– Но тебе же в конце концов удалось сбежать?
– Только потому, что Вила отыскала меня. Моя мама отчаялась и обратилась к ней за помощью. Вила пробралась сюда и тайком меня вытащила.
– Слава богу, – пробормотал Асен.
Косара избегала встречаться с ним взглядом, боясь увидеть жалость в его глазах. Вместо этого она смотрела, как монстры танцуют вокруг; время от времени они наталкивались на нее.
– Да уж, слава богу. Однако ему это не понравилось. Он так и не простил меня.
– А он что, ожидал, что ты покорно ляжешь и умрешь?
– Скорее всего. Он же Царь чудовищ. Он не привык, чтобы ему отказывали.
Наконец она посмотрела на Асена и не увидела в его глазах жалости, а только что-то, напоминающее гнев. «Прошу, пожалуйста, не пытайся арестовать Царя чудовищ!»
Она прочистила горло.
– Нам лучше найти кого-нибудь, кто поможет нам попасть наверх.
Их окружали чудовища, но ни одно из них не выглядело так, будто им было место на площадке Змея. Несколько кухонных духов взялись за руки и водили хоровод, поднимая облака муки. Дух камина топал, пламя полыхало под его ногами. Дух ванной схватил какого-то водного духа – то ли реки, то ли озера – и они вдвоем поплыли по коридору, оставляя за собой лужи.
Барабанщик исполнил особенно сложное соло, затем пошатнулся и рухнул на сцену. Косара машинально сделала шаг к нему, чтобы помочь, но вовремя вспомнила: она была домашним духом, и ее не заботили простые люди. Остальные гости даже не взглянули на измученного музыканта. Рядом с ним опустился на колени флейтист, отпаивая его водой.
В тишине Косара услышала знакомое слово:
– Играем.
Она проследила за голосом и увидела трех юд, тех самых, с площадки Змея: сейчас они восседали на одной из костяных скамеек и резались в карты с усатым каминным духом. Дух громко выругался, швырнул пригоршню фишек в лицо самой высокой юде и удалился.
Должно быть, юды спустились, чтобы поиграть в «Короля». А Асен еще говорил, что Косара невезучая…
– Смотри, – прошептала она.
Асен проследил за ее взглядом.
– Может, не надо? Ты же угодила во все это как раз из-за «Короля».
– Я угодила во все это, потому что доверилась не тем людям.
– Что, если ты просто постоишь вот здесь минутку и подумаешь, надо ли постоянно подвергать себя опасности…
– Себя? Вообще-то, я собиралась подвергнуть ей тебя.
Рот Асена на секунду приоткрылся, и он выдал:
– Чего?
– Видала я тут, как ты танцуешь. Весьма неплохо.
– Скажи лучше: превосходно.
– В общем, я предложу им сыграть на тебя. Мол, если я проиграю, они смогут потанцевать с тобой.
Асен задумался над этим, нахмурив темные брови.
– Почему всегда, когда ты придумываешь план, я в нем наживка?
– Так что скажешь? – Косара широко улыбнулась.
Асен взглянул на возвышение, туда, где Роксана допивала бокал лунного вина размером с салатницу.
– Ладно.
– Правда? Я-то думала, тебя придется уговаривать.
– Не хочу, чтобы она снова сбежала. Давай иди, делай, что должна.
Косара отвернулась, чтобы он не увидел, как она закатывает глаза. Господи… Она ведь не предлагала ему жениться на юде… Просто потанцевать.
– Красавицы! – крикнула Косара, подойдя к ним ближе. – Как насчет игры?
Юды обратили свои сияющие взоры на Косару. Их лица были бледными, раздражающе человеческими, окруженными коронами из восковых перьев. Сложенные крылья меняли цвет, переливаясь от черного до фиолетового и темно-синего, блестя, словно намасленные. Юды нависли над Косарой, по-прежнему сидя, пока их когтистые лапы цеплялись за костяную скамейку.
– Пожалуй, можно, – сказала одна из них громким и хриплым, как крик ястреба, голосом. – Зависит от того, на что будем играть.
– Если я выиграю, вы доставите нас на ту площадку, чтобы мы могли поймать опасного преступника.
– Кого?
– Роксану знаете?
Одна юда толкнула другую крылом.
– О, кое-кто здесь отлично знает Роксану, да, Соколица?
– Мы просто общаемся, – ответила Соколица, даже не взглянув на подругу, ее ярко-желтые глаза были сосредоточены на Косаре. – А что, если ты проиграешь?
– Если ты выиграешь, – сказала Косара, – ты потанцуешь с моим парнем.
Асен хмыкнул за ее спиной. Он опирался на одну из колонн, скрестив руки, и всем своим видом изображал из себя великомученика.
– Он превосходный танцор, – добавила Косара.
Одна из юд открыла клюв и издала громкий гортанный звук. Косара даже не сразу поняла, что это был смех.
– Уверена, Соколице это понравится.
– Заткнись, Орленок, – пробормотала Соколица.
Юды подвинулись, чтобы Косара могла сесть между ними на скамейку. Ее окутал их запах хвои и озона, словно они только что летели сквозь кучевые облака.
– Ну, красавицы, кто будет сдавать? – спросила она.
С их версией «Короля» Косара была не очень хорошо знакома, но она быстро разобралась – или, по крайней мере, она так надеялась. Орленок сдала ей две карты и начала выкладывать карты на стол лицевой стороной вверх. Косара была совершенно уверена, что ей придется составить комбинацию из всех доступных карт.
