Одиннадцать ведьм…
Идея начала обретать плоть. Тень ведьмы нельзя отнять, ее должно отдать добровольно. И насколько же охотно были отданы эти двенадцать? В случае Косары Змей забрал ее тень обманом и хитростью, но, глядя на эти одиннадцать, Косара могла поклясться: их хозяек запугали.
Эти тени были отданы из-за страха. Они никогда не принадлежали Змею по-настоящему.
Косара подняла руку вверх, точно защищаясь от Змея, и увидела, как ее тень подняла свою. Несмотря на страх и панику, Косара не могла не улыбнуться. Она как будто снова сражалась с чудовищем в компании верного друга.
– Прошу, помоги, – прошептали ее губы.
Обжигающие пальцы Змея сжались на ее горле. На долгую ужасающую секунду все стало черным. Косара быстро заморгала сквозь слезы.
– Пожалуйста, – снова прошептала она.
Змей, наверное, думал, что она обращалась к нему. Он сжал ее горло сильнее. Косара вцепилась в его руку, царапая себя и его, теплая кровь хлынула по ее пальцам. Она чувствовала лишь запах серы. Каждый вздох обжигал.
Возможно, она все-таки ошиблась. Возможно, она умрет здесь.
– Прошу вас, – попыталась сказать она, но не издала ни звука. – Помогите мне, и я защищу вас.
Лицо Змея поплыло перед глазами, то фокусирующимися на нем, то нет. Он обнажил клыки. Двенадцать теней кружили по земле позади него, дрожа на ветру. Какое-то время они просто наблюдали.
Затем медленно, одна за другой, они оторвались от земли, и Косара резко вздохнула. Она старалась не смотреть на них, чтобы Змей не заметил, что что-то не так.
Тени подкрались к нему за спиной. Только бы не обернулся, нет, не оборачивайся…
В последний момент перед тем, как его окружили, он обернулся. Слишком поздно.
Огонь в его глазах угас, сменившись затравленным взглядом, который Косара раньше видела только раз. То был взгляд бесконечного ужаса. Он отпустил Косару, и та упала на землю, вдохнула холодный зимний воздух, давая ему успокоить горящее горло. Как же вкусен был этот воздух!
Змей сделал шаг назад, спотыкаясь на снегу. Ему явно не хватало резвости. Тени накатывались на него, как волна чернил, липли к его бледной коже и золотистым волосам.
– Косара! – Его испуганные глаза всматривались в нее. – Косара, пожалуйста…
Тени заполнили его рот, обвивая раздвоенный язык. Его дыхание стало учащенным и поверхностным, как будто он тонул.
– Пожалуйста, помоги!
Косара поднялась с земли, тяжело дыша. Она оскалила зубы в улыбке. Сам он никого бы не пощадил, не дрогнул бы перед мольбами, вот и она не собиралась щадить его.
Ее сердце ударилось о грудную клетку раз, другой, третий… Волшебные слова уже были готовы слететь с ее губ. Заклинание взывало к ее разуму, требуя завершения. Стена требовала еще одной жертвы, немедленно.
Но Косара колебалась. Голубые глаза Змея с надеждой смотрели на нее.
«Чего, черт возьми, ты так боишься?
Что как только призраки моего прошлого уйдут, я останусь совсем одна».
Она узнала этот тихий голос. Он был очень похож на ее голос в юности. Голос той девочки, что была готова умереть за него.
Косара знала: не так страшно жить одной, как с чудовищами в голове.
– Пожалуйста. – Змей потянулся к ней, цепляясь за воздух. – Моя маленькая Косара…
– Я не маленькая. И не твоя.
Косара произнесла последние слова заклинания, замыкая, запечатывая круг. В ее голове одиннадцать других голосов повторяли за ней слова.
Змей закричал. Его лицо с широко раскрытыми глазами то появлялось, то исчезало в тенях, пока его тащило к Стене. Он пытался бороться, брыкаясь, царапая темные силуэты, но они были слишком сильны.
Каким-то образом Косара была самой собой, но также и ими, одиннадцатью другими ведьмами. Она видела Змея их глазами, слушала его крики их ушами. Стояла в снегу, но также и рядом с ним, хватая его, волоча и толкая, утаскивая туда, где ему и место.
Стена жадно поглощала его тело, как бы сильно он ни бился. Тьма льнула к нему, скользила по бледной коже и кутала в удушающих объятиях. Его умоляющие глаза не отрывались от Косары. Изо рта исходил непрекращающийся крик…
За секунду до самого страшного его ужас превратился в гнев, а крик превратился в рев.
Застывшая Косара смотрела, как пламя вырывается из его рта и катится к ней волной, готовое вернуть ее к нему любой ценой.
«Я никогда не вернусь».
Косара щелкнула пальцами перед тем, как пламя охватило ее. Языки огня безумствовали вокруг нее – желтые, оранжевые и ярко-бирюзовые, ласкающие ее кожу, гладившие ее по опаленным волосам.
Она не чувствовала боли.
Ее магия защищала ее – та, что сильнее огня Змея. Ее магия была сильнее, чем когда-либо. Косара – темная тень в бушующим пламени – стояла и смотрела, как Змей исчезает в Стене.
И она смеялась двенадцатью голосами.
Кругом было пугающе тихо.
Змей сгинул, оставив после себя лишь призрачное тепло и запах серы. Косара одна стояла посреди лужи талого снега. Сажа покрывала булыжники, за исключением одного ярко-белого очертания в форме Косары.
