Перчатки воина сразу стали липкими. Девушка была обнажена, но её покрывало нечто сродни слизи, похожей на чёрную и зелёную кровь. Рыцарь осмотрел тело в поисках ран, но ни одной не нашёл. Волосы, покрытые небольшим слоем крови, были голубыми. Всё в ней было голубым: волосы, губы, даже кожа.
Затем Кален понял, что это не кожа была голубой, а светящиеся татуировки, покрывающие её тело. Стоило ему заметить их, как татуировки начали тускнеть на фоне тёмной кожи — это было похоже на высыхание чернил на влажном пергаменте. Он моргнул, наблюдая, как потихоньку вязь магических символов исчезает.
Кален не знал, что делать, но не мог же он её так оставить.
Руки девушки обвились вокруг его шеи, а лицом она уткнулась ему в грудь.
— Гисз ваз.
— Хорошо, — ответил Кален, понятия не имея о том, что та сказала.
Дрен снял плащ и укутал в него девушку. Крепко прижав её к себе, Кален осмотрелся в поисках туманников — дымка начала рассеиваться — и быстрым шагом двинулся прочь.
Рагу Целлики, поставленное на медленный огонь до завтрака, кипело, когда Кален вернулся.
— Ты рано, — сказала полурослица, когда Дрен забрался через открытое окно. Целлика встала с постели, обмотанная покрывалом, но сонной не выглядела.
— Разбудил? — Кален как можно осторожнее втянул странную девушку, стараясь не ударить её головой о раму.
— Я никогда не сплю когда… — глаза Целлики стали по пять медяков. — Кто это?
— Без понятия.
Кален вошёл в комнату полурослицы и положил ношу на кровать.
— Она… — начала было Целлика, коснувшись щеки девушки. — Она смертельно холодная! Вон! Пшёл вон! Я позабочусь о ней.
Кален ушёл, повинуясь воле Целлики, пока та укрывала спящую женщину слоями одеял. Нахмуренное выражение лица незнакомки сменилось на блаженную улыбку.
Боги, как же он устал. Всё тело ныло, а броня пропахла потом. Девушка была лёгкой, но Кален нёс её через весь город. К этому времени от лазурных татуировок не осталось и следа. Дыхание выровнялось, и гостья спала глубоким сном.
— Никогда не пойму, почему девчонки в таком возрасте носятся по ночным улицам нагишом, — сказала Целлика. — Молодёжь. Пф!
— Ммм, — промычал в ответ Кален и потёр глаза. Боги, как же он устал.
— Кто она? — спросила полурослица. Вместо того, чтобы выглядеть раздражённо, Целлика с интересом рассматривала девушку. — Теперь по ночам ты охотишься за голыми девицами помимо злодеев и негодяев?
Кален пробормотал ответ, не достойный паладина. Мужчина пошёл к своей койке, по пути скинув одежду, и рухнул в постель. Спустя пару мгновений он уже спал.
И лишь на краткое мгновение он задумался, куда же подевалось его табельное оружие.
Глава 13
Сидя в маленькой комнате в Темнóтах, Файне ударила кулаком по столу.
— Я должна была знать, — она совсем не по-женски плюнула на разложенные карты. — Бесполезно. Совершенно бесполезно. Я должна была понять, что ты — маленький лживый негодяй, после того как ты понавешал мне лапши о заговоре доппельгангеров.
Б'Зир Провидец, тифлинг, управлявший маленьким, незаконным заведением, гордо именуемым «советом прорицателя» в спрятанной в Темнóтах комнате, о которой знали только люди сомнительной репутации, развёл покрытыми кольцами руками.
— Прорицание — это неточное искусство, моя дорогая Атлас, оно требует большого терпения.
— Ох, орчья срань, — выругалась Файне. — Прорицание в Глубоководье уже сотню лет плохо работает, — она сунула свиток с записями в заплечную сумку. — Понять не могу, о чём я думала, когда пришла к такому прыщавому скопофилу как ты.
Б'Зир пробежался пальцами по картам и нахмурился. Молочно-белые глаза, лишенные зрачков, изучали поверхность стола, он почесал рог.
— Подожди, кажется, я вижу что-то. Нужно что-то сделать с твоим отцом... Угодить ему... Возможно...
— Мне не нужен подглядывающий грязнолицый извращенец, чтобы узнать о моем отце, спасибо, — сказала Файне. — Я спрашивала о своих снах — ты знаешь о девушке в голубом огне?
— Ах да, Б'Зир видит и понимает. Я верю...
— При всём уважении — то бишь никаком — заткнись и сдохни. У меня дела этой ночью, а ещё нужно сочинить пару басенок для «Менестреля».
Файне соскочила со стула, но её запястье обхватила рука. Она посмотрела вниз и прищурилась.
— Отпусти, или я тебя прикончу.
— Возможно это прозвучит крайне неделикатно, — произнёс провидец. — Но что насчёт моего вознаграждения?
Файне со злостью посмотрела на него.
— Плохой службе плохая оплата.
— Пусть это будет плата за развлечение, — сказал Б'Зир. — Всем нам нужно есть.
— Отвали, — ответила Файне.
Б’Зир двигался быстрее, чем положено было маленькому сморщенному человеку-дьяволу. Он бросился вперед и схватил её за горло, припечатав к стене комнаты. Она видела сталь в другой руке тифлинга.
