Секундой позже она увидела их белые фигуры, что подкрадывались среди надгробий все ближе и ближе. В лунном свете блеснули клыки.
До этого Косара не замечала упырей, слишком занятая компасом. Ошибка новичка. Находясь на кладбище во время Темных дней, всегда нужно быть начеку, это знала каждая ведьма.
Асен вытащил револьвер.
– Может, нам стоит…
– Бежим!
Косара выкарабкалась из могилы, зарываясь пальцами в почву, скользя ногами по влажным земляным стенкам. Она помчалась по тропинке к выходу, в ботинках, облепленных тяжелыми комьями глины из могилы Альгары. Земля липла к подошвам и отягощала ноги не хуже привязанного якоря.
Между надгробиями возникали все новые и новые бледные фигуры. Косара чувствовала, как они роются в ее разуме, словно копошащиеся черви. Она сдавила виски ладонями, хотя от этого не было проку.
– Ты чувствуешь их? – бросила она.
– Чувствую что?
Слава богу. Она беспокоилась, что проклятие Асена от магии упырей не защищало. Конечно, если смотреть шире, обратное совсем ее не радовало, так как оно означало, что Асен был проклят кем-то посильнее самодивы и упыря. Но сейчас его самообладание было как нельзя кстати.
Издалека до ее ушей доносилась песня, громкая и фальшивая. Косара узнала голос сразу. Невена никогда не умела петь.
О боже, только не так, не сейчас. Из всех ее воспоминаний упырям просто надо было откопать именно это!
Опять же, глубоко зарываться им не пришлось, ведь Косара весь день только об этом и думала – о том дне, когда она очутилась на кладбище в Темные дни в последний раз. Это было семь лет назад, это была ужасная трагедия, и это была вина Косары.
– Слушай внимательно. – Она повернулась к Асену и лишь спустя миг поняла, что перекрикивала песню, которую могла слышать только она; пришлось понизить голос. – Не дай мне пойти к ним навстречу. Что бы я ни говорила, как бы ни умоляла, не пускай меня к ним.
– Не буду, – искренне сказал Асен, – не бойся. Я тебя не отпущу.
Они бежали по сугробам к высоким кладбищенским воротам, на которых громоздились чугунные горгульи, а за воротами мерцал огнями город.
Они почти добрались. Скоро они будут в безопасности и…
Косара остановилась как вкопанная. У выхода с кладбища собралась большая стая упырей, став непреодолимой стеной из бледной гниющей плоти.
Проклятье!
– С этими мы не справимся, нужно повернуть назад!
– И куда нам идти? – Асен водил револьвером из стороны в сторону, словно не зная, в какое чудовище целиться.
Косара видела только один вариант.
– В церковь.
– Внутри безопасно?
– Безопаснее, чем здесь.
Она уже неслась по тропинке, возвращаясь по их собственным следам на снегу. Время от времени Асен оборачивался, целился из револьвера, но так и не нажал на спусковой крючок.
Церковь чернела на фоне снежной пелены, встречая их темными закрашенными окнами. Лишь один-единственный фонарик мерцал высоко на колокольне, под покрытым патиной куполом. Возможно, заботливый священник не гасил его, желая направить в лоно церкви заблудшие души – или заплутавших кретинов, самих себя загнавших в ловушку кладбища во время Темных дней.
Косара распахнула дверь, скрип эхом разнесся по пустому нефу. В нос ударил сильный запах благовоний: должно быть, священники жгли их для защиты от злых духов. Хотелось надеяться, что это могло помочь.
Со стен смотрели длиннобородые, мрачные лики святых, облаченных в изысканные одежды и с золотыми нимбами над головами. Их взоры казались Косаре полными сурового неодобрения: как-никак, ведьмам не следовало осквернять храмы своим присутствием. Мерцание свечей создавало впечатление, будто глаза следили за ней со всех сторон, пока они с Асеном двигали церковное убранство – деревянные скамьи, высокие подсвечники, огромный резной крест, баррикадируя ими двери. После такого святотатства Косаре, ведьме, здесь точно было не место: вы посмотрите, как она обходилась с роскошным интерьером!
Асен прислонил к двери последний стул, затем отступил назад, оценивая результат.
– Не ахти что, но на какое-то время это их задержит.
Косара не расслышала его из-за пения в своей голове, зато прочла слова по его губам.
– Надолго, думаешь? – спросила она.
– Зависит от того, сколько там упырей. Может, нам стоит подняться и посмотреть? – Он указал на лестницу, ведущую на колокольню.
Лестница была такой узкой, что оба касались плечами стен, когда поднимались по ней. Ступеньки скрипели, каждая на свой лад, как плохо настроенное фортепиано.
На балконе песня Невены зазвучала еще громче. Косара закрыла уши ладонями, тщетно пытаясь заглушить голос сестры.
Поднявшийся холодный ветер принес запах смерти. Косара дрожала, несмотря на множество слоев шерстяного белья. Внизу, в тумане, ползали бледные тени.
– Приготовься стрелять, – сказала Косара. – Пули их не убьют, но замедлят.
Ей было все труднее связывать слова в предложения. Казалось, что голова набита сладкой ватой. Ветер усилился, разгоняя туман, и внизу возник знакомый силуэт. Высокая, длинноногая, шатающаяся на высоких каблуках. Невена.
Такая яркая, такая настоящая… Девичьи щеки краснели от холода, волосы были растрепаны после целой ночи танцев. На губах ее блестела любимая помада, темно-красная, как густое вино. Ветер разносил повсюду ее запах, в котором соединились жасмин, розы и табак.
Косара помнила: именно так Невена и выглядела в ту ночь, когда они свернули на кладбище семь лет назад. Они шли домой после концерта какой-то малоизвестной местной группы. В голове у Невены застряла одна из песен, и она распевала ее всю ночь напролет.
Косара отчетливо помнила теплую руку Невены в своей ладони, спрятанную в рюкзаке флягу дешевой ракии и сигарету, которой они делились друг с другом, – ни одной из сестер не удавалось выкурить целую так, чтобы не почувствовать головокружение. А затем – следующее воспоминание, как раз о том, что было дальше: о стае волков во главе с их вожаком.
Раздался выстрел. Невена с паникой в глазах отшатнулась назад, прижав руку ко лбу. Между пальцами полилась кровь.
– Нев! – Косара шагнула к перилам, но кто-то оттащил ее назад.
Она обернулась, ожидая увидеть оскал вожака стаи, но вместо этого перед ней было встревоженное мужское лицо. Смутно знакомое лицо, но кто это был? Его пальцы стискивали ее плечи, точно плоскогубцами.
Она принялась выворачиваться. Мужчина не разжимал хватки; боже, кто-то стрелял в ее сестру, а теперь сама Косара оказалась в заложниках. Боже!
Невена была права: не стоило им приходить на кладбище. Это была глупая затея. Глупая затея Косары.
Невена мотала головой, рассыпая по снегу капельки крови. Она приближалась к церкви. Она шла к Косаре.
– Укройся, Нев! – закричала Косара. – Брось меня и спрячься где-нибудь!
Еще один выстрел. Невена споткнулась на своих высоких каблуках. В левом ее колене зияла дымящаяся рана. Она потрясла ногой, проверяя, подвластна ли ей конечность, и продолжила идти, не сбавляя шагу.
Косара попыталась вырваться из рук мужчины, но он держал крепко. Она ударила его локтем в живот, отчего тот согнулся пополам, задыхаясь. Извернувшись, она наконец выскользнула из его рук и отшатнулась к краю балкона.
Перила под ее ладонями были ледяными. Надо прыгать. Не так уж это и высоко. Возможно, она вывихнет лодыжку, да пускай даже ноги переломает, все равно надо прыгать! Невена нуждалась в ней, им обеим нужно было выбираться с кладбища, пока волки не подоспели.
Еще один выстрел – и Невена упала лицом в снег. Под ней растекалась багровая лужа.
«О боже, нет, только не снова! Я не могу еще раз ее потерять!»
Косара пробовала перелезть через перила, когда мужчина снова схватил ее и потянул назад левой рукой. В правой руке он сжимал револьвер. Вялый разум Косары наконец сообразил, кто сделал выстрел.
«Чудовище!» – хотела крикнуть она, но вырвался только дикий рев. Она замахнулась на него – он не пошевелился, и ее рука врезала ему по лицу. Ее ногти глубоко впились в его кожу. Он продолжал сжимать ее.
– Боже, Нев, беги, пожалуйста! Найди помощь!
Невена вздрогнула и подняла глаза. Она не собиралась убегать, она ползла вперед на животе, оставляя на снегу красный след и не отрывая взгляда от Косары. Ее глаза блестели сквозь кровавую маску, глаза теплые, карие, какими они были всегда.
Столько крови. Она потеряла слишком много… Она умрет снова.
«И это все моя вина».
– Нев! – Косара снова потянулась к сестре, вцепившись в перила.
– Так, переходим в стратегическое отступление, – сказал странный мужчина и, прежде чем Косара успела отреагировать, поднял ее, перекидывая через плечо.
Она била по его спине кулаками, пиналась, кричала, но он не отпускал ее.
Она взглянула на Невену и в последний миг перед тем, как образ ее сестры исчез из виду, увидала темные волчьи тени, крадущиеся в тумане. Среди них был тот, кого она так страшилась, – его и зиявшей на его лице зубастой ухмылки. То был вожак, глаза его мерцали в темноте синим, как сердцевинки свечного пламени, а волосы ниспадали на плечи расплавленным золотом.
Косара попыталась закричать, но голос ей не подчинялся. Она только рыдала.
Скрипнула дверь. Запах благовоний обжег ноздри. Со стен глядели сварливые старики в золотых нарядах. Под ее взглядом они оживали, один из них подмигнул ей.
Затем кто-то ударил ее по голове, и все потемнело.
16
Косара открыла глаза. Высоко над ней парили пухлощекие крылатые малыши с арфами.
Она моргнула. Ощутила запах ладана и плавящегося воска. Увидела сияние свечей.
На стенах кругом собрались святые. Она вспомнила, где находится: по горло в неприятностях.
– С тобой все в порядке? – Асен вроде бы кричал, стоя посреди церкви с высоким подсвечником в руке, но Косара едва слышала его из-за звона в ушах.
Она приподнялась на локтях и обнаружила себя лежащей на полу, застеленном пальто Асена. Под ее щекой образовалась лужица слюны. Она попыталась вытереться рукавом так, чтобы он не заметил, и виновато улыбнулась, когда он все же заметил.