о, прикрывает руками голову и тяжело дышит. На правах временного лекаря повар задирает рубашку, осматривая спину.
Совершенно гладкую, обычную спину, слегка белую, еще обескровленную, но в целом ровную и ничем не отличающуюся от спины любого ши.
Прикасается к месту бывшего шрама, Алан содрогается явно, не переставая мелко дрожать.
— Знаешь что? Иди-ка ты отдыхать, королевский волк, — Воган вновь глубоко вздыхает. — С моими извинениями, Алан. Я заставил тебя пережить то, что ты не должен был.
Темно-серые глаза показываются над сложенными руками — офицер приподнимает голову в недоверии.
— Никто не хотел зла тебе на этой кухне. Надеюсь, мы не отбили тебе охоту общаться с поварским сословием? — Воган широко улыбается, принимая нового волка со старым лицом, но совершенно иным характером.
— Разве что во время кипячения, — тот выговаривает сквозь дрожь, обхватывает себя руками.
— Тебя надо проводить, — Воган приобнимает Алана, оборачиваясь и выискивая не очень занятого поваренка.
И с удивлением замечает застывшего в дверях бледного советника.
— Что. Тут. Произошло? — когда Джаред нервничает, то говорит совершенно железным голосом, ровно как папаша.
Правда, папаша говорил так всегда, а вот в волчонке куда больше живого и настоящего.
— Ох-х, Д-д-дж-жар-ред-д-д-д! Прости! — Алан неловко разворачивается и тут же опять перекашивается от боли.
— Вы, — указывает пальцем советник, — облили его дважды! Я в негодовании!
И переживает за Алана, как за… Друга?
— Нелепая случайность, советник, — Воган разводит руками, продолжая подпирать сидящего. — Это ужасно, а теперь мы вашего офицера полечили, теперь не должно быть ужасно, однако ему требуется отдых. Вы его не проводите?
— Конечно, — отрывистый кивок, ледяной взгляд на шипящего Алана, — провожу. Но. Воган. Мне потребуются объяснения. Много объяснений!
— Как скажете, советник, — уж этого добра у повара хватит на все поколения джаредовой семьи. — Будут объяснения. Проводите его только, совсем расклеился, бедолага! Осторожно, офицер, осторожно, не надо так со стула резко спускаться!
Алан, однако, мало того, что не падает, так еще цепляет негнущимися пальцами свой дублет и доходит до советника как по ниточке, хотя и белеет от боли.
— Я тебя спрошу, Воган, так и знай, — ледяной взгляд Джареда почти замораживает Вогана. — Потом!
Все-таки советник очень мудр, хоть и юн: приоритеты ставит правильно, то есть спешит подхватить Алана, поддержать его и увести с глаз остальных.
Воган шугает поварят, а сам отвлекается, протирая новые борозды на повидавшей многое столешнице.
В принципе, если говорить именно об Алане, новый офицер дома Волка ему очень нравится.
Этот ужин на природе Вогану не понравился сразу. Как не понравились и взгляды степняков, и отстраненность лесных — как обычно, ловко подставляющих других под чужие удары. Грести жар руками других домов — любимая игра дома леса!
А Мидир был слишком вымотан и слишком устал. Он, единственный, как маг самого высокого уровня, мог спасать души почти погибших ши. А внезапно, ни с того и с сего сошедших с ума каменных троллей было много. И погибших волков было бы много, если бы не Мидир.
Джаред, эта малявка по меркам ши, стоял по струночке. Временами проверял, в порядке ли сюрко и волосы, и строго выговаривал что-то советнику дома Леса. Тот медленно закипал от бешенства, но, видимо, подходящих слов подобрать не мог.
Во избежание неприятностей и ради спокойствия степняков столы были выставлены во дворе дома Волка.
Алан тревожился. По нему это не было заметно, но Воган, отдавая очередную команду поварятам, окидывал взглядом худую фигуру с иссиня-черными волосами.
А тот все свое внимание отдавал стражам и двум группам ши из разных, и не сильно дружественных домов. Ши разговаривали громко, привлекая внимание волков.
За короля Воган не волновался.
Но Мидир был далеко, до Мидира было не добраться.
Наконец Вогана осенило. Джаред! Молодой, но несгибаемый советник! Его отвлекли, отвели в сторону. Нет, не лесные. Наверняка, степняки! Дадут виру королю, и не более того. Ведь Джаред не числится в королевской семье!
Подозрительное шевеление все больше настораживало Вогана. Но опасность пришла, откуда не ждали.
С девятой стены в сторону Джареда, неумолимо и неостановимо летел клинок.
Воган охнул. Мидир вытянул руку открытой ладонью, из которой вырвался зелёный луч, но лезвие не изменило своего пути. Напоенное магией смерти, оно, крутясь приближалось к немного отошедшему и теперь замершему на месте Джареду, смотревшему на клинок широко раскрытыми глазами.
Серая тень метнулась вперед — быстрее ветра, опаснее смерти. Алана отбросило назад и влево, из плеча — по счастью, не из сердца! — торчала светлая костяная ручка клинка степняков.
Мидир взревел, отбрасывая всех, кто был рядом.
Лесовики, взявшись словно бы из ниоткуда, сбросили со стены неудачливого степняка.
— Алан, — шепнул король. — Терпи.
Ох, эту фразу Алан явно слышал больше, чем нужно.
Отмерший советник тоже кинулся к лежащему, стража расчистила место.
Мидир выдернул нож, из раны хлынула кровь. Король тут же свел края. Черным огнем полыхнул шов, и начальник стражи выгнулся, не застонав, но опять знакомо выпустив обсидиановые когти и яростно царапая ими камень.
— Что это было? — яростно повернулся к степнякам Мидир.
Те бросили к его ногам отсеченную голову. Старший принц забормотал о вире и том, что младший…
Мидир не стал слушать.
— Прием окончен! Жду вас завтра с утра. С объяснениями!
Воган, командуя поварятами и следя за тем, как они шустро убирали котлы и еду, подумал: лучшего доказательства не надо.
Эр-Харт никогда не подставился бы за другого. Скорее, прикрыл бы свое сердце!
Алан закрыл собой советника.
Наверное, этот клинок степняков убил последние сомнения в Вогане.
Старом боге, который совсем немного еще и умеет готовить.