— В клинику? — спросил Денис, заранее оповещенный о сегодняшнем маршруте.
— В клинику... — подтвердила Кристина. — А потом домой.
Даже не соврала... Почти не соврала. Никакого «потом» в доме, в котором она прожила последние годы и который даже в мыслях не называла своим, у нее не будет. Но дорога к ее новому дому, к настоящему дому, начнется именно сегодня...
Денис плавно тронул машину с места.
2.
Избранник оказался женат, и это осложнило роман. Но в тоже время придало ему определенную пикантность... Так по крайней мере казалось тогда Кристине. Запретная любовь всегда более романтична, не правда ли? Дружили бы родители Ромео и Джульетты, отнеслись бы благосклонно к роману между чадами, — тишь, гладь, ни бурления страстей, ни конфликтов, — Шекспир уныло отправляется искать сюжет в другое место...
Михаил сумел сделать так, что с Людмилой, его женой, Кристина ни разу не встретилась лицом к лицу. Но всегда имелась вероятность, что парочке, уединившейся в загородном доме, свалится, как снег на голову, законная супруга.
Ни малейшего сочувствия к сопернице Кристина не испытывала. Не способна удержать мужика — поделом тебе.
Разумеется, ее не интересовало мимолетное любовное приключение. И даже роль постоянной пассии состоятельного бизнесмена — не интересовала. Кристина хотела получить всё.
Она добилась своего... Но, как выяснилось, не получила ничего. Случаются такие парадоксы.
А тем летом она разыгрывала свою партию, как по нотам. Задачу облегчало то, что к сексу Кристина относилась спокойно... Нет, она не была фригидной, но и никогда не позволяла сиюминутным желаниям взять верх над долгосрочными перспективами. Навидалась, знаете ли, маминых подруг-разведенок, думавших не головой, а вагиной.
До постели дело дошло не сразу. Кристина смотрела на вещи реалистично: изображать недотрогу-девственницу, выжидая, когда Михаил разведется и преподнесет коробочку с обручальными кольцами, — у нее не получится. Не те времена. Плюнет и найдет другую, более доступную. Но и запрыгивать в койку после первого же ужина в ресторане она не могла себе позволить. Все произошло в точно рассчитанный момент, когда появилась твердая уверенность: добыча не сорвется с крючка.
Когда-то давно отец Кристины, самозабвенно увлеченный рыбалкой, пытался пристрастить к любимому делу единственную дочь, коли уж сыновей в семье не было. Не преуспел, результат получился обратный запланированному: рыбную ловлю дочка невзлюбила. Но многие поучения отца прочно застряли в памяти. В частности, такое: крупную и сильную рыбу не тащат к берегу напролом — ее утомляют, то отпуская леску и давая иллюзию относительной свободы, то вновь осторожно подводя к сачку.
Весь арсенал отцовских приемов она использовала. И еще кое-что, почерпнутое в книгах по психологии... Иногда ей приходило в голову: а помогли бы все эти приемники законченной дурнушке? Риторический вопрос, ей на внешность жаловаться не приходилось...
И завершилось все согласно науке старого рыболова: сачком и сковородкой. В смысле, разводом (с прежней женой) и браком (с Кристиной).
Позже она не раз задумывалась: когда яростно борются два существа, соединенные прочной и невидимой леской, мы не ломаем голову, кто объект, а кто субъект разворачивающегося действия — рыбак по определению навязывает свою волю рыбе. У них с Михаилом все оказалось сложнее...
По крайней мере о разводе он наверняка задумался еще задолго до встречи с Кристиной. Людмила, во-первых, была на пять лет старше Михаила — а этот фактор мало что значит, когда оба супруга едва разменяли третий десяток. Но когда мужу едва за сорок, а жене уже ближе к полтиннику, разница в годах куда заметнее. Во-вторых, Людмила, целиком и полностью, была из прошлой жизни, из тех давних времен, когда молодой специалист Миша Кронов настойчиво и целеустремленно строил карьеру в советском НИИ, — брак с дочерью начальника стал одним из краеугольных камней кропотливо возводимого здания... В новой жизни бизнесмена прежняя жена стала чужеродным элементом.
Кристина считала, что роман развивается по ее плану. С допустимыми погрешностями, разумеется. Но любопытно, что документы на развод Михаил подал через месяц после того, как его младшему сыну исполнилось восемнадцать. Вопрос об алиментах, соответственно, не вставал...
Сыновей своих Михаил в результате не забросил — но все блага от него, и немалые, поступали им напрямую, минуя мамашу. Оба мальчика (сейчас уже, конечно, не мальчики) неплохо устроились в жизни: один в Москве, другой в Канаде, оба женаты, но пока без детей, у обоих хорошее образование, хорошая работа, немалые доходы... Кристине с пасынками доводилось общаться нередко, и у нее сложилось подспудное впечатление: отца сыновья не любят. Никаких доказательств тому не имелось, неприязненных чувств своих, если те и в самом деле имелись, и Кирилл, и Андрей никак не проявляли.
Оба удались в папашу.
3.
Разумеется, в ветклинику Денис потащился вместе с ней. Инструкция есть инструкция. Банк иное дело, место надежное, там своя охрана имеется, да и выход всего один. А у ветеринаров мало ли что случится может... Сорвется у кого-нибудь питбуль с поводка... Без телохранителя не положено.
