Первым зашёл Лорд Древис, затем Лорд Пьютер, Леди Винклесс, Лорд Кобб и Леди Рамси.
Все они будут вершить суд над ним.
Патч обернулся к Фарнелу.
– Разве обычно судей не двое?
– Обычно да, но твоё дело особенное, – ответил Фарнел.
Патч насторожился.
– Особенное?
– Да, парень. Слухи о злом флейтисте – серьёзная вещь. Народ боится его до чёртиков! Они думали, что сбежал сам Гамельнский Крысолов! Неудивительно, что весь Совет собрался. Посмотри, сколько народу!
Со стороны судейской скамьи прозвучал характерный стук молотка правосудия, призывая к тишине. Это Лорд Древис – глава Совета Флейтистов. Он, как и Стоун, был из тех самых Восьмерых. Более того, он возглавлял Восьмёрку, когда те поймали Гамельнского Крысолова. Это сделало его, пожалуй, самым известным Флейтистом во всём мире. Потребовалось ещё два удара судейского молотка, чтобы в зале окончательно воцарилась тишина.
– Суд начинается! – объявил Древис. – Обвинитель, докладывайте.
Рандел Стоун поднялся с места.
– Подсудимый по имени Патч Брайтвотер.
– Подсудимый, встаньте! – велел Древис, и Патч, звякнув цепью, поднялся.
– Брайтвотер, тринадцати лет от роду, проходил обучение в Замке, – продолжил Стоун. – В середине прошлого лета, совершив множество ошибок и опозорив себя, он был вынужден бежать. Он прервал обучение и покинул замок. – Публика мрачно заворчала. – Совету известно, что вскоре пошли слухи о злом флейтисте, играющем Песнь Танца. Флейтисте, способном изменять свою внешность! – Публика загудела. – Стало известно, что за этими деяниями стоит Брайтвотер. Однако слухи о смене внешности оказались недостоверными. На самом деле он играл Песнь Танца тайно на улицах, площадях и в тавернах, чтобы заработать деньги и славу! – Стоун удовлетворённо оглядел публику. – Его действия бросили тень на чистое и благородное Искусство Флейты!
Люди поддержали его возмущёнными криками.
– Доказательства? – спросил Лорд Пьютер.
Стоун вскинул руки, в которых держал обе половинки сломанной флейты Патча.
– Историю его преступлений можно узнать из флейты, на которой он играл и которую явно сам смастерил.
Лорд Пьютер жестом велел Стоуну подойти. Взяв сломанную флейту, тот внимательно осмотрел её, затем передал коллегами.
– Выглядит она довольно обычно, хотя всё может быть, – заметил Пьютер. – Приятно видеть, что ты смастерил хорошую флейту, Патч Брайтвотер.
– Благодарю, Лорд Пьютер, – ответил Патч. – Я выдержал её над горящим боярышником, в этом всё дело.
Стоун бросил на него злобный взгляд.
– Подсудимый должен молчать!
– Ну же, Рандел, – остудил его Пьютер. – Я сам обратился к нему, дав право на ответ! – Он посмотрел на мальчика. – Теперь подумай хорошенько, Патч Брайтвотер. Ты сознаёшься в своём преступлении? Играл ли ты Песнь Танца, как утверждает Магистр? Не было никакого смысла отрицать сказанное.
– Сознаюсь, – ответил Патч. Зрители поражённо охнули. – Но причиной была не жадность, милорд. Я искал не богатства и славы, а только еды и крова.
Члены Совета повернулись друг к другу, негромко переговариваясь. Наконец Древис ударил судейским молотком и заговорил.
– Патч Брайтвотер, ты признал вину. Но мы думаем о смягчении приговора. Ты использовал Искусство Флейты в дурных целях, но твои наставники хорошо о тебе отзываются, и ранее ты проявлял себя как добрый и честный человек – хоть и не всегда разумный. Теперь, как уже случалось ранее, ты запутался и сделал неправильный выбор! – Судья посмотрел на своих коллег. – Наше решение единогласно? – Те кивнули. – За подобное преступление полагается десять лет заключения в темницах Тивискана. Но милостью суда срок сокращён до пяти лет.
Зрители зашептались, одобрительно кивая. Эрнер бросил Патчу ободряющий взгляд. Патч посмотрел на сумку в его руках и разглядел поднятые вверх крошечные лапки.
Вдруг раздался голос.
– Постойте!
Это был Рандел Стоун.
– Да, Магистр? – отозвался Лорд Древис.
Стоун поднялся со стула и вышел в центр зала.
– Я согласен с вашим мнением о подсудимом. Он и вправду скорее дурак, чем злодей. – Со стороны публики раздались сдавленные смешки. – Однако кое с чем я не могу согласиться.
– Продолжайте. – Древис внимательно смотрел на него.
– Это серьёзное обвинение! – прогремел Стоун. – После заключения Гамельнского Крысолова в темницу Песнь Танца строго запрещена. За все годы никто не нарушал этого запрета. До сих пор! А вы хотите отпустить виновного без должного наказания?
– Посмотри на него, Рандел, – мягко сказала Леди Винклесс. – Парень вовсе не злодей. Пять лет в темнице достаточно суровое наказание для него.
Стоун замотал головой, а когда заговорил снова, голос его просто звенел от злости.
– Глядя на Брайтвотера, вы видите только мальчишку, который пришёл сюда учиться, но сбился с пути истинного. Я же вижу опасность. Он играл Песнь Танца, поправ наши законы. Время идёт, и люди начинают забывать, что случилось в Гамельне. Этого нельзя допускать! – Обвинитель обвёл взглядом зал, погружённый в гробовое молчание. Но Патч заметил, что именно на него Стоун не смотрит.
