Косара ожидала, что Асен забросает ее вопросами, но он этого не сделал. Вместо этого он продолжал методично зашивать ее раны. Казалось, он полностью согласен с ее планом, каким бы он ни был.
– Это все? – спросил он.
– Еще мне нужен твой диктофон.
– Тут я не знаю, Косара, это специализированное оборудование, полиция выдала мне его под расписку…
Косара посмотрела на него долгим и невозмутимым взглядом. И он вздохнул:
– Да шучу я, шучу!
Вытащив диктофон из кармана той рукой, которая не держала иглу, он положил его на стол.
Косара полуулыбнулась:
– Какую кнопку нужно нажимать?
Косара продолжала листать страницы «Магии для продвинутых пользователей», читая одни и те же пару абзацев снова и снова, но ничего не усваивала.
Она осталась дома, за чтением, пока Асен отправился в театр. Она знала, что во время Темных дней театр закрыт, но все равно нервничала. Что, если охранник поймает его на краже? Что, если он наткнется на чудовище, притаившееся в каком-нибудь темном углу за реквизитом?
Но, говоря откровенно, миссия Асена была не единственным, что ее нервировало. Больше не в силах усидеть на месте, Косара встала. Медленно прошла по коридору и постучала в красную дверь. Ответа не последовало. Чего она ожидала?
Она толкнула дверь. Комната выглядела точно так, как той ночью семь лет назад. Только на всех поверхностях лежал толстый слой пыли, а в абажуре жили пауки. Задернутые шторы пропускали лишь полоску света. Простыни были скомканы с той единственной ночи, которую провел здесь Асен, – на пыльном полу остались следы его босых ног.
– Невена? – сказала Косара, после всех этих лет чувствуя себя чужой.
Долгое время ничего не происходило. Затем, всего на короткую секунду, на краю периферического зрения Косары мелькнул силуэт. Косара взглянула на саму себя, мерцающую, меняющуюся между плотью и тенью.
Она заранее отрепетировала, что будет говорить. Сначала она извинится за то, что не навещала Невену. Потом скажет, как сильно скучает по ней. Но слова застряли у нее в горле, внезапно показавшись такими бессмысленными. Какое дело призраку до всех этих нежностей? Невена хотела услышать только одно.
Косара сняла пластырь со щеки и расчесала рану, пока та снова не начала кровоточить. Когда она прикоснулась к царапинам, ее пальцы покраснели, и Косара поморщилась. Она сидела перед туалетным столиком и писала кровью на зеркале то же самое обещание, которое она дала Боряне: «Я свершу правосудие над твоим убийцей».
А потом она подумала и добавила: «или умру».
Косара не была уверена, но ей показалось, что она видела Невену в зеркале, улыбающуюся ей в ответ, прежде чем ее призрачная фигура снова исчезла. Косара посидела так некоторое время. В воздухе витал слабый аромат духов Невены: жасмин и розы. Ее сумка все еще висела на двери, из переднего кармашка выглядывала ее любимая помада. На глазах Косары выступили слезы, и она яростно вытерла их ладонью. Невена бы посмеялась над ней, если бы увидела, что она сидит здесь, в пустой комнате, и рыдает как ребенок.
– Прощай, Невена, – прошептала Косара, – я буду скучать по тебе.
Она встала и в последний раз оглядела комнату. Затем она на цыпочках вышла обратно.
Вместо того чтобы вернуться в спальню, Косара накинула пальто и пошла к двери. Ей очень хотелось немного поспать, но нужно было сделать кое-что. Позвонить.
На почте было тихо. Одинокая телефонистка сидела за столом за грязной стеклянной панелью, соединяя исходящие вызовы и вздрагивая каждый раз, когда снаружи раздавался сильный шум.
Косара прошла в кабинку, указанную телефонисткой. Некоторое время она смотрела на телефон и прокручивала в голове разговор. Не ошибется ли она, если вовлечет опасного преступника в эту и без того запутанную историю? Вероятно. Был ли другой способ выполнить данное Боряне обещание? Кажется, нет. В конце концов она сняла трубку.
– Это я. – Глупо было представляться, телефонистка уже и так уведомила его, кто звонит.
– Привет, куколка, – ответил Маламир, говоря быстро, не давая Косаре вставить ни слова. – Я так рад твоему звонку! Я уже начал волноваться. Ты вернула свою тень?
Волосы на затылке Косары встали дыбом. Она сомневалась, что это просто из-за холода на улице.
– А что? – спросила она. – Хочешь сдать меня своему боссу?
Маламир молчал несколько секунд.
– Нет, – сказал он наконец. – Просто беспокоюсь о тебе. Роксана забила тебе голову своими глупостями?
– Мы с ней поболтали.
– И ты ей доверяешь? Она убийца, Косара! Убийца и сумасшедшая.
– А ты – один из дружков Карайванова, невзирая на все то, что ты мне говорил.
Снова тишина, а затем:
– Это вряд ли то же самое. – Ну вот, он не отрицал этого. – Роксана украла твою тень. Она рассказала тебе, что пыталась сделать?
– Она хочет разрушить Стену.
Маламир застонал.
– Это самая глупая затея, какую можно себе представить, не правда ли?
