Косара и Соколица продолжали повышать ставки до вскрытия карт. Лицо юды было непроницаемым. Ее перистые брови хмурились, как и в течение всей игры. Уголки ее рта время от времени подергивались, но Косара не могла сказать, сдерживала она раздражение или радость.
Наконец они сделали последние ставки. Соколица позволила улыбке растечься по своему лицу. Она не стала показывать «руку», ожидая, что Косара сделает это первой.
Косара перевернула свои карты – и Орленок втянула воздух сквозь зубы. Кажется, шансы были очень хороши.
Только улыбка Соколицы не дрогнула. Юда медленно раскрывала свои карты: сначала трефовую шестерку, а затем карту-чудовище. На ней была изображена юда с высоко поднятыми крыльями, обрамляющими полную луну.
– Я выиграла, – сказала Соколица.
Косаре потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл ее слов.
Она проиграла? Судя по реакции Орленка, у нее были две отличные карты, но она проиграла шестерке и юде?
– Почему? – спросил Косара.
– Юды бьют любые карты, – сказала Соколица, как будто разговаривала с ребенком.
– Это не очень-то честно.
Соколица пожала плечами. Удивительно человеческим был этот жест, если забыть о шорохе перьев.
– Садясь за стол с юдами, ты вынуждена играть по их правилам.
Косара не могла в это поверить. Она проиграла.
– Может, еще пару раундов?
Соколица пронзительно рассмеялась, затем вскочила со своего места и протянула руку Асену. Он не пытался протестовать, он даже не дал разочарованию отразиться на лице. Какой галантный кавалер.
Косара хотела его предупредить: будь осторожен, не подходи к ней слишком близко, не дай ей учуять твой страх, – но прежде чем она успела что-нибудь сказать, они оба исчезли в толпе.
Косара осталась стоять среди чудовищ, кусая губы в поисках новой идеи. Волколаки уже вымотались: некоторые из них спали стоя, поджав хвосты. Упыри тоже устали, их движения становились все медленнее. Большинство духов сидели на полу, пили медовуху, курили травы и рассказывали истории.
Время от времени Косара замечала в толпе Асена и юду. Танцпол вокруг них медленно пустел, все больше монстров останавливались взглянуть на них. Духи встали, окружили пару и хлопали в такт музыке. Он действительно был хорошим танцором.
Пожалуй, даже слишком хорошим… Чем больше внимания он к себе привлекал, тем выше была вероятность, что их раскроют. Косара ждала, ее ногти глубже погружались в ладони, ее сердце билось все быстрее и быстрее.
Наконец песня закончилась. Асен поклонился Соколице, и та кивнула. Косара вздохнула с облегчением, но тут же задохнулась от ужаса, когда юда заключила Асена в объятия.
Соколица замерла. Ее глаза стали больше. Зарывшийся в волосы Асена нос дернулся. Лицо исказилось.
О нет, нет, нет!
Бросившись к ним, Косара схватила Асена за руку и попыталась оттащить его от Соколицы, но опоздала.
– От него человечинкой тянет! – вскрикнула Соколица.
Круг монстров сжался вокруг них. Бежать было некуда. Духи перешептывались, Косара не могла понять ни слова, но чуяла их неодобрение. Их взгляды так и ощупывали его.
– Человечинкой? От него-то? – Улыбка Косары была такой напряженной, что у нее едва не сводило челюсть, а ее голос дрожал. – Вы, конечно, ошибаетесь!
Соколица полоснула Асена по щеке когтем. Секунда – и выступила рубиново-красная кровь. Человеческая кровь.
Волколаки тут же очнулись, вскочили на ноги, их низкое рычание наполнило внезапно затихший зал. Упыри вздрогнули и вышли из транса. Они двинулись к Асену, словно его кровь взывала к ним, причем теперь они были резвыми, куда резвее, чем думала о них Косара. Стоило ей моргнуть, как один из них оказался прямо перед ней и схватил Асена за лицо костлявыми пальцами.
Асен выругался и стукнул упыря рукояткой револьвера.
– Отойдите! – кричала Косара. – Мы гости Змея!
– Мы вас не знаем, – сказала Соколица.
Толпа подхватила ее слова: «Не знаем, не знаем, не знаем…»
Косара сделала шаг назад и наткнулась на большое влажное туловище духа ванной. Кухонный дух направила скалку ей в голову, но Косаре удалось пригнуться за секунду до того, как скалка могла бы размозжить ей череп.
Группа караконджулов окружила Асена. Один оскалился, целясь в его лодыжку.
Он размахивал револьвером, не зная, в кого стрелять: чудовища были повсюду. Все больше их выползало из темных углов, выскальзывало из коридоров и спускалось с площадки наверху. Куда Косара ни поворачивалась, она видела когти и оскаленные зубы.
Она вытащила осиновый кол и стиснула его покрепче. Она не сдастся без боя.
Асен был прав. Это была ужасная идея. Нет, это была целая цепочка ужасных идей, и спасало их лишь то, что Змей пока не учуял ее. Чудовища… они хотя бы устроят ей быструю смерть. Им слишком хотелось поскорее испить ее крови. Поскорее оторвать кусок плоти.
Змей, вот он бы с ней поигрался, унижая ее и радуясь, что он снова смог ее отловить.
– Моя маленькая Косара, ты правда думала, что сможешь сбежать от меня?
