Компаса она так и не обнаружила, тот словно растворился в воздухе – или, может, его спрятала ведьма, достаточно могущественная, чтобы стереть любые следы.
– Он все еще у тебя? – спросила Косара.
– О нет, я избавилась от компаса много лет назад. Ненавижу хранить всякий хлам.
Косара оглядела тесную комнату, полную бесполезных безделушек.
– И куда ты его дела?
– Ну… – Вила уставилась на свои испачканные грязью ногти, и если бы Косара ее не знала, то подумала бы, что старая ведьма смущена. – Я когда-нибудь рассказывала тебе, как Черная Борода женился на Альгаре, одной из моих прежних учениц? Женился – и сразу запретил ей практиковать. Этот дуралей страшно боялся колдовства. Ну и на что такому ведьма-жена, спрашивается?
– Рассказывала, – ответила Косара. – И неоднократно.
– В любом случае Альгары не стало несколько лет назад. Вот я и решила: было бы такой великой поэтической справедливостью захоронить вместе с ней компас этого ублюдка. Вещь, которую он ценил больше всего на свете, рядом с сокровищем, которое он так и не научился ценить.
Косара тихо выругалась: компас лежал в могиле! Что ж, кладбище находилось сразу же вслед за дворцом Змея в ее списке мест, где ей меньше всего хотелось бы побывать в Темные дни. После того как она заглянула на кладбище в последний раз, ей неделю снились кошмары.
– Ты ждешь, что я пойду и выкопаю его? – спросила она.
– Ой, не смотри на меня так, – сказала Вила. – Я думала, он уже и не пригодится, та история со Змеем была давно. Откуда мне было знать, что тебе снова понадобится компас?
А почему было не воспользоваться своими пресловутыми способностями провидицы?
– Слушай, хочешь, я заглажу свою вину? – Вила начала рыться в своих многочисленных карманах, и, когда из них полетели грязные носовые платки, старые обертки и давно забытые конфеты, весь мистический ореол вокруг нее куда-то испарился.
Наконец она выудила клубок лунной пряжи. Серебряный свет осветил ее лицо и поселил блеск в белках глаз.
– Можешь взять мою лунную пряжу, – сказала она. – Мне она больше не нужна. И, по правде говоря, я уже слишком стара для набега во дворец. Надеюсь, ты понимаешь, что я не смогу прийти и спасти твою задницу, если ты снова облажаешься.
Затем внезапно она бросила клубок пряжи. Косара так переполошилась, что чуть не позволила ему ударить себя по лицу. Но в последнюю секунду все же поймала клубок.
На ощупь он был не таким, как она представляла. Она ожидала, что лунная пряжа будет шелковисто-мягкой, но плотной, как хороший кашемир. Однако ее руки словно держали пустоту. Она могла видеть клубок, покоившийся в ее ладонях, но ее пальцы ощущали лишь воздух.
– Спасибо, – сказала она, и клубок лунной пряжи слегка подпрыгнул при звуке ее голоса, как бы подгоняя ее вперед: «Идем, нам пора. Пора к Змею!»
Казалось, Вила была согласна со своим артефактом, потому что сказала:
– Тебе лучше тотчас же отправиться в путь. Времени у тебя не так уж много.
«Моя маленькая Косара, – прошептал на ухо голос Змея, звуча так реалистично, что ей было трудно не оглянуться через плечо. – Наконец-то ты вернешься ко мне. Я знал, что ты вернешься».
Косара застегнула пальто. Это заняло у нее целую вечность, так как кончики пальцев каждые несколько секунд мерцали между тенью и плотью. Ей не хотелось, чтобы Вила видела ее такой, но ей просто не удавалось сфокусироваться и овладеть собственными руками.
Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, Вила уже подталкивала их к двери.
– Ты ведьма, – добавила Вила, словно читая ее мысли. – И училась у лучшей из лучших. Иди и верни свою тень.
«Слабая ведьма. Бесполезная ведьма. Ты никто без меня, Косара».
А правда ли у нее получится? Сможет ли она вернуться во дворец Змея?
Да и был ли у нее выбор?
– Да, – сказала Косара. – Непременно верну.
Напоследок Вила схватила Косару за локоть и наклонилась к ее уху: «И не забудь проверить, почему твой белоградец воняет волшебством». Затем она захлопнула дверь.
13
В доме было непривычно тихо. Единственными звуками были скрип половиц и свист ветра в дымоходе. Духи наконец уснули после того, как суетились всю ночь. Косара поставила медную турку на плиту и принялась ждать, пока кофе закипит.
Была поздняя ночь, и ее глаза сами собой закрывались, но нельзя было тратить время на сон. Ей нужно было отловить чудовищ.
Она бросила быстрый взгляд на Асена: тот сидел возле очага, вырезал осиновые колья и насвистывал себе. Теперь, когда Косара знала кое-что о нем, она была вынуждена признать, что Вила была права. От него пахло Белоградом – специями, фруктами и морем, – но под этим запахом был другой, очень стойкий. Магия. Едва ощутимая, умело спрятанная, но безошибочно распознаваемая, поскольку Вила смогла на нее указать.
– У тебя при себе амулет? – спросила Косара совершенно непринужденно, возясь у плиты.
– Прошу прощения?