– Почему? Потому что твой босс потеряет источник навара, если не будет Стены, через которую контрабандой можно провозить магические предметы?
Раздался громкий, но глухой стук. Косаре потребовалась секунда, чтобы понять: Маламир ударил перевязанным кулаком по твердой поверхности.
– Нет! Потому что Стена защищает нас от порочного влияния Белограда. Ты была там. Ты знаешь, какие они.
Порочное влияние? Какое милое заявление для контрабандиста.
– И какие они? – спросила Косара.
– Разбалованные. Размякшие. Легкая жизнь превратила их всех в трусов.
Косара неловко поерзала на своем стуле. До того как она увидела Белоград, она бы охотно согласилась с ним, но… После нескольких дней в Белограде, а также нескольких дней в Чернограде с Асеном она поняла: Белоград – такой же город, как и любой другой, а его жители – такие же, как все. У них были свои монстры. Некоторые монстры даже вышли из Чернограда – например, Константин Карайванов.
– Не понимаю, в чем проблема, – сказала Косара.
Маламир колебался.
– Потому что они нас ненавидят, понимаешь? Видеть нас не могут. Для них мы недочеловеки. Если Стена падет, они упрячут нас в гетто и вспомнят о нас, только когда нападут чудовища. И даже тогда они не будут относиться к нам по-людски, а нашу магию примут как должное. Нам лучше за Стеной. Она защищает нас от них.
Косара была слишком уставшей и раздраженной, чтобы спокойно слушать подобную чепуху. Но ей было очевидно, что Маламир тянет время, пытаясь отвлечь ее от настоящей проблемы.
– Скажи мне правду, – сказала она. – Ты ведь не ждешь, что я поверю, что ты вновь согласился работать на Константина только ради высоких идеалов.
Маламир что-то пробормотал.
– Прости, что? – спросила Косара.
Маламир вздохнул:
– Дело в маме. Боже, она убьет меня, если узнает, что я тебе сказал.
– Не узнает.
– Она болеет. Ты заметила, как ей трудно ходить? И она меня просто не слушает, она должна побольше отдыхать, а не маниакально чистить ковры и мыть пол… Ей нужна операция, а она стоит дороже, чем весь наш дом.
– Константин обещал тебе деньги?
Маламир снова вздохнул:
– Если я принесу ему тени. Клянусь, Косара, я не ожидал, что все так пойдет. Встретив Ирника в пабе, я решил, что он простачок. Я думал, что без проблем смогу убедить его отдать мне тени, но… – Маламир замолчал.
– Это твой караконджул убил его, не так ли? – спросила Косара.
– Огурчик ни в чем не виноват, Косара, верь мне! Это все Роксана, вот же сволочь. Мы с Ирником вели вполне дружескую беседу. Он две минуты как согласился продать мне тени ведьм, ведь они доставляли ему одни неприятности. Твою тень я, конечно, вернул бы тебе…
Косара закатила глаза, радуясь, что он не мог ее видеть. Вернул бы, ну да.
– А потом, – продолжил Маламир дрожащим голосом, – врывается эта больная ублюдица, размахивая кулаками и ругаясь. А у меня, понимаешь, Огурчик, такой славный, но еще не до конца дрессированный… Он растерялся, испугался, я слегка утратил контроль над ситуацией… Клянусь, Косара, это нейдет у меня из головы! Совесть – мой самый страшный судия! Ты даже не представляешь, какую я вину чувствую из-за случившегося… И вдобавок мне пришлось усыпить Огурчика…
Маламир негромко рыдал на другом конце провода. Действительно, очень трогательное выступление. И Косара даже поверила бы, что ему искренне жаль, если бы он сразу после того, как один его караконджул разорвал на куски человека, не взял себе второго караконджула…
– Тебе нужно избавиться от этого караконджула, – сказала Косара. – Они не домашние животные.
– Я… – На секунду его голос зазвучал так, словно он собирался поспорить, но потом он вздохнул: – Ты права. Я знаю, ты права. Но я просто не могу устоять перед этими милыми мордашками…
Косара бросила взгляд в окно: там как раз бежала по снегу стайка караконджулов. Их изогнутые клыки скрестились перед кривыми мордами, слюна тянулась длинными липкими нитями и падала на тротуар, оставляя радиоактивно-зеленые лужи. Милые – не первое слово, которое приходило на ум.
– Я отпущу Пуговку на волю, – мечтательно сказал Маламир. – Так он сможет насладиться последними Темными днями, сея хаос вместе со своими братьями и сестрами.
– Да уж, – заерзала Косара, не совсем понимая, что в этом хорошего. – Слушай, я звоню тебе не просто так. Помнишь, что ты говорил мне о Змее? О том, что мне нужно забыть его?
– Не припомню, но с точкой зрения в целом согласен.
– Я, кажется, поняла: я не могу забыть его, пока он является сюда каждый год. Я должна избавиться от него раз и навсегда.
– Слушаю.
Косара постаралась не давить.
– Скажи, а твоего босса он не заинтересует?
– Заинтересует… разговор со Змеем?
– Нет. Он сам, Змей. Твой босс не желает его купить?
Маламир какое-то время молчал, единственным звуком был треск телефонной линии.
– Не уверен, что понимаю, о чем ты.