От этого голоса волосы на ее затылке встали дыбом. Эхо словно отдалось за пределами ее головы, в коридоре.
О нет, пожалуйста, нет…
– Добро пожаловать, моя маленькая Косара. – Он говорил тихо, но его слова были слышны во всем зале.
Чудовища умолкли. Змей сошел с возвышения. Кланяясь, его подданные уступали ему дорогу.
– Я ждал тебя. – Голос Змея источал мед. – Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть.
21
Змей шагнул под свет костяных люстр. Сердце Косары упало в желудок.
Он выглядел точно таким, каким она его помнила. Его голубые глаза были прикованы к ней. Последние несколько пуговиц своей вышитой рубашки он оставил расстегнутыми, и волосы на его груди блестели золотом. Косара все еще помнила, головокружительно-ярко помнила, как они ощущались под ее пальцами. Его пальто шуршало по полу, пока он шел, переливаясь от темно-фиолетового до ярко-зеленого, как змеиная кожа.
Однако кое-что в нем значительно изменилось. У него была не одна тень… а целых двенадцать.
Они скользили у его ног, такие разные: низкие и высокие, худые и полные, длинноволосые и стриженые… С тревогой Косара узнала в них тени молодых женщин. Свою она тоже заметила. Ни с чем бы она не спутала эту тень с ее пышными волосами и легкой сутулостью.
Они опоздали.
Косара взглянула на площадку Змея как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роксана запрыгивает на спину Соколицы. Вдвоем они вылетели в арочное окно и исчезли в ночи. Ногти Косары впились в ладони. Проклятье!
– Вижу, ты оценила мои новые приобретения, – сказал Змей. – Двенадцать ведьминых теней. Разве они не прекрасны?
Он щелкнул пальцами, и тени затанцевали, кружась и порхая, как снежинки на ветру. Глаза Косары следовали за ее собственной тенью в развевающемся плаще: та яростно трясла волосами и, проскальзывая под ботинками Змея, показала ему язык.
Глаза Косары расширились. Сама она оцепенела от страха. Хотелось бы ей быть такой же стойкой, как ее тень…
Огонь Змея не мог навредить ее тени, но вот Косаре – вполне. Пламя будет ласкаться к ее коже, поначалу нежное, как прикосновение любовника. Потом оно станет жарче. Оно начнет проникать все глубже, пока она не почувствует, будто ее кости горят. Кругом будет лишь запах опаленных волос, костей и плоти, пульсирующие волдыри усеют ее кожу и будут лопаться, пока она не перестанет шевелиться от боли. Ей будет больно кричать. И даже дышать.
Косара сильно вздрогнула. Как ее могло знобить и бросать в жар одновременно?
– Почему ты не говоришь со мной? – сказал Змей. – Почему ты боишься?
Он смотрел на нее с беспокойством и растерянностью в глазах. Как будто он не знал. Как будто не смеялся, когда семь лет назад обжигал ее своим пламенем. Она все еще помнила, как сладко, медово он с ней тогда ворковал, и это чувство, накатывая, душило ее.
Зачем он тянет? Какой смысл во всей этой пустой болтовне, если они оба знают, чем все кончится? «Просто сожги меня уже, – мысленно пожелала она. – Спали меня дотла».
– Как насчет танца? – сказал Змей.
– Что? – Слово едва протиснулось сквозь комок, застрявший в горле Косары.
Змей протянул к ней руку. Его пальцы походили на мертвого, опрокинувшегося навзничь паука.
– Потанцуй со мной. Ты не можешь отказать мне на моей свадьбе.
Конечно же, он не хотел просто сжечь ее, ведь какое в этом веселье?
Чудовища вокруг Косары смотрели и перешептывались. Асен напрягся рядом с ней, его пальцы медленно тянулись к спусковому крючку револьвера. Она не могла позволить ему вмешаться. Была еще надежда, что он сможет выбраться отсюда живым, так что пусть и не думает сражаться со Змеем. Это был ее бой.
Косара вложила ладонь в руку Змея, постаравшись не вздрогнуть от его прикосновения. Ее губы изогнулись в улыбке.
– Конечно, давай потанцуем.
Она позволила Змею вести ее к пустому пространству в центре зала. Пока они шли, она посмотрела через плечо на Асена и произнесла одними губами: «Беги».
Заиграла музыка. Вокруг нее и Змея сомкнулось кольцо чудовищ, и она потеряла Асена из виду. Ей оставалось только надеяться, что он послушается. Впервые встретив его в Белограде, она увидела в нем эгоистичного, бессердечного полицая, и хорошо бы ему сейчас поступить согласно этой его натуре.
Хотя теперь ей казалось, что в их первую встречу она в нем ошиблась.
– Ты, кажется, отвлеклась, – прошипел ей на ухо Змей с плохо скрытым раздражением: да как она смела думать о ком-то, кроме него?
Его рука крепче обхватила ее талию, впившись в бок. Музыка была медленной, и поначалу Косара была этому рада: дикая пляска со Змеем была ей вовсе не нужна. И танцевала она всегда ужасно, особенно на публике. А тут чудовища голодными глазами следили за каждым ее движением.
Потом она поняла, что медленный танец был для Змея отличным предлогом держать ее рядом. Она чувствовала каждый до отвращения знакомый изгиб его тела, которое прижималось к ней. Когда он притрагивался к обнаженным участкам ее кожи, та горела и чесалась, словно от крапивницы. Косару могло вот-вот вырвать.