– Страх охватил людей, когда пошли слухи о Злом Флейтисте, – продолжал он. – Но на самом деле история Гамельнского Крысолова меняется. В ходе поисков Брайтвотера я однажды наткнулся на трактир под названием «Флейтист и Крысы». А на его вывеске – весёлая сценка с Гамельнским Крысоловом! Благожелательным! – Рука Магистра сжалась в кулак. – Я говорил и с такими, кто считает, что на самом деле Крысолов из Гамельна был героем, что он отвёл детей в счастливое место, где они живут прекрасной жизнью. Что, вероятно, люди Гамельна сами спровоцировали его или так ужасно обращались со своими детьми, что ему пришлось их спасать! – На секунду Рандел Стоун замолчал, охваченный гневом.
– Как это возможно? Как мы могли такое забыть? – Он снова оглядел зал. Большинство присутствующих прятали глаза.
– Мысли о том, что Гамельнский Крысолов не злодей, необходимо пресечь на корню! – продолжал греметь обвинитель. – Именно потому сейчас мы не можем быть снисходительными. Нельзя проявлять жалость. Мы должны напомнить всем об ужасном событии, которое случилось в Гамельне десять лет назад. К преступлениям Брайтвотера следует отнестись со всей строгостью! И потому я обращаюсь к Правилу Множественных Нарушений!
Все члены Совета, поражённые этой речью, в смятении смотрели на Стоуна. Зал просто взорвался от криков.
Патч осторожно склонился к Фарнелу.
– Что это значит? – шёпотом спросил он.
– Думаю, тебе лучше сесть, парень, – ответил Фарнел. – То, что тут происходит, точно тебе не понравится.
Патч остался стоять.
– Вы имеете право потребовать это, Магистр, – медленно произнес Лорд Древис и обернулся к остальным членам Совета, чтобы всё обсудить.
Зрители по-прежнему возмущались.
Наконец Лорд Древис поднял молоток правосудия, и шум утих.
– С глубокой печалью мы вынуждены согласиться с твоим требованием, Рандел! – сказал он. – Патч Брайтвотер, мы всё ещё проявляем милосердие и сокращаем твой срок вполовину. Однако само наказание теперь будет составлять десять лет за каждый раз, что ты нарушил Закон и исполнил Песнь Танца! – он посмотрел на Рандела Стоуна. – Изучив сломанную флейту, сколько исполнений ты насчитал?
– Сто два! – ответил Стоун.
Зал погрузился в гробовую тишину. Члены Совета побледнели, когда в полной мере осознали смысл сказанного.
– Мы лично проверим названное число, Рандел, – сказал Древис.
– Разумеется, – кивнул Магистр.
– Патч Брайтвотер, – продолжил Древис. – Тебя осуждают на десять лет за каждое из ста двух твоих преступлений. Таким образом ты приговорён к одной тысяче двадцати годам заключения в темницах Тивискана, но нашей милостью мы сокращаем их до пятисот десяти лет. Тюремщик, отведи его в камеру – И молот правосудия в руке Лорда Древиса опустился в последний раз. Сам Древис при этом выглядел очень печальным.
Зрители зашумели снова.
– Да смилостивится над тобой Господь! – кричал кто-то. – Рандел Стоун не знает милосердия!
Патч упал на стул, не в силах осознать произошедшее. Он посмотрел туда, где сидел Эрнер, и увидел, как тот пытается удержать Рен, рвущуюся наружу.
– Нет! – прокричал ей Патч. – Пожалуйста! Не надо!
Кто-то из зрителей засмеялся.
– Тебе уже ничего не поможет!
Патч не сводил взгляд со своих друзей. Он увидел, как мелькнули лапки Рен. Она что-то показала ему, затем снова спряталась.
Фарнел выволок его из зала и потащил вниз по ступеням. Они миновали камеру, где Патч провёл эту ночь, и продолжили спуск.
Они спускались всё ниже и ниже, и Патч вдруг задумался: интересно, насколько глубоко его упрячут?
Фарнел провёл осуждённого по длинному коридору со множеством дверей – старше этой стены в замке нужно было ещё поискать. Отовсюду доносились возгласы: «Эй, кто там у тебя, а? Кого ты к нам привёл?»
Фарнел остановился у последней двери в конце коридора. На полу лежало сложенное одеяло, которое тюремщик поднял и протянул Патчу, стараясь не смотреть на него.
– Я редко жалею узников, парень. Но у тебя такой приговор, – толстяк покачал головой, – что я подумал: надо посадить тебя в камеру получше. Она хоть и на границе с Тьмой, но всё же у внешней стены, так что у тебя даже окошко будет. – Он повернул ключ и широко распахнул дверь.
Патч рассмотрел её. Створка толщиной в метр, как и сама стена. Камера действительно оказалась больше, чем он думал, – пять шагов в ширину. Вместо окна – проём толщиной с ладонь. Но свет всё же пробивался внутрь, кое-что разглядеть. В тёмном углу валялась куча тряпья. И воняло просто невыносимо.
– Сюда будешь справлять нужду, – сказал Фарнел, ткнув пальцем в дыру в каменном полу. – Тебе будут давать еду и воду, миска и чашка вон там. – Он указал на посуду, брошенную на пол возле тряпок. – Видишь эти отверстия у двери? Оттуда тебе будет прилетать еда и вода. Будь готов поймать их. – Патч заметил небольшие проёмы в стене, и множество испорченной разлагающейся еды на полу под ними. Неудивительно, что здесь такой запах.