Она несколько раз повышала ставку, прежде чем проиграла. Как, собственно, и планировала. Пусть думают, что ее легко победить.
Орленок снова сдала. На этот раз Косара сделала высокую ставку, несмотря на плохую «руку». Юды не почуяли блефа. Один – один.
– Итак, Соколица, – сказала Косара, пока Орленок тасовала колоду. – Как давно вы знакомы с Роксаной?
– С прошлого года, – ответила Соколица. – И мы просто разговариваем!
– Я ничего другого и не думала.
– Что она сделала? – спросила третья юда, имени которой Косара не знала.
– Убила кое-кого. – Косара быстро вспомнила, кем она тут прикидывалась, и добавила: – Одного моего друга-духа. Она охотница на чудовищ.
– Я так и знала, – выплюнула Орленок, – знала, что ей нельзя доверять. Змей с ней носится как с писаной торбой, но твоя Роксана…
– Не моя она! – вскрикнула Соколица, ее когти крепче вцепились в сиденье. – И охотится она лишь на опасных монстров. Твой друг, должно быть, плохо себя вел.
– А вот и нет.
Соколица пожала плечами.
– Да кого вообще волнуют духи? Вы совсем как обычные люди, только полакомиться нечем. Не в обиду.
Не в обиду? Почему все всегда добавляют «не в обиду», как только скажут что-нибудь оскорбительное?
– Во всяком случае, – продолжала Соколица, – твой друг мог и сам ее об этом попросить.
Соколице очень нравилась Роксана, поняла Косара. Не настолько, чтобы защищать ее всеми силами, но достаточно, чтобы флиртовать с ней на глазах у других чудовищ и терпеть их шуточки. Интересно, каково это – влюбиться в свою еду? Косара едва не поморщилась.
– Как насчет в третьем раунде сыграть моей колодой? – Соколица вытащила из-под крыла новую колоду карт. – Это моя счастливая колода, – сказала она в ответ на поднятые брови Косары.
– Если только она не меченая…
Смех Орленка был таким пронзительным, будто скреб по костям.
– Не меченая, не волнуйся. Мы следим, чтобы никто не жульничал.
Косара напряженно улыбнулась. Асен за спиной Соколицы обеспокоенно посмотрел на нее, и она слегка пожала плечами. Ей это совсем не нравилось, но она ничего не могла поделать. Не дай бог юды разозлятся и вообще откажутся играть. Лучше было не упоминать Роксану…
Сначала Орленок выложила на стол несколько карт лицевой стороной вверх. Поначалу все они казались знакомыми – пятерка, шестерка, туз… Но вот пришла последняя карта.
«Какого черта?»
На этой карте было изображено чудовище, которого Косара никогда раньше не видела: трехголовое, с острыми зубами и изогнутыми рогами. Из больших ноздрей твари валил пар, а над головой сверкала молния.
Косара с ней прежде не встречалась, но слышала о ней. Ламия. Чудовище, которое Королевский совет похитил из дворца Змея и замуровал в Стене.
– Черт, что это? – Косара выпалила прежде, чем одумалась.
– Что за карта? – Орленок постучала по карте своим длинным когтем. – Дама червей.
– Нет, я имею в виду, что это за чудовище?
– То есть что это за создание?
Отлично, Косара, юдам ведь так приятно, когда их собратьев сравнивают с чудовищами.
– Да-да, конечно же, – сказала Косара. – Кто это?
– Ламия, сестрица Змея. Ее уже давно никто не видел. Исчезла без следа. Нам так и не удалось выяснить почему: ей категорически запрещалось покидать дворец в Темные дни, она вроде как страдала припадками ярости…
Дальше Косара уже не слушала, в ушах шумела кровь. Сестра Змея. Чудовище, замурованное в Стене, было сестрой Змея. Почему он никогда не упоминал о ней, ни разу?
– Они были близки? – спросил Косара.
– Мм? – Соколица едва ли оторвала взгляд от карт.
– Змей и его сестра.
– О, они ссорились, как любые братья и сестры, но он, кажется, действительно любил ее. С тех пор как она исчезла, он очень переменился.
Вот почему он никогда не упоминал о ней. Он все еще скорбел. Мог ли Змей горевать? Это было сюрреалистично – осознавать, что когда-то давно он действительно мог любить кого-то. Возможно, встреть Косара его раньше, все было бы иначе…
Она покачала головой. Снова она угодила в ту же знакомую, старую как мир ловушку оправдания. «О, он совсем не злой, его просто никто не понимает!» Это был скользкий путь. Змею протяни палец – он всю руку оттяпает.
Косара заставила себя вернуться к игре, сохраняя нейтральное выражение лица, пока Соколица вручала ей две карты. На первой был упырь, выползающий из могилы, из его разинутого рта капала кровь. На второй было изображено крылатое чудовище, покрытое золотой чешуей и дышащее огнем. Змей. Он, верно, карточный король. И если Косара знала Змея так хорошо, как она думала, то это был определенно король червей.
Она подавила ухмылку. Король червей в ее руке – дама червей на столе. У нее неплохие шансы. Она подняла ставку.
Безымянная юда сбросила карты и вскрылась. У нее тоже были чудовища: волколак, воющий на луну, и трио покрытых водорослями русалок. Но расстроенное лицо юды говорило о том, что это была не очень хорошая «рука».