– Извини, я была немного занята, задыхаясь под бешеным кровососом. – Косара помассировала ушибленные руки, дыра в виске упыря продолжала дымиться. – Как вам удалось так сильно его ранить?
– Я натер пули чесночным соком, – ответил Бахаров.
«Умно», – призналась Косара самой себе, но не вслух.
Чернограду понадобилась всего пара часов, чтобы научить жизни этого чистоплюя. Его рубашка, прежде идеально выглаженная и белоснежная, уже не была такой идеально выглаженной и белоснежной. Один рукав был закатан, предплечье наспех обмотано грязной повязкой. Недостаточно туго, видела Косара.
– Вы и здесь преследовали меня? – спросила Косара.
– Нет, – ответил Бахаров, – похоже, мы идем по одним и тем же следам. Но вы разве не рады, что я появился?
«О боже, да!»
– Вообще-то, еще секунда – и я бы сразила упыря и без вас. Что вы здесь делаете?
– Пришел задать вашему другу пару вопросов.
«Так-то мы просто знакомые», – подумала Косара, но потом поняла, что это было не главное. В голосе Бахарова произошла внезапная перемена: этой стальной нотки Косара раньше не слышала.
– Вы же не думаете, что он тоже как-то замешан, правда? – спросила она.
– Я…
– Невероятно! – Косара махнула рукой в сторону Маламира. – Да вы взгляните на него! Как, вы полагаете, он мог это провернуть? Доползти до дома Ирника на животе и заболтать его до смерти?
– Я не имел в виду…
– Это потому, что он из Чернограда, да? Уж вы-то в Белограде сплошь милые, вежливые и пахнете весной, но мы, черноградцы, такие же чудовища, как… ну… чудовища.
– Да нет же. – Бахаров повысил голос, это было настолько необычно, что Косара замолчала. – Мне нужно, чтобы он объяснил, как его отпечатки оказались на месте преступления.
– Что? – сказала Косара.
– Что? – раздался тихий голос Маламира.
Это было невозможно. Косара могла признать, что была не права, доверившись Роксане. Но Маламир? Да нет же. Он однажды наступил на слизняка и целый день плакал.
– Ну, господин Петросян, у вас есть объяснение, как такое возможно? – спросил Бахаров.
– У меня… э-э-э… нет объяснения, – весь побелев, пробормотал Маламир. – Нет, я правда не знаю. Я даже в Белограде никогда не был, клянусь. Вы же сами видите, в каком я состоянии! Куда бы я отсюда делся?
– Мы проверили время. Вас госпитализировали спустя сорок минут после приблизительного времени смерти жертвы. Этого хватило бы, чтобы покинуть паб…
– Ради всего святого, я лежу со сломанной ногой! Мне и сюда-то было нелегко добраться.
Косара закусила щеку. Что-то не складывалось.
– Подождите минутку. Где вы нашли отпечатки пальцев?
Бахаров бросил взгляд на нее, затем снова на Маламира.
– Боюсь, этого я не могу сказать.
– Маламир, подумай, – наклонилась к нему Косара. – Ты прикасался к чему-нибудь, что принадлежало тому незнакомцу? К чему-нибудь, что он мог бы взять с собой в Белоград?
Маламир закусил разбитую губу и сделал страдальческое лицо.
– Честно говоря, не припоминаю… Постойте! Знаю! Я спросил, можно ли примерить его очки для чтения. Я как раз хотел приобрести пару черепаховых.
Косара повернулась к Бахарову, подняв брови.
– Теоретически следствие могло обнаружить отпечатки Маламира на очках жертвы, – очень неохотно признал Бахаров.
Косара одарила его победоносной улыбкой. Ну и кто тут теперь сыщик?
– Слава богу! – громко вздохнул Маламир. – Чуть не ошалел. Пришлось бы посылать медсестру за уткой.
– Господин Петросян, – строго сказал Бахаров, – мне нужно задать вам еще несколько вопросов. Не могли бы вы описать как можно подробнее события в канун Нового года и последующие дни?
Маламир повторил то, что сказал Косаре. Бахаров записывал все в свой блокнот, время от времени хмурясь.
Пока Бахаров и Маламир разговаривали, Косара позаботилась об упыре. Даже будучи воскресшим трупом, он, как и все, заслуживал посмертной заботы. Она дотащила его до кровати и укрыла одеялом. Его раны были черными, но их вполне можно было замотать бинтами, пока за ним не прибудет его семья. Жаль, не было под рукой серебряных монет, чтобы положить ему на глаза, хотя не то чтобы они могли помочь чем-то теперь.
В завершение разговора Бахаров поблагодарил Маламира за сотрудничество.
– Береги себя, ладно? – сказала Косара, сжав здоровое плечо Маламира. – И дай мне знать, когда выйдешь. Приготовлю для тебя обезболивающее, в больнице такого не делают.
Они с Бахаровым вышли из палаты и направились вдоль оживленных больничных коридоров. Косара заметила, что у него такая же походка, которая так и кричала: «Мне сюда тоже можно!»
– Итак, что с вами случилось? – кивнула она на его перевязанное предплечье.
– На меня напал один из ваших караконджулов.
– Караконджул? Я же просила загадать ему загадку!
– Хотите верьте, хотите нет, но все загадки вылетели из головы, когда мне в руку вонзились четыре ряда клыков размером с кинжал. – Бахаров провел рукой по волосам. – А знаете, вы были правы.
