– Да вы же знаете… – Косара изо всех сил старалась поспевать за ним, таким длинноногим. – Темные дни на дворе, всюду хаос.
Его налитые кровью глаза нашли ее лицо.
– О, я знаю!
В самом сердце больницы стоны упырей уже не так громко звучали, зато усиливались визги юд. Косара могла видеть их из окна, сидящих на стоках больницы с видом горгулий. Их было так много, что слов было не разобрать, и это, пожалуй, к лучшему: последнее, что нужно было пациентам, – это слышать свои имена, выкликаемые юдами.
В другом коридоре, куда затащил ее Крустев, Косара высмотрела Маламира в одной из палат. Его бледное лицо виднелось из-под шерстяного одеяла. Вверх торчала его закованная в гипс нога, подвязанная над кроватью.
Он тоже увидел ее, в его взгляде мелькнула растерянность. Медленно он поднял руку, чтобы помахать ей, но она не могла помахать в ответ, ведь доктор Крустев утащил ее дальше.
– Вот! – Доктор наконец остановился перед рядом символов, наспех нацарапанных на стене над туалетом.
Почерк был неровным, но, похоже, это была защита от упырей. Одна из рун была так плохо нарисована, что явно перестала работать.
– Утечка началась вчера, – сказал Крустев, – и с тех пор у нас пять воскрешений.
– В смысле, пять?! – Косара услышала свои слова будто со стороны, но как можно было не злиться на такую небрежность? – Вы не помните указаний Ассоциации? Нужно в обязательном порядке класть по серебряной монете на глаза усопшего и…
– Да где взять время на монеты, заклятия и формулы, дамочка! Мы заказали обереги.
– Обереги – это лишь крайняя мера. Не панацея.
– Мне уж не рассказывайте про панацеи. Всё, разбирайтесь, – фыркнул он и пулей вылетел в коридор.
Косара взглянула на печальное зрелище на стене. Конечно, тут не было ничьей вины. Создание оберегов требует кропотливой, медленной, умелой работы. А здесь Косара видела работу перегруженной низкооплачиваемой ведьмы, которой явно не хватало опыта для защиты больниц.
Увы, Косара не могла это исправить – по крайней мере, без тени. Убедившись, что доктор Крустев ушел, она на цыпочках вернулась в палату Маламира.
– Косара! – Маламир изо всех сил пытался приподняться на локтях. – Что ты здесь делаешь?
На соседней койке лежал другой пациент, храпевший так громко, что Маламиру буквально пришлось кричать.
– Я пришла с тобой повидаться. – Косара села к нему на кровать. – Выглядишь ужасно.
Он улыбнулся ей, обнажив рот без нескольких зубов. Один его глаз опух и не открывался, став ярко-фиолетовым с оттенками темно-синего и оливкового.
– Тот еще портрет расписной, да? – Он смеялся, растянув полные губы. – Кажется, в ближайшее время возвращение на сцену мне не светит. Никогда не угадаешь, кто это сделал.
Косара подождала, пока храпящий мужчина на мгновение утихнет, и спросила:
– Роксана?
Маламиру наконец удалось приподняться на кровати.
– Ух ты! Да как ты догадалась? – Он несколько раз моргнул, словно очнувшись. – А вообще, что ты здесь делаешь? Я думал, ты на другой стороне Стены.
– Тень свою ищу.
– Ой. – Он старательно и как всегда тактично избегал ее взгляда, уставясь в пол. – Ну зачем, зачем ты отдала ее? Я не могу даже представить, как…
Косара подняла руки в перчатках.
– Знаю, знаю! Не говори ничего. Ничего глупее я в жизни не делала. Я запаниковала.
– Тебе правда нужно как-то выкинуть из головы всю эту историю со Змеем, куколка. Он ведь жизни тебе не даст.
Выкинуть из головы? Будто это было так просто. Косара пробовала сделать это снова и снова. А Змей возвращался снова и снова.
– Расскажи, как у вас так вышло с Роксаной, – попросила она.
Маламир закатил единственный здоровый глаз.
– Я и сам хотел бы это знать. Все случилось вскоре после твоего исчезновения. Она подкралась ко мне, подстерегла на выходе из туалета. Я такой разъяренной ее никогда не видел! Она вжала меня в стену и рявкнула, чтобы я отдал ей гипнотизирующие часы. Сначала я решил: ну, может, она выпила крепко, чего ей только не приходит в голову по пьяной лавочке, сама знаешь. Но, потеряв пару зубов, я понял, что она не шутит. – Маламир усмехнулся. – Хорошо, Баян прибежал и оттащил меня, иначе… Честно говоря, я так и не понял, зачем ей мои часы.
Что ж, Косара рискнула бы предположить, что с помощью этих часов Роксана, должно быть, рассчитывала убедить Ирника отдать ей тени без боя. Судя по кровавой каше в его гостиной, ей это не удалось.
– Ты знал, что она снова стала работать на Карайванова? – спросила Косара.
Маламир вздохнул:
– Ходили такие слухи. А может, она никогда не переставала работать на него. Когда я ушел из банды, Роксана обещала, что тоже уйдет, но, если честно… Я бы не удивился, наври она с три короба. Я-то думал, что знаю эту девчонку, но… – Маламир поднял только левое плечо, так как правое было загипсовано, и Косара вздрогнула, заметив татуировку на его груди, проглядывающую сквозь тонкую ткань больничной рубашки.
