Он был среднего роста — намного ниже Тейлона, одет в черные кожаные брюки, серую рубашку-поло и джемпер. Длинные черные волосы, распущенные, свободно лежали на плечах.
Он был поразительно красив, однако казался уродливым из-за впечатанной в черты лица холодной жестокости. Чувствовалось, что этот человек... это существо... из тех, что наслаждаются чужими страданиями.
Тейлон вскочил, готовый к бою.
Незнакомец высокомерно усмехнулся:
— Надеюсь, я не помешал? Не люблю, когда меня обсуждают за глаза, — вот и решил зайти и послушать ваши разговоры.
Даже без этого пояснения Саншайн догадалась, что перед ней Камул.
Тейлон выругался, — и в следующий миг она увидела, как в руках у него в одно мгновение, словно сами собой, оказались два кинжала.
Нажатием кнопки каждый из них превратился в веер из трех лезвий — грозное и смертоносное оружие. Тейлон принял боевую стойку, демонстрирующую, что сейчас к нему лучше не приближаться даже богу.
— Подождите! — вскрикнула Саншайн, надеясь предотвратить схватку, которая могла стоить Тейлону жизни. Она обратилась к Камулу: — Зачем ты пришел?
Камул холодно, зло рассмеялся:
— Разумеется, для того чтобы убить тебя и тем самым причинить Спейрру новые мучения. Что еще мне может здесь понадобиться?
Саншайн в ужасе отпрянула.
Да уж, с ним не договоришься! Настоящее зло во плоти!
Тейлон прыгнул вперед, целясь богу в горло.
Камул выхватил из воздуха меч.
— О, Спейрр! Как же я скучат по тебе, непревзойденный боец!
Широко раскрыв глаза, Саншайн наблюдала за их бешеной схваткой. Никогда в жизни, даже в кино, она не видела ничего подобного. Куда там Голливуду! Два воина — бог и человек — сражались яростно, свирепо — и с необыкновенным мастерством.
Своими кинжалами Тейлон парировал удар Камула. Бог бросился в новую атаку, но на этот раз Тейлон пригнулся, ускользнув от удара, и полоснул противника лезвием по руке.
Бог зашипел от боли, кровь закапала на пол.
— Я тебе ее не отдам! — прохрипел сквозь стиснутые зубы Тейлон. — Я убью тебя!
Камул снова бросился в атаку, еще быстрее и яростнее, чем прежде.
Тейлон отвечал ударом на удар. Смертельным выпадом на смертельный выпад.
— Ты по-прежнему не знаешь своего места, Спейрр. Не понимаешь, когда надо драться, а когда лучше сложить оружие.
Тейлон поймал его меч в вилку своими двумя кинжалами.
— С врагами я не складываю оружие. Я встречаю их с мечом в руках — и уничтожаю!
С этими словами он внезапно ударил Камула головой в лоб. Тот пошатнулся и отступил на шаг.
— Я смотрю, ты освоил новые приемы!
— У меня было время кое-чему научиться!
Внезапно в комнату ворвались еще шестеро мужчин.
Двое из них, шедшие впереди, включили яркие фонари и направили их Тейлону в лицо.
Тейлон, выругавшись, пригнулся и прикрыл глаза рукой.
— Рад бы продолжить наше общение, но у меня не так много времени, — издевательски процедил Камул. — Да и, честно говоря, скучновато становится. Вернемся к этому разговору в другой раз.
Громилы двинулись к Саншайн. Та схватила со столика лампу и запустила в голову тому, кто шел первым.
— Будь ты проклят, Камул! — прорычал Тейлон.
— Ошибаешься, Спейрр. Это ