– В чем дело?
– Кошмары замучили. Вина? – Не дожидаясь ответа, она налила два стакана.
– Это из-за того, что произошло на кладбище?
– Да. – Косара подтолкнула к нему один из стаканов и подняла свой. – Твое здоровье! – И она сделала вид, что пьет.
– Что ты там увидела? – Он и не притронулся к своему стакану.
– Где?
– На кладбище.
Поначалу Косара решила, что этот вопрос вызван простым любопытством, а может, профессиональным стремлением вынюхивать правду. Но затем она увидела в его глазах искреннее беспокойство.
Чувство вины пронзило ее. Он волновался за нее, а она подлила сыворотку правды в его напиток. Косара облизнула губы.
И тогда знакомый вкус наполнил ее рот, такой приторно-сладкий. Что-то густое, сиропное скользнуло ей в горло. Косара замерла. О нет…
Она почувствовала, как у нее развязался язык.
О нет! Она посмотрела на свой бокал с вином; притворяясь, что пьет, она не заметила размазанной по краешку красной капли.
«Замечательно, Косара. Это его нужно было напоить, не себя же!»
Надолго эта мысль не задержалась. Ее губы уже принялись болтать:
– Я видела Невену.
Проклятье!
– Что с ней случилось?
Косара глубоко вздохнула, и слова полились из нее так, словно они ждали этого годами. Как она ни старалась, она не могла остановиться.
– То были Темные дни. Нам было по шестнадцать. Мы шли домой после концерта в каком-то захудалом баре – в шикарных барах нам бы не продали алкоголь, – и я решила, что пойти через кладбище будет хорошей идеей. Я собиралась стать ведьмой, а Невена – лучшей охотницей на чудовищ во всем Чернограде. Что могло пойти не так? – Косара рассмеялась слишком громко и хрипло. – Мы перепрыгнули через ограду. Прогуливаясь, читали эпитафии, смеялись над безвкусными статуями и старомодными именами. Сначала мы вели себя очень тихо, осторожно, но потом раздухарились. А фляжка домашней ракии сделала все еще хуже. Должно быть, мы изрядно шумели, и тогда нас нашла стая волков. Волколаков.
– О нет, – сказал Асен.
– Дальше – хуже. Я уже какое-то время училась на ведьму и знала, что волколаков можно успокоить пением. Я попросила Невену продолжать петь ту ужасную песню, которую мы слышали на концерте. Я почти поверила, что мы убежим…
Косара остановилась. Именно здесь ее память не могла проясниться уже долгие годы. Ей всегда было интересно, что же такое случилось, как до такого дошло.
Именно это она и хотела озвучить, но ее язык поступил по-своему:
– Там был Змей.
– Что? – спросил Асен.
«Что?» Косара мысленно повторила его вопрос. Конечно, Змея там не было. Что она такое говорит?
Но затем она вспомнила, что накануне на кладбище видела его, когда упыри копались в ее воспоминаниях. Вожак стаи с золотистыми волосами и голубыми глазами. По этим самым волосам она бесчисленное количество раз водила пальцами. И эти самые глаза следили за ней в ее кошмарах.
Долгие годы она подставляла на место его лица чье-то еще, расплывчатое. Какого-нибудь невзрачного черноградца, способного легко затеряться в толпе, но теперь она знала, что это был вовсе не он.
Вожаком стаи был Змей.
– Да, – сказала она, и ее голова закружилась: хоть она и знала, что в ней говорит сыворотка, но все равно была рада с кем-то поделиться. – Там был Змей. Я совершенно забыла об этом, представляешь? Но это был он.
– О нет, – повторил Асен.
– Он был так зол на меня за то, что я сбежала… Нет, он был просто в ярости. Я никогда не видела его таким злым – ну разве что в минувший канун Нового года.
Косара глубоко вздохнула. Как она могла забыть эту часть? Неужели Змей каким-то образом зачаровал ее? Или это ее собственный разум подтер воспоминание, пытаясь оградить ее психику?
– Он натравил своих волколаков на нас, – продолжила она. – Теперь я вижу это так ясно. Мне удалось убежать бог знает как, но Невена… В последний момент, когда мы перелезали через ограду, один из них укусил ее за лодыжку.
– И она превратилась в волколака? Она напала на тебя?
– Нет, не так. До следующего полнолуния укушенный сохраняет человеческую форму. Все это время я надеялась, что она не заразилась, что укус был неглубоким. А она умоляла меня просто убить ее, если она когда-нибудь обратится. Что за глупости, говорила я ей. Я же ведьма, меня учили справляться с подобными случаями. Мы ничего не сказали нашим родителям, чтобы те не волновались, но теперь я понимаю, что это было ошибкой. Вместо того чтобы во всем признаться, я, как только наступило следующее полнолуние, убедила их поехать на несколько дней в гости к дядюшке, на другой конец города. А сама заперла Невену в подвале с парой банок буженины и достаточным количеством воды. Я думала, три дня мы уж как-то протянем.
– Но?