Две переплетенные буквы «К». Уродливое напоминание об ужасном выборе, который он сделал в юности.
– Видимо, я не слишком хорошо ее знал.
– Да уж. – Косара посмотрела на свои руки на коленях, чувствуя, как пальцы дрожат и исчезают каждые несколько секунд; она молила их перестать. – Вот и я тоже. Вся эта история с незнакомцем в Новый год…
Вдруг Косара замолчала, осознав: до самого последнего момента какая-то маленькая, робкая ее часть верила, что все это ошибка. Что Роксана не виновата в смерти Ирника. Но теперь, глядя на беднягу Маламира, нужно было признать: Роксана жестока и очень опасна. Он убила человека. И она же продала тень Косары Константину Карайванову.
Это было похоже на удар под дых.
– Тот незнакомец? – спросил Маламир. – Тот, что забрал твою тень?
– Да. Похоже, что Роксана расправилась с ним. Ирник. Его звали Ирник.
– Быть не может! Он мертв? Но как?
– Из-за теней ведьм. Наверное, Карайванов послал ее за ними. На месте преступления было полным-полно ее отпечатков.
Маламир выругался:
– Мне так жаль, куколка! Это ужасно.
Косара пожала плечами. Почему такие вещи продолжали удивлять ее? Буквально все, кому она когда-либо доверяла, делали одно и то же: подводили ее. Севар украл ее деньги и сбежал в Белоград, Змей… ну… Он Змей. Невена, черт побери, вообще умерла.
Вот и Роксана была всего лишь новым именем в длинной череде разочарований.
Маламир покачал головой. Он выглядел скорее грустным, чем злым.
– Честно говоря, с теми деньгами, которые мог предложить Карайванов…
– Тсс, – сказала Косара.
Что-то было не так. Волосы на затылке встали дыбом. Ни движения. Ни звука.
Ни звука… Крупный мужчина на соседней койке перестал храпеть. А буквально за стенкой палаты была протечка… Черт! Косара отвлеклась. Ей нельзя было отвлекаться.
Она соскочила с кровати и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как глаза мужчины на койке распахнулись. Ярко-красные глаза.
Упырь бросился к ней. Она успела сплести половину защитного заклинания, прежде чем вспомнила, что у нее не было магии; заклинание завершилось громким ругательством.
Склизлые пальцы погрузились в ее плечи. Что-то влажное коснулось ее щеки – язык? Она моргнула, и в следующую секунду упырь прыгнул на нее, прижал к стене. От его дыхания несло гнилью.
– О господи! – вскричал Маламир. – На помощь! Кто-нибудь, помогите!
Косара попыталась оттеснить упыря, но ее руки соскальзывали с его липкой кожи. Кости упыря под разлагающейся плотью были жесткими, словно железные стержни, заключенные в желе. Его вес душил ее.
В кармане ее пальто был осиновый кол, точно был; только бы дотянуться…
– На помощь! – Маламир продолжал кричать. – Спасите!
Косаре удалось высвободить одну руку из-под упыря и потянуться к карману. Ее пальцы нащупали кол.
Но орудие не сдвинулось с места. Косара в панике продолжала его тянуть, не обращая внимания на жжение от заноз, пронзивших ее ладонь. Должно быть, кол зацепился за подкладку.
Игольчато-острые зубы задели шею. Ей хотелось кричать, но она не могла дышать.
– Кто-нибудь, пожалуйста, помогите! – Маламир поперхнулся.
«Вот так я и умру». Все это время Косара думала, что в конце концов ее настигнет Змей, но нет, это должен был быть только что воскресший упырь средних лет с сильным апноэ во сне и зловонным дыханием. «О боже мой, вот как я…»
Раздался громкий хлопок. Сначала Косара подумала, что это хрустнула ее грудная клетка, ломаясь под выпуклым туловищем упыря. Но затем чудовище отшатнулось с растерянностью в глазах.
Воздуха! Косара глубоко вдохнула, и горячие слезы заструились по ее щекам. Боже, воздух!
Кто же дал ей этот шанс? Не имело значения. Теперь Косара не мешкала.
Она резким движением вытянула осиновый кол из кармана – подкладка наконец порвалась, освободив его. Кол вонзился глубоко в грудь упыря, так что рука Косары покрылась густой черной кровью. Упырь рухнул на спину, и эхом прозвучал влажный шлепок груды плоти о линолеум.
Косара моргнула, наконец-то сфокусировав зрение. Упырь содрогнулся на полу, словно раздавленный червяк, и замер. На его оскаленных зубах, на заостренных кончиках клыков блестели алые капли крови. Ее крови.
В виске чудовища дымилась дыра. В груди зияла еще одна дыра от торчащего кола, и изнутри сочилась черная жидкость.
Косара попятилась прочь от этой лужи. Тогда пара рук схватила ее за плечи, и она закричала.
– Все в порядке, это я, – сказал знакомый голос.
Вскинув голову, она увидела обеспокоенное лицо Бахарова. Вот ведь клещ, никак от нее не отцепится.
– Вы в порядке? – спросил Бахаров.
– Господи боже, Бахаров! – Косара прижала руку к сердцу, пытаясь не дать ему вырваться из грудной клетки. – Я так перепугалась, чуть из кожи своей не выпрыгнула.
– Это было потрясно! – крикнул Маламир с койки и нацелил палец-пистолет на упыря. – Паф-паф! Ты бы видела это, Косара!