По правде говоря, он попал в самую точку. Косара и впрямь боялась разочаровать Вилу, а разочаровать было чем: она и тень свою потеряла, и со Змеем связалась, и снова поставила свою жизнь под угрозу.
– Вряд ли ты единственная из ее учениц, для которой наступило трудное время. Она поймет.
– Подозреваю, что единственная, – пробормотала Косара.
– Прошу прощения?
– Держу пари, что я единственная ее ученица, утратившая всю свою магию. А она ведь неохотно набирает новых учеников. Не думаю, что она вообще взялась кого-нибудь учить после меня.
– Как ты убедила ее взяться за тебя?
– У меня был дар магии огня, и Вила это знала.
Чего Косара недоговаривала, так это того, что Вила была единственной ведьмой во всем городе, которая согласилась ее учить. Юные ведьмы вечно становились причинами несчастных случаев, причем одни чаще других. Но Косара была ходячей катастрофой.
– Ты устраивала пожары? – спросил Асен, явно начиная что-то понимать.
– Моей маме не нравилась мысль, что ее дочь может стать ведьмой. Она хотела, чтобы я освоила настоящую профессию, подходящую молодой особе. Сначала она отправила меня к модистке. Ее бутик сгорел уже через неделю. Потом я решилась стать часовщиком. Три дня – и мастерская загорелась. Пекарня и вовсе продержалась только один день.
– Почему?
– Когда я переживала или расстраивалась – например, колола пальцы иголками или крошечными отвертками или обжигалась о печку, – все кругом загоралось.
– Звучит очень опасно.
– Вот и Вила так сказала. Она убедила мою маму, что мне нужно пройти обучение, прежде чем я спалю весь город. И в то лето я начала учиться на ведьму. Утром занималась с Вилой, а днем шла помогать модистке, часовщику и пекарю восстанавливать их рабочие места. Слава богу, они были не слишком обижены. В Чернограде пожары – дело нередкое, а страховка вполне приличная.
– И все из-за юных огненных ведьм?
– Огненные ведьмы, вообще-то, довольно редки. Нет, все из-за Змея.
Сообразив, что Асен вот-вот спросит что-то еще, Косара ускорила шаг и оставила его догонять. Перед теплицей с гардениями их ждал огромный черный кот, сверкавший желтыми глазами и нетерпеливо постукивавший лапами по булыжнику.
– Привет, Мот, – сказала Косара. – Как оно?
Кот зевнул, намекая, что у него нет времени на любезности.
– Полная кличка – Мотылек? – спросил Асен.
– Нет, Бегемот. – Косара снова повернулась к коту. – Не проводишь нас к твоей хозяйке?
Мот поскакал между деревьями, высоко воздев пушистый хвост. Время от времени он оборачивался и пронзал их обоих взглядом, явно требуя поторопиться.
– Я думал, ты знаешь, где живет Вила, – сказал Асен.
– Знаю, что она где-то здесь, но не знаю, где именно. Ее дом не стоит на месте.
– А, как караван?
– Ну, вроде того. У ее дома есть ноги.
– Ноги? Ты шутишь, что ли…
– Нет, клянусь. Сейчас сам увидишь.
Их встретило замерзшее озеро, окруженное стеной заснеженных папоротников и тростника. Дом Вилы стоял на скалистом выступе посреди ледяной глади, опираясь на огромные куриные ноги, и был похож на огромную сонную курицу.
– Да, ты не шутила, – сказал Асен. – У дома есть ноги.
– Да, такой вот дом. Он ей вроде как достался после развода.
Мот явно устал ждать двух неуклюжих людей и бросился через озеро. Его когти оставляли белые царапины на льду, а потом зацарапали и по стене дома, когда он взбирался по ней, чтобы нырнуть в дымоход.
Косара потрогала ботинком поверхность озера. Лед был крепким. Она сделала осторожный шаг, еще один. Асен последовал за ней, скользя и пошатываясь в неудобной обуви.
Вскоре они добрались до дома. Косара подняла руку, чтобы постучать, но дверь сама с громким скрипом отворилась. В дверном проеме стояла Вила, уперев руки в бока. Должно быть, ждала их.
Асен растерянно моргнул и нахмурился, а Косара подавила желание ткнуть его локтем под ребра. Что он ожидал увидеть? Какую-то дряхлую жуткую колдунью? Нет, Вила всегда выглядела так, будто ей было не больше тридцати. У нее, лучшей травницы во всем Чернограде, всегда в ходу были зелья молодости. Единственное, что выдавало ее истинный возраст, – это длинная коса, белая, как только что выпавший снег.
– Привет, Вила, – пробормотала Косара.
– Косара! Какой сюрприз. – Вила не выразила ни малейшего удивления. – Заходи.
Она повела их внутрь – коса маятником покачивалась за ее спиной. Резиновые сапоги оставляли на полу мокрые следы. Вероятно, Вила только что собирала травы: ее руки были в земле.
Косара переступила порог и словно попала в прошлое – в доме ничего не изменилось. Полки вдоль стен так и были заставлены банками и бутылками, среди них виднелись закатки с корнишонами и капустой. В других банках моргали глаза, стучали зубы и дергались щупальца. С потолочных балок свисали пучки трав и нитки с нанизанной копченой рыбешкой, перемежающиеся с сушеными ушами волколаков и языками юд. Асен не мог идти не горбясь, иначе те щекотали ему макушку.
