними вцепившись друг в друга.
Вокруг них уже начал образовываться следующий крысиный круг.
«Работает! – с облегчением и радостью думал Патч. – Работает!»
Скоро таких кругов стало десять, а крысы, появляясь из разных закоулков амбара, всё прибывали и прибывали. Они двигались то в одну сторону, то в другую – мерзкие твари лучились невиданным счастьем, их радостный писк слышался даже сквозь музыку.
Центр амбара был почти заполнен, но крысы танцевали уже повсюду, где застала их колдующая музыка. Самые толстые, неспособные стоять на задних лапах и двигаться в танце, просто дёргали лапками и качали головой, повизгивая в такт остальным.
Теперь уже все, совершенно все крысы были околдованы и полностью поглощены танцем.
«Пора! – подумал Патч. – Пора вести их к водопаду!»
Он отступил от амбара. Крысы, объединяясь в пары, двинулись следом. Самых толстых они катили перед собой, не прекращая танцевать.
Патч бросил взгляд на жителей деревни, охваченных сильным волнением. Но им не о чем было беспокоиться – музыка работала! Мальчик свернул к мосту, откуда собирался направить крыс в воду, поддерживая свой музыкальный гипноз, пока они не достигнут обрыва и не свалятся в водопад.
Старейшая уже бежала к мосту – зрелище, когда тысячи крыс, словно бурлящая текущая масса, вываливаются на улицу, кого угодно обратило бы в бегство.
Однако Патч не мог спешить. Продолжая играть, он осторожно шёл спиной вперёд, постоянно оглядываясь, чтобы не споткнуться. Сотни… нет, тысячи крыс, непрерывным потоком, выплёскивались на площадь, следуя за Флейтистом стройными рядами.
Если бы мальчик шёл обычным шагом, то путь к мосту занял бы меньше минуты. Но крысы двигались очень медленно. Музыкант должен был их ждать, продвигаясь вперёд еле-еле. Всё это время пальцы его продолжали играть.
Остановившись в центре моста, Патч направил крыс в воду. Рядами прыгали они в реку и продолжали танцевать в воде, собираясь в круги, и течение уносило их всё дальше и дальше. Животные двигались совершенно синхронно то в одну сторону, то в другую, то ныряя, то показываясь на поверхности. Вода в реке словно кипела.
Когда в реку погрузилась уже добрая треть околдованных крыс, Патч бросил взгляд на обрыв, где начинался водопад. Старейшая, которая всё время была рядом с ним, посмотрела туда же.
– Может, это жестоко? – прошептала она. – Посмотри, они даже не понимают, что их ждёт!
Патч мотнул головой и оторвался от флейты.
– Они будут танцевать до самого конца и будут счастливы.
– А мы будем свободны! – воскликнула Старейшая. – Деревня спасена! – неожиданно, в приливе чувств она заключила Патча в объятия, но быстро отступила назад, виновато склонив голову.
Патч улыбнулся. Его тоже переполняли эмоции, но и усталость брала своё. Казалось, он держится на ногах только благодаря радости от осознания, что Песнь Танца работает и скоро всё будет сделано. Он держался только благодаря творческому порыву, но на грани нервного перенапряжения – мальчик так и не успел окончательно выздороветь после тяжёлого перехода через ледяную долину.
Жители деревни радовались всё больше. Грета радостно махала кричащей толпе. Патч тоже коротко взмахнул рукой, но тут же вернулся к флейте – Песнь могла угаснуть, если слишком долго её не поддерживать. Он смотрел и смотрел на крыс, половина которых уже скрылась под водой.
И никто, никто и никогда не сможет обвинить его в том, что он не сразу заметил одну важную вещь: жители деревни не просто радовались. Они начали пританцовывать!
«Скоро всё закончится», – подумал Патч, наблюдая, как самые первые ряды крыс уже вот-вот рухнут в водопад, при этом последние уже ступили в воду.
Он обернулся к Старейшей, ожидая увидеть на её лице радость победы. Но Грета не смотрела на крыс. И не смотрела на музыканта. Её взгляд устремился куда-то вдаль – она смотрела на жителей деревни. Патч повернулся и в ужасе расширил глаза. Да, люди тоже танцевали. Ритмично, синхронно, выстроившись в колонну, они всё быстрее приближались к реке. На их лицах сияли улыбки счастья и блаженства.
– О нет! – в ужасе воскликнул Патч.