На табуретке можно было очень удобно раскачаться, но Дей смирил несерьезный порыв, чтобы отвлечься, спросил о другом, мелькнувшем интересе:
— А ты сам назвал Алана по имени, откуда знаешь? — нет, начальника стражи знали многие, но Дей впервые слышал о нем настолько далеко от двора. — Его нечасто поминают на границе.
Похоже, ему удалось смутить боевого офицера, Дей в удивлении рассматривал отвернувшегося Мэя, ухватившегося за кубок, чтобы потянуть паузу. Выглядело так, будто Мэй решал, сказать или не сказать что-то личное. Дей не торопил, просто смотрел — обстановка к этому располагала, а рычать на всех подряд во всех ситуациях он не умел и учиться не хотел. Иногда, вот как сейчас, можно было помолчать и добиться большего, чем самым отчаянным рыком. Офицер не подвел и все-таки решился.
— Алана я знаю потому, мой принц, что он является другом нашей семьи, начальник замковой стражи очень помог в свое время моей великолепной Дженнифер, то есть матушке, — исправился быстро, заменяя личное на правильно понимаемое, — и мне, признаться, тоже исключительно помог, рос-то я без отца.
Сказано все было обычным тоном, ничуть не отличающимся от прежнего, но Дей все равно едва успел собрать в кулак все свое королевское воспитание — и не открыть от удивления рот.
— Так бывает?
— У Орты все вышло гораздо загадочнее, мой принц, мою историю и рассказывать-то после его приключений скучно, — Мэй правда не испытывал никакого неудобства. — Мама говорила, отца задрали виверны, при этом выражение лица у нее было довольно кровожадное, даже слишком кровожадное для белошвейки, мой принц, так что я склонен ей верить.
Дей против воли фыркнул, хотя предмет обсуждения вовсе не был веселым или смешным вообще. На душе, однако, воцарился мир, за окном постепенно светлело, рассветные сумерки пробирались лучше всяких лазутчиков, наступая единым фронтом — и крепость, весь пятый гарнизон постепенно сдавался на милость наступающего утра. Внизу пропел петух, закопошились кашевары и хозяйственники, сонно заржали лошади, вдохнули и выдохнули лекари: кто пережил ночь, скорее всего, не уйдет в мир теней…
Жизнь налаживалась, снова входила в свое обычное русло, рядом сидел волчий офицер, за дверью дремал второй, а Дею казалось, более мирного места в мире не найти. При свете занимающегося рассвета стало видно, что лучина у Мэя горела ночью не зря: офицер ради визита Дея отложил письмо, почти дописанное — сейчас он, пользуясь паузой, набрасывал последние строки. Дописал, посыпал написанное песком, мелким, белым, с берегов Айсэ Горм. Сложил и запечатал, не обращая внимания на Дея и его пристальный интерес. Впрочем, оно и понятно, заглядывать через плечо принц не стремился, в строки отдельно не вглядывался, а прочее секретом не было.
Однако следующая последовательность действий принца заинтересовала гораздо больше: Мэй поднялся, аккуратно, медленно, так же медленно дошел до полок, где устроил дописанное письмо под тяжелый фоморский шлем, сверху пачки точно таких же писем!
— Офицер Мэй? — обернулся, готовый ответить на любой вопрос. — А почему писем так много?
— О, мой принц, мы все-таки не в столице, мы на границе с фоморами, тут нечасто бывают гости, такие гости, которые на обратном пути заглянут в Черный замок! — усмехнулся, отошел ближе к окну, оперся на подоконник обеими руками. — Письма я пишу всякий день, на границе весьма высока вероятность, что меня случайно убьют, мама волнуется, а нарочные бывают нечасто… Так что письма ждут оказии!
Офицер обернулся и вздрогнул, судорожно вцепившись в подоконник, испуганно отстраняясь от подошедшего Дея. Возможно, дело было в том, что Дей подошел бесшумно или слишком близко, поэтому пришлось брать себя в руки и вежливо отстраняться.
— Мой принц?.. — глаза у Мэя опять посветлели до звездочек.
— Кхм, — озвучить это оказалось сложнее, чем подумать, — так вот она, оказия, то есть я, то есть — можно же передать со мной!
— Мой принц?! — судя по округлившимся глазам офицера, Дею удалось его удивить. — Да как можно?!
— Очень легко! Берешь письма, передаешь их мне в руки, говоришь, кому доставить и как найти! — Дей для наглядности еще указал на фоморский шлем и на себя. — Про маму я понял, наверное, ее зовут Дженнифер, к тому же, она белошвейка, но мне будет гораздо проще, если я буду знать не только это, а где она живет! Хотя! — его осенило. — Я могу уточнить у Алана!
Челюсть офицера Мэя отпала беззвучно и очень красиво.
— Да не переживай так, я предлагаю помощь сам, предлагаю не абы кому, офицеру одного из пограничных гарнизонов, едва выжившему офицеру! И хорошо, что выжившему! В награду за героизм и доблесть! Итак?
Позже, покидая гостеприимную крепость, радуясь, что познакомился с новыми волками, такими разными и такими одинаково близкими, Дей размышлял, что посмотреть на матушку офицера Мэя будет край любопытно. Поэтому передавать письма через Алана он не станет!
Можно ему узнать, в конце-то концов, как визжат от радости кровожадные белошвейки?