В камине пылал огонь, над ним кипел чугунный котел. С зельем? Зайдя вглубь дома, Косара почувствовала запах лимона, свежих мидий и голов скумбрии, петрушку, мяту, тимьян… Значит, уха. У нее заслезились глаза.
Вила села в кресло у очага, и Мот прыгнул к ней на колени. Она провела по его шерсти грязными пальцами, заставляя мурлыкать тихо-тихо, с вибрацией циркулярной пилы. Косара и Асен остались стоять перед ведьмой-наставницей как плохо воспитанные дети.
– Кто твой друг? – спросила Вила.
– Это Асен. Он не друг, он офицер полиции.
Вила захлопала в ладоши, как будто Косара сделала ожерелье из макарошек лучше всех в ее детском саду.
– Полицейский! Ну разве не удивительно?
«Конечно, неудивительно, старая ведьма, – подумала Косара. – Ты же лучшая прорицательница в городе. Да ты с утра небось увидела, что мы придем».
Вместо этого она сказала:
– Сегодня я припасла много удивительного.
Вила жестом предложила Асену подойти и, стиснув его руку в ладонях, сморщила большой нос.
– Чую запах Белограда…
– Он как раз оттуда, – сказала Косара.
Так, понятно, куда ветер. Возможно, надо было предупредить Асена о Виле.
– Ты останешься на ужин, мой милый мальчик?
– Мм, – протянул Асен, – а что на ужин?
– Ну, я готовила уху, но теперь мне хочется некой экзотики…
Она снова понюхала его руку и на долю секунды – не длиннее подмигивания – изменилась: волосы у нее поредели, свесились на лицо жирными прядями; глаза стали молочно-белыми и закатились внутрь черепа; кожа обвисла, как свечной воск. Асен резко отдернул руку.
Вновь помолодевшая Вила захихикала. И повернулась к Косаре.
– Как думаешь, он поместится в котле?
– Очень смешно, – сказала Косара. – Мы не можем остаться на ужин. Немного спешим.
– Вот как? А я-то думала, ты решила навестить свою старую наставницу, соскучилась, поди. Так что вам нужно?
– Мы ищем Роксану.
– И почему ты думаешь, что я с этим помогу?
– На полу ее спальни был меловой круг, твой меловой круг.
– Ах… Да, я заходила к ней в гости, но ее не застала. Признаться, я и сама не прочь с ней поболтать.
– Почему?
– Всякое чудно́е болтают об этой девушке. И видения в последнее время тоже чудны́е. Я надеялась, она кое-что прояснит.
Косара покачала головой. Ох, она тоже надеялась.
– К сожалению, – продолжила Вила, – то, что я обнаружила, лишь подтвердило мои подозрения. Она связалась с кем-то очень опасным.
– Я знаю. С Константином Карайвановым.
Вила цокнула языком.
– Нет. – Она сделала паузу, и несколько долгих секунд единственным звуком было потрескивание огня в очаге. – Со Змеем.
У Косары кровь прихлынула к ушам. Этого не может быть. Должно быть, она ослышалась.
– Что? – сказала она почти беззвучно.
– Роксана собирает ведьмины тени для Змея.
Теперь в ушах Косары стоял гул. Невозможно, нет. Вила, должно быть, ошиблась. Она просто не разобралась, старость подвела, вот и все. Роксана никогда бы не выдала Косару Змею. Никогда.
Точно так же, как не продолжила бы знаться с Севаром. Не совершила бы убийство. Не украла бы тень Косары.
А как же тот символ Константина, нацарапанный на полу Ирника? Неужели Роксана сделала это просто для того, чтобы сбить со следа Косару и полицейских? Или она солгала Карайванову ради его амулета для перехода через Стену? Роксана не настолько глупа, чтобы решиться разозлить Карайванова. Правда же?
Но видимо, она настолько глупа, что решилась работать на Змея.
– Ты уверена в этом? – спросила Косара.
– Абсолютно.
Косара выругалась себе под нос. Все начинало вставать на свои места. Змей всегда мечтал заполучить ведьмину тень. У него была своя магия, но грубая, дикая, неконтролируемая. А ему хотелось владеть магией, которой можно управлять.
Ему была нужна магия Косары. То, что придавало ей сил. Единственное, что, по его мнению, мешало ей вернуться к нему.
Он ведь уже пытался купить ее магию, когда она была моложе. Он предлагал ей дворцы, построенные за одну ночь, и пещеры, полные золота, и горы жемчуга и драгоценных камней. И хотя было очень трудно сказать ему «нет», она отказалась.
Ну а он нашел другой способ получить желаемое. В этом был весь Змей.
Вдобавок он украл не только ее тень, не так ли? Ему досталось все ожерелье Ирника Иванова. Что же Змей решит сделать с такой магической силой? Косару бросило в дрожь уже от самого вопроса.
И что такого он наобещал Роксане, чтобы уговорить ее работать с ним? Роксане, которая встречала Косару в ту ночь, когда она вернулась из дворца Змея. Роксане, которая помогала Косаре перевязать обожженные руки.
Пол закачался под ногами Косары.
Роксана и впрямь помогала ей перевязывать руки.
Но ведь до этого они не были близки. Так почему же, как только Косара сбежала из дворца Змея, Роксана вдруг очутилась рядом и охотно стала ее жилеткой?