– Мм?
– Нет уж, вы не заставите меня повторить это. Какого ж черта меня понесло в Черноград в Темные дни? Когда вы бросили меня на улице, я подумал, что это к лучшему. Я предпочитаю работать один и был уверен, что наши методы не совпадут. Я даже обрадовался, что вы ушли. Не обижайтесь.
– Ничего, – сказала Косара. – Я пряталась от вас за почтовыми ящиками.
– Я знаю, – к ее удивлению, спокойно ответил Бахаров.
Итак, он заметил ее укрытие.
– В любом случае всего несколько часов в этом треклятом городе показали мне, насколько я ошибался. За мной увязались эти… караконджулы, – осторожно произнес он, незнакомое слово неуклюже слетело с его языка. – Затем меня чуть не сбил с ног огромный златорогий олень, а наездница только смеялась, хотя, будь это Белоград, я бы в жизни не отпустил ее без огромного штрафа.
Косара вздрогнула, представив, как Бахаров пытался оштрафовать самодиву.
– Я к этому не привык, – признался Бахаров. – Не привык быть беспомощным. Револьвер мне не слишком помогает. А единственное, что помогает, – это ваши знания.
Косара пожала плечами. Она бы позлорадствовала, если бы не чувствовала себя такой же беспомощной, как и он. Вот будь у нее магия, она бы уложила упыря за считаные секунды. На самом-то деле вовремя подоспевший Бахаров – вот единственное, что ее спасло.
– Судя по тому, как вы позаботились об упыре, не такой уж вы и беспомощный, – сказала она. – Вы помогли мне… – Будь она проклята, если с ее языка сорвется слово «спастись»! – Сделать мою работу.
– Я знал, как с ним справиться, только благодаря вам!
Косара больше не могла сдерживаться – и она одарила его слабой натянутой улыбкой.
– Тем не менее… спасибо.
Он улыбнулся в ответ, хотя его улыбка была более открытой и, пускай ей не хотелось этого признавать, раздражающе красивой.
– Пожалуйста.
Она схватила его за запястье. Когда он попытался отпрянуть, она не позволила.
– Ради бога, Бахаров, я не кусаюсь.
Размотав часть повязки, Косара поморщилась.
– Выглядит нехорошо.
– Все будет нормально. У меня при себе был йод.
Косара усмехнулась. Для дезинфекции раны от укуса караконджула нужно было нечто посильнее, чем просто йод. До чего же мерзкими были эти тварюшки.
– Вам нужны припарки из тысячелистника, меда и календулы, – сказала она.
– Как хорошо, что мы в больнице.
– Я ни за что не брошу вас на попечение здешних мясников. Они бы вам просто руку отрезали, и все. Нет, вы идете со мной.
– И куда же мы пойдем?
Косара не смогла сдержать вздох.
– Ко мне домой.
10
Пол в ее отсутствие покрылся пылью, а балки крыши – паутиной. Ветер свистел в трубе, бился в окна, хлопал дверьми. Стены стонали. Половицы поскрипывали. Черепица стучала. В доме все еще оставалось немного жизни, но лишь немного.
Кухня встретила ее темнотой и холодом, а совсем не так, как обычно. Здесь не было отца, что насвистывал бы, нарезая овощи. И мамы не было, чтобы разогревать кастрюлю вчерашнего супа, помешивая в ней и громко ругаясь из-за горячих брызг бульона.
Бахаров огляделся:
– Ваши родители…
– Умерли прошлой зимой. Несчастный случай.
– Их убило чудовище?
– Пьяный водитель экипажа.
– Мне жаль.
Косара пожала плечами:
– Это Черноград. Здесь все время кто-то да умирает. – Она попыталась проглотить комок в горле.
«Это Черноград», – напомнила она себе. Ей даже повезло, что оба ее родителя столько лет были живы и здоровы. Они успели увидеть, как она завершила обучение и открыла собственную мастерскую. Они были рядом, вытирая ей слезы после всех ее горестей и перевязывая раны после бесчисленных ошибок. Ей повезло куда больше, чем многим горожанам.
Косара зажгла газовую лампу, поставила ее на полку над камином и спросила:
– А вы? Ваши родители еще живы?
Лишь секунду спустя она поняла, что, возможно, в Белограде это был бы не самый обыденный вопрос.
Бахаров печально улыбнулся.
– Мама – да, а отца я никогда не знал. Даже не знаю, что страшнее: если о моей поездке в Черноград узнает моя мама или моя начальница.
Итак, Косара был права: Бахаров действовал неофициально.
– Ваша начальница доставит вам массу неприятностей, когда вы вернетесь в Белоград, не правда ли?
Он поднял ладонь примерно на фут над своей головой.
– Вот столько будет неприятностей. Но, надеюсь, она так ничего и не узнает, если я верно разыграю карты. Мне удалось подать заявление на ежегодный отпуск незадолго до отъезда.
А, ну да. Большинство людей спешили бы поскорее пересечь Стену ради несанкционированной погони за убийцей, но возиться ради этого с документами мог только Бахаров. Заявление на отпуск, надо же.
– Если повезет, – продолжил он, – она никогда не узнает, что я не на горячих источниках Хисара и не лечу старую травму спины. Ну а если узнает, может, поимка убийцы ее успокоит.