Кристина знала, что так все и произойдет. И при планировании учла этот момент.
В холле она двинулась было к окошечку регистратуры, но остановилась на полпути.
— Вот ведь склеротичка... Оставила в машине ветпаспорт Дарта и историю болезни... Дэн, будь дружком, сбегай? Там папочка, синяя, на заднем сиденье... Давай переноску.
Денис любил, когда его называли Дэном. И вообще Кристине казалось, что парень к ней неравнодушен. Ничем себя не выдавал, не желая разменивать выгодную работу на любовную интрижку с непонятными перспективами. Но женская интуиция в таких вопросах подводит редко...
Можно было надеяться, что Денис позволит себе небольшое отступление от инструкции. А если не позволит, у Кристины имелся план «би»...
Но все прошло ожидаемо: Денис протянул клетку-переноску с котом.
— Передай документы в регистратуру, они отнесут. Я буду у семнадцатого кабинета, — сказала Кристина. — Или уже внутри, если врач свободен — номерок у нас на двенадцать ноль пять.
Денис кивнул и пошагал к выходу. От охраны и опеки она избавилась.
Самое смешное, что некогда она сама настояла на постоянном присутствии телохранителя, поначалу даже двух... Да и как было не настоять после той дикой истории, когда она почти сутки провела в темном сыром подвале, прикованная наручниками к ржавой трубе... Ее не били, не насиловали, даже не угрожали... Но малую нужду пришлось справлять под себя. Ее держали как козырь на каких-то неведомых ей переговорах... На дворе стоял недоброй памяти девяносто восьмой год, экономика трещала по швам, банки лопались, деньги у людей, — даже у весьма авторитетных людей — исчезали в никуда, и возвращать их пытались порой самыми дикими способами. В тот раз все закончилось благополучно, в подвал пришел Михаил, отомкнул наручники... Что ему пришлось сделать для этого, он никогда не рассказывал. Расстался ли он с немалой суммой, или же похитители не рассчитали силы и гниют сейчас в яме где-то в пригородном лесу, — Кристина не хотела знать. У нее случился нервный срыв, истерика, в первый и последней раз за время совместной жизни. Она кричала и рыдала, она потребовала охрану, самую лучшую, самую надежную... Будет охрана, успокоил муж. Самая надежная. И сдержал обещание. Сам Михаил после того случая начал красить волосы, поседевшие резко и неравномерно. Младше своих лет он уже не выглядел.
...У нее и в самом деле лежал в сумочке номерок на двенадцать ноль пять. Но к семнадцатому кабинету Кристина, вопреки своим словам, не отправилась. Дело происходило в типовом четырехэтажном здании — некогда здесь располагалась ведомственная поликлиника, принадлежавшая одному из крупнейших предприятий города. Завод давно дышал на ладан, избавившись от всех непрофильных активов, и в бывшую поликлинику въехали другие доктора, врачующие домашних питомцев от всевозможных болячек. А их состоятельных хозяев — от избытка наличности.
Но планировка осталась прежняя, стандартная для подобных заведений и весьма подходящая для целей Кристины. Кроме главного входа, имелись два запасных, выйти сквозь них можно было на другую сторону здания. Как она убедилась заранее, одна дверь наглухо закрыта, а вторая лишь заперта изнутри на засов, через нее часто разгружают машины, доставляющие в клинику медикаменты и прочие грузы.
Кристина прошла на лестничную площадку, но не двинулась к лифту, пошагала вниз. Подозрительным ее маршрут не выглядел — там, в цокольном этаже, располагался гардероб. Спустившись на один пролет, Кристина оглянулась — никого поблизости нет — и опустила айфон в бачок, полный использованных полиэтиленовых бахил. Затем скользнула в тамбур запасного выхода. Засов бесшумно отодвинулся, она толкнула дверь.
Дверь не шелохнулась.
Кристина поняла, как глупо все спланировала... Слишком многое в плане завязано на эту дверь. И вот именно сегодня ее заперли на ключ, никогда не запирали, но закон подлости, он же закон бутерброда, никто ведь не отменял...
Она толкнула сильно, отчаянно, готовая при нужде врезаться с разбега плечом, попытаться выломать.
Дверь распахнулась. В глаза ударило яркое майское солнце. Дарт недовольно мяукнул.
Язычок оказался втянут в замок. Просто дверное полотно или слегка разбухло, или перекособочилось... в общем, дверь туго открывалась.
Она оказалась на улице и пошагала прочь, с трудом удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег. Казалась, что вот-вот сзади окликнет Денис, слишком быстро вернувшийся с документами и успевший заметить маневр хозяйки.
И лишь завернув за небольшой двухэтажный флигель, приткнувшийся на задах клиники, Кристина поняла: погони не будет. По крайней мере на данном этапе. Имеется даже некий запас времени. Насколько большой, зависит от того, как сейчас идет прием в семнадцатом кабинете... Но даже если очередной мохнатый пациент покинет его очень быстро и Денис убедится, что объект охраны внутри отсутствует, сразу тревогу он едва ли поднимет. Подумает, что не расслышал: семнадцатый кабинет или восемнадцатый, ошибиться легко... Или решит, что Кристину перенаправили к другому специалисту. В любом случае задел минут в двадцать-тридцать есть.