— Ты даёшь мне вознаграждение, — сказал он. — Иначе я возьму его как-нибудь по-другому.
Ей следовало бы ожидать этого. Большинство женщин в Темнóтах были ценным товаром. Это было лишь частью торговли. Особенно забавными были монстры, которые принимали облик женщин и показывали себя только во время страстных объятий. Справедливость, подумала Файне.
Она угрожающе улыбнулась Б'Зиру.
— Послушай, провидец — этому не суждено случиться, — процедила девушка. — Я думаю, что если ты прочитаешь свою судьбу, то увидишь себя... но только на руке.
— Это ты так говоришь, сука, — зашипел тифлинг. — Но посмотрим, что будет... Ааакх!
Провидец начал задыхаться и кашлять, хватаясь за живот, куда Файне всадила нож. Чернота залила его ноги. Он пробормотал бессвязные слова на своем дьявольском языке — резкие, гортанные звуки — но он не мог колдовать, в то время как его жизнь струится вниз по его паху.
— Если это тебя утешит, — сказала она, когда Б'Зир опустился на пол. — Я тебя предупреждала.
Затем она оставила провидца в его маленьком уголке в Темнóтах, который стал для него сжимающимся, размытым миром тяжелого дыхания, боли, и — немного позже — мокрой темноты.
Глава 14
На рассвете Арэйзра уединённо сидела в собственной комнате в казармах. Она швырнула газету на стол и откинулась в кресле, вне себя от злости.
«Страже не удалось задержать линчевателя в районе Замка», — подмечает «Глумливый Менестрель» в лице собственной писательницы, Атлас Срезз. «Неуклюжая дурёха Таланна Тэнфезэр получила травму во время преследования, тогда как её самовлюблённая командир, Арэйзра Хондил, полуголая щеголяет по улицам».
Арэйзра зарычала. Выделенные слова могла подчеркнуть только женщина.
«Публичный Лорд Неверэмбер называет действия Арэйзры «оправданными»: “Я уверен, она действовала из лучших побуждений”, — защищая интересы собственной любовницы в рядах Стражи», — прочла девушка. — «Неверэмбер вместе с закутанными в плащи стражниками тайно приходил позднее к Тэнфезэр в храм Торма, как сообщают некоторые».
Затем:
«Чтобы узнать о злоупотреблении городскими налогами для поддержки неофициальных религиозных органов, смотрите на обороте!»
Арэйзра потёрла глаза. Цитаты были не иначе, как выдраны из контекста, а комментарии взбесили её. О том, как флиртуют лорд Неверэмбер и Таланна, знали все, но никто никогда не выставлял это в таком свете. После бессильной злости у девушки во рту остался дурной привкус. Она до боли сжала кулаки.
И, конечно, Атлас цитировала лорда Бладдерблата, известного газетного «дворянина».
«Высказываясь о соответствии юной Хондил званию валабрара, лорд Бладдерблат отметил, что “она слишком хороша для думающей над своими поступками женщины, но у неё есть неоспоримые достоинства; лучше бы она нашла клинок для своей попки, а не пояса — хотя, она могла бы носить пояс в моей спальне, если ей так хочется”».
В свете этого Арэйзра выглядела так, словно получила звание благодаря постели. И хотя не просто так называют «юной», было правдой — Рэйз чуть больше двадцати — своё звание женщина заработала потом и кровью, а не получила за красивые глазки.
Нельзя сказать, что подобная чушь для неё внове. Арэйзра порой пыталась узнать, кто скрывается за псевдонимом «Атлас Срезз», но это, в конечном счёте, всего лишь маска. «Менестрель» защищал собственных авторов, а запрет Лордов на цензуру печати и преследование за свободу слова связывал Арэйзре руки. Нарушь она её, Рэйз тут же выгонят со службы. Но, по крайней мере, женщина почувствовала бы себя гораздо лучше.
«Стража продолжает оставлять без внимания угрозу», — продолжала писать Атлас. — «Хондил никак не комментирует ситуацию».
И в царившей в комнате тишине, когда Арэйзры никто не мог услышать, её нервы не выдержали.
— Наверное, могла и спросить, леди Срезз! — крикнула девушка. — Ох, я бы тебе так прокомментировала, а затем бы оторвала голову, неугомонная шалава!
Она запустила «Менестрелем» через всю комнату.
Стало немного лучше.
Затем Арэйзра постаралась как-то отстраниться от обуревавшего девушку гнева.
Бездна затми её взор и вырви поганый язык, но эта «Атлас» была кое в чём права: в Гвардии нет места крикливым истеричкам, особенно в таком высоком звании, как валабрар.
Вся история — да и вообще ситуация — была довольно паршивой. Если ей выскажут и накажут за то, что Арэйзра бросила патрулирование, поставила под удар собственных людей, а помощница из-за неё угодила на лечение в храм Торма, — это, по крайней мере, Рэйз могла вынести с толикой достоинства. Осуждающие взоры остальной Стражи и Гвардии, разочарованный взгляд коммандера Джерти — вот что было гораздо хуже.
И в каком из Кругов Ада затерялся Кален? Он не явился на службу этим утром, а ведь девушке так хотелось уткнуться ему в плечо и…
Арэйзра ткнулась лицом в руки. Она не расплачется — она не могла. Слёзы для слабовольных женщин, а она должна быть сильной — для Таланны, если больше не для кого.