Волчий новый год
Джаред направлялся как обычно в конце дня к себе, Самхейн завершался практически без потерь в моральном и материальном планах, никто не пострадал, жаждавшие прогулок на поверхность, в Верхний мир, нагулялись и вернулись, неурядицы вокруг праздника разрешились мирно… можно было пойти отдыхать! Джаред чувствовал себя исключительно заслужившим упомянутый отдых. Советником он был еще совсем недолго в масштабах вечного двора, а устал так, будто от сотворения мира.
Уже на полпути к себе его перехватил какой-то странный зов — словно кто-то из волков искал именно его. Искал при этом ненавязчиво, не надеясь, не рассчитывая найти. И в целом все выглядело так, словно по Джареду тосковали.
Советник Благого двора припомнил свой занятый и занятный день: с Мидиром они открывали празднества, украшали портал до Верхнего, проводили прием. Несколько раз доискивались незаметного Алана, чтобы привлечь стражу… День был слишком переполненным, чтобы Джаред сейчас смог вычленить повод своего беспокойства. И все же он попытался. Позвал непонятного волка в ответ, подождал, но все было тихо. Тогда советник выбросил из головы все лишнее и снова направился к себе.
Через несколько поворотов, правда, ему попался на глаза Алан, такой же уставший, но тепло улыбнувшийся советнику и помахавший рукой. Джаред против воли расслабился: с Аланом жить было проще, чем без Алана, а его искренняя приязнь к советнику и королю не вызывала сомнений. Алан был верным защитником и толковым начальником стражи.
— Ты уже освободился, Джаред? — Алан подошел ближе. — Успел побывать в Верхнем, как планировал?
— Вот уж нет, лучше в другой день сбегаю, сам развеюсь.
Джаред всегда планировал этот выход, но так и не собрался ни разу. Воспоминания детства были неприятными и оставили глубокую, неприятную рану. Джаред просто туда не хотел, но волкам было положено бывать в Верхнем, и всякий раз Джаред тщательно планировал визит так, чтобы опять туда не попасть.
— А ты, Алан? Успел попраздновать? — тихого волка Джаред еще ни разу не видел расслабленным, не настороженным и не за какими-то делами.
— Да вот тоже, знаешь, Джаред, как-то не сложилось, — улыбнулся мягко и махнул рукой, отстраняясь от повода для предполагаемых волнений. — Как раз думал тебе предложить, знаешь, ну, собраться небольшой стайкой, только вдвоем, и выпить. Праздник почти миновал, прошел, только вот мимо.
Джаред удивленно приподнял брови, прислушался к ощущениям и по-новому вгляделся в нерешительно замершего Алана. Сейчас начальник стражи явно готовился пойти на попятный. Советник еще раз прикинул все, что знает об этом волке: черный, непонятно чей, хорошо сражается и командует, плохо идет на контакт, мало кому позволяет себя видеть. Неясно, что случилось в Верхнем, отчего его спасал когда-то Мидир, но Джаред с удивлением понял: Алан тоже ни разу не возвращался на поверхность.
И друзьями этот волк так и не обзавелся! Не считать же таковыми самого Джареда с Мидиром!
А теперь тосковал, как всякое разумное и одинокое существо.
— Если у тебя другие планы… — с извиняющейся улыбкой шагнул назад, собираясь исчезнуть.
— Нет! То есть, погоди, Алан, я просто задумался. Конечно, пошли! Признаться, я тоже праздника не почувствовал, — и забросил слова на пробу: — Честно сказать, в Верхний мне не захотелось ни разу так, чтобы по-настоящему сильно. Наверное потому еще и не добрался туда.
— Я могу тебя понять, — Алан встряхнулся радостно, повел рукой, приглашая с собой. — Не иначе как счастливой случайностью у меня оказалась бутылка настолько прекрасного вина, что его грех пить в одиночку. Составишь компанию?
— Всего одна? — Джаред насмешливо фыркнул.
— Может быть, и парочка, — Алан смешно наморщил нос, сознаваясь. — Я надеялся, ты согласишься.
Комнаты Алана находились где-то на стыке флигеля и основного крыла, выходя окнами на некрутой скат крыши. Гостиная начальника стражи оказалась невероятно уютной, настолько, что Джаред чуть не ушел сначала — так испугался расслабиться не дома. Впрочем, Алан радостно суетился вокруг, подбрасывал дров в камин, к которому удобно было вытянуть ноги, расставлял кубки, серебряные, обычные, тоже какие-то родные… И Джаред смирился. В конце концов, если что, уйти он всегда успеет!
— Спасибо, — начальник стражи серьезно кивнул и вернулся опять к делам.
Джаред слабо удивился эхом, но тут же отвлекся, помогая Алану выставить на стол закуску в достатке. Среди обычной мясной нарезки невероятного количества видов затесались несколько тарелок с зеленью — в чем безусловно узнавался Воган.
Значит, вдобавок, не отравлено!
Наконец, все было выставлено, а сами ши — хозяин и гость — расселись по креслам, с облегчением вытягивая ноги в сторону огня.
— Предлагаю выпить за праздник, — Джаред поднял кубок, — как за повод встретиться безотносительно всяких тревог!
— Поддерживаю, — Алан чокнулся с ним краем своего кубка и с удовольстви