Она обернулась, почти готовая к тому, что он все еще прятался в темном углу. «Здравствуй, Косара. – И он улыбнулся своей красивой улыбкой. – Ты правда думала, что от меня так легко избавиться? Как мило».
Но его голос в ее голове уже не был таким ясным. Он, скорее, походил на далекое воспоминание.
Ее смех эхом разнесся по пустой улице, пронзительный и слегка истеричный. Она победила его. Это заняло у нее всего семь лет – и вот его нет.
Ее тень скользнула по земле и остановилась у ее ног. Одна за другой последовали и остальные, пока Косару не окружили все двенадцать теней.
В их окружении она чувствовала себя больше. Со Змея ростом. С него же силой.
Она щелкнула пальцами и произнесла огненное заклинание просто на пробу. После столь продолжительного ритуала замуровывания она была на грани истощения и не удивилась бы, ничего не наколдовав.
Но все получилось. На кончике ее большого пальца танцевало пламя, красное и такое горячее, что она чувствовала жар на своем лице. Оно треснуло, зашипело, и Косара улыбнулась. Наконец-то она была целой.
Затем ее пламя дернулось и стало еще жарче, изменило свой цвет с красного на блестящий синий. Такой же синий, как у Змея.
Косара тяжело сглотнула. Конечно же, козни Змея не могли не отразиться на ее магии. Косара не давала улыбке сойти со своих губ: теперь даже на ее магии, как и на руках, остались шрамы. Но все же волшебство принадлежало только ей.
Змей исчез.
«Его нет. – Она могла бы поклясться, что слышала торжествующий шепот еще одиннадцати своих теней: – Его больше нет!»
Косара побрела к саду между домами. Двенадцать теней следовали за ней, пока она, шатаясь, шла к Асену. Тот все еще лежал спиной к прожектору, отдыхая в куче грязного снега.
Косара ощупала его затылок: рана уже припухла. Завтра будет ужасная шишка.
– Честное слово, Бахаров, – пробормотала она, – продолжай в том же духе, а то у меня бинты-то не переводятся.
– Мм? – Он разлепил глаза и моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд на ней. – Косара? Что случилось?
– Мы победили.
Асен улыбнулся ей своей яркой улыбкой. Затем, не сказав больше ни слова, он снова закрыл глаза.
«Ленивый ублюдок», – с нежностью подумала Косара. Схватив его под мышки, она потащила его по снегу, пыхтя. Ее дыхание вырывалось клубами в холодном воздухе.
Да уж, приволокла она его назад, домой, не скоро. И только там задумалась: почему же она не попросила свои тени понести его? Они бы ему не навредили.
Ведь так?
27
Косара щелкнула пальцами, и голубое пламя заплясало на их кончиках. Двенадцать теней ждали, лежа у ее ног. Рядом с ними она чувствовала себя такой крохотной, но в то же время огромной, как будто она заполонила всю кухню, и, если она вдохнет слишком глубоко, стены просто лопнут.
Было нелегко поддерживать концентрацию. Шепот теней заполнил ее голову. Некоторые из них показывали ей видения прошлого, бледные очертания, призраки на краю периферического зрения. Другие нашептывали ей о будущем; и она не могла убедить их, что не хочет ничего знать.
Змей, держа при себе двенадцать теней, тоже себя так чувствовал? И если да, то как он это терпел?
Косаре казалось, она может сломаться в любую минуту. Как будто она теряла собственные мысли в постоянной болтовне теней. Или даже саму себя.
А может, это было бы и неплохо? Она могла бы стать чем-то бо́льшим, нежели собой. Чем-то более сильным – и более опасным.
«Сосредоточься, – приказала она себе. – С этим разберешься позже».
Позже – это когда ей придется искать владелиц теней, и кто знает, найдет ли она их живыми или мертвыми. Если же она обнаружит их живыми, сможет ли она добровольно отказаться от теней? Теперь, вкусив этой силы, способна ли она довольствоваться самой обычной?
«Все потом. Давай сосредоточься».
Она открыла флакон и осторожно направила голубое пламя внутрь. Целую секунду огонь сопротивлялся, пытаясь взобраться по стеклянным стенкам и выскользнуть обратно. Косара выругалась и закрутила флакон.
Затем она написала простую записку: «Он у меня». Обвязала шнурком горлышко флакона, снова щелкнула пальцами – и тот испарился в клубах дыма.
Карайванов хотел доказательств, что Змей у нее. Что ж, извольте.
Всего спустя несколько минут в дымоход Косары влетел листок бумаги. Она выкопала записку из пепла и улыбнулась, прочитав ответ Карайванова: «Встретимся на каменном мосту на рассвете».
Это было первое утро после Темных дней. Черноград спал. Единственными силуэтами, носившимися по крышам, были тени бездомных кошек. Косара специально подождала не только первых петухов в день святого Иордана, но и на всякий случай вторых, а то мало ли.
Они с Асеном пересекли темные улицы. Его светлый парик отражал свет уличных фонарей, а пальто из змеиной кожи шуршало по заснеженной земле. Когда они подошли ближе к месту встречи, он прислонился к Косаре, будто тяжелораненый. Ему не нужно было особо притворяться, поняла она, видя, как он еле волочил ноги по сугробам. Этим утром, после нескольких часов сна, он выглядел намного лучше, но, должно быть, в голове у него до сих пор гудело от удара. Пряди парика скрывали его лицо.