– Но оказалось, волколаки сильнее, чем я думала. Она выломала дверь. Я проснулась, когда мне на лицо стало капать что-то горячее. Когда я открыла глаза, то увидела ее надо мной, распахнувшую пасть и истекающую слюной. Ее дыхание воняло мокрой псиной. Она ударила меня по лицу… – Косара провела пальцами по шраму на щеке: вот они, три выпуклые царапины. – Я же ударила ее ножом, не дожидаясь укуса. Мне хватило ума спрятать нож под подушкой. И знаешь, что хуже всего? Глаза все еще были ее: карие и теплые. Я никогда не забуду ту боль, которая поселилась в них, когда мой нож пронзил ее грудь.
Косара быстро заморгала, чтобы прогнать слезы. Все было тщетно. Они катились по ее щекам, тяжело приземлялись на грудь. Ей не хотелось смотреть на Асена и видеть в его глазах осуждение. О, если бы она только не растрепала все это перед ним…
Тут рука Асена коснулась ее руки, и Косара подпрыгнула. Что он собрался делать? Арестовать ее?
Вместо этого он сжал ее руку и нежно сказал:
– У тебя не было выбора. Это не твоя вина.
«Он лжет, – прошептал Змей в ее голове. – Ты убийца. Ты это знаешь. А теперь знает и он. Ты во всем виновата».
Косара зажмурилась: «Заткнись». И она с яростью вытерла слезы рукавом.
– Косара, посмотри на меня, – сказал Асен без осуждения, но с состраданием. – Это была не твоя вина.
– А кто же тогда, черт побери, виноват? – сказала она, ее голос надломился.
Она не могла вынести, чтобы он был с ней так добр после того, как она призналась в убийстве. Он же чертов полицейский, почему он просто не сделает свою работу?
– Кто же тогда виноват? Я предложила ей пойти через кладбище. Я была безрассудна. Я чувствовала себя так легко, когда наконец-то освободилась от Змея, и так хотела наверстать все проклятое время, которое провела в его проклятом дворце; я просто принимала одно глупое решение за другим, пока наконец не дошло до самого глупого! И Невена умерла. Из-за меня.
Произнести это последнее предложение вслух было непросто. Ее язык сопротивлялся, как вчера, когда она лгала Черной Бороде о поездке в Белоград. Эффект сыворотки становился слабее.
Вот только тот факт, что она убила Невену, не был ложью. Ведь так?
Асен на мгновение странно посмотрел на нее, и Косара спохватилась: она раньше не рассказывала ему о себе и о Змее. Но он не стал допытываться, а только сжал ее руку крепче.
– Тебе было шестнадцать. Самый возраст, чтобы делать глупости.
«Ну вот, я же говорил: он винит тебя. Ты убийца. Это была твоя ошибка. Это все твоя вина, потому что ты меня разозлила!»
– Но в том, что произошло, нет твоей вины, – продолжил Асен. – Змей убил твою сестру. Он сделал это не из-за тебя, а просто потому, что захотел. Просто потому, что он – чудовище.
Косара уставилась на Асена сквозь слезы, из-за которых его лицо казалось ей вдвое, втрое больше.
– Я привела ее туда, – сказала она, но уже с меньшей уверенностью. – Змей – чудовище, он не может нести ответственность за то, что поступил, как чудовище.
– Почему нет, черт возьми?
Косара открыла рот и снова закрыла его. «Почему нет, черт возьми?»
«Потому что ты так напугана, маленькая Косара. Потому что, признав, что это я убил твою сестру, ты будешь вынуждена выступить против меня. Потому что легче сражаться с самой собой, чем со мной. Потому что ты знаешь: ты слишком слаба, чтобы укротить огонь».
Теперь Косара рыдала, громко и некрасиво. Она не могла остановиться. Асен смотрел на нее своими большими встревоженными глазами, явно беспомощный, но время от времени его рука сжимала ее руку.
Целый миг он выглядел так, будто знал, как ей помочь. Будто хотел нежно вытереть слезы рукой, встать со стула, крепко обнять ее.
Но он этого не сделал. Что-то его останавливало. В лице его была тревога, но потом к этому примешалась вина – вина из-за того, что он вообще прикасался к ней.
Если бы Косара не была так занята, вытирая лицо рукавом и громко, гортанно рыдая, глотая воздух, она бы не пропустила эти сигналы. Что-то мешало Асену приблизиться к ней, хорошо, но она все равно уже полностью открылась ему и теперь не могла отстраниться.
Так горько она не плакала уже много лет.
«Возьми себя в руки, ради всего святого!»
Еще глоток воздуха. Еще один, но на этот раз тише. Ее признание ничего не изменило, абсолютно ничего. В глубине души Косара всегда знала, кто убил Невену. Ведь если бы не знала, она бы уже упокоила своего бедного призрака.
«Да, моя маленькая Косара. Это была ты. Ты убила ее».
«Нет», – подумала она, удивив этим себя.
– Нет, – повторила она вслух, и язык ее не противился, потому что это была правда.
Внезапно ей стало легче перебарывать Змея, пусть даже и в своей голове. «То была не я. Это сделал ты».
– Ты что-то сказала? – спросил Асен.
– Ничего. Ничего не говорила. – Косара сделала пару глубоких вдохов, пытаясь остановить слезы и оттеснить внутренний голос на задворки сознания.
Это ведь совсем несложно, она делала это годами.
Вот только на этот раз она ничего не забудет Змею. Она собиралась принять весь свой страх и боль, кристаллизовавшиеся после всех этих лет, чтобы обратить их в свое оружие.