– Амулет. Или талисман. Или нечто похожее?
– Насколько мне известно, нет.
– А как насчет зелья? Эликсира? Настойки какой-нибудь?
– У меня в кармане лишь бальзам для губ, если хочешь – возьми.
– Нет, если только он не содержит магии.
– Лишь пчелиный воск, уверяю. Что-то не так?
– Мне просто любопытно.
Этому должно было быть некое безобидное объяснение. Может, он покупал волшебное средство от облысения или от прыщей, но стеснялся в этом признаться. Да и Белоград был полон волшебства, даже если сам его не производил. Вила, как обычно, драматизировала.
С чего ему приобретать что-то волшебное да опасное в Белограде? В конце концов, он был всего лишь невежественным полицейским.
Невежественный полицейский, который выглядел так, будто готов хоть сейчас сопроводить ее во владения самого могущественного чудовища Чернограда…
– Послушай, – сказала она, – ты уверен, что хочешь отправиться со мной? Это ведь чистое самоубийство.
– Но ты же идешь.
Но у нее-то не было выбора. Теневая хворь Косары теперь нацелилась на ее плечо и протягивала темные щупальца к ее груди, чтобы однажды обратить в тень само ее сердце.
Хотя, вообще-то, она понятия не имела, как это будет. Обсуждать теневую хворь было не принято, и поэтому она относилась к плохо изученным болезням. Ее воспринимали как справедливое наказание за глупость, которая побудила ведьму отказаться от тени. Такую глупость, какую сделала Косара.
А что, если теневое сердце будет перекачивать теневую кровь по венам, состоящим из плоти? Косара вздрогнула. Лучше будет, если она этого никогда не узнает.
– Это другое, – сказала она. – Я должна вернуть свою тень.
– А я должен поймать убийцу.
– Это очень опасно.
– Я тебя умоляю. Я незаконно пересек Стену, пропустив запрет начальницы мимо ушей. Опасность меня только стимулирует.
– Правда? – Косара смерила его взглядом.
– Конечно нет. Прежде я как-то не отваживался на такие глупости.
Интересно. А ведь Косара уже начинала подозревать, что Асен в принципе пренебрегал правилами. Он с такой легкостью пересек Стену, вломился в дом Роксаны… И теперь был готов рискнуть своей жизнью, чтобы поймать убийцу.
– Что такого в этом убийстве? – спросила она. – Почему из-за него ты решился нарушить все правила?
– Меня оно очень злит, – сказал он, чем вовсе не ответил на вопрос.
– Это как-то связано с бандой Карайванова? – надавила она.
– Нет. Я просто делаю свою работу.
Да, конечно. Альтруист выискался. Нет, это расследование было для Асена очень личным. Возможно, оно было связано с унюханной Вилой магией. Ведь Карайванов славился прежде всего тем, что переправлял через Стену магические артефакты.
«Асен не такой простофиля, каким кажется», – напомнила себе Косара. Ее вновь начинало очаровывать его дружелюбие, но нельзя было ослаблять бдительность.
Значит, он побудет при ней, пока полезен. Он и впрямь мог быть полезен. Но как только окажется, что его поиски чего бы то ни было могут помешать ей вернуть тень, она, не колеблясь, бросит его, как бросают курить.
– В любом случае, – продолжил Асен, – этот твой Змей не может быть страшнее моей начальницы.
«Этот твой Змей…» Он, конечно, просто пошутил, но тем самым он напомнил ей слова Севара. О том, что она все еще зациклена на Змее…
Косара обернулась и сняла кофе с огня за секунду до того, как тот закипел. Поставив кружку перед Асеном, она наполнила свою.
На дне турки скопилась кофейная гуща. Косара пыталась не смотреть туда, потому что побаивалась, что зловещие кофейные узоры покажут ей то будущее, видеть которое она не хотела.
– Если повезет, ты даже не узнаешь, насколько страшен Змей, – сказала она. – Его дворец велик. Он будет слишком занят, развлекая гостей, так что нас он и не заметит. Мы прокрадемся внутрь, поймаем мою тень и твоего убийцу и выскользнем обратно. Проще простого.
Асена, похоже, это не убедило, он криво улыбнулся.
– Итак, теперь на кладбище?
Косара провела пальцами по волосам, чтобы скрыть дрожь в руках.
– Не прямо сейчас. Упыри уже скоро проснутся. Подождем до утра. А затем, когда компас будет у нас, мы попросим взамен Черную Бороду переправить нас через море.
– Ты собираешься вернуть ему компас? Виле это не понравится.
– О, она будет вне себя. Но выбора нет, если только у тебя в кармане не завалялся кораблик.
– И еще нам нужно придумать, как проникнуть во дворец.
Косара покачала головой. Нет, не нужно: она уже знала, как проникнуть внутрь. Ведь целых три дня в году двери дворца распахивались сами.
– Мы сходим на пир к Змею. Он устраивает его каждый год для всех своих чудовищ.
– Но ведь мы совсем не похожи на них.
– Я подумала, что мы смогли бы притвориться домашними духами.
– Какими же? – на миг задумался Асен.
– Я буду каминным духом, – сказала Косара; она уже размышляла о том, где бы ей хотелось обитать после смерти. – Люблю дым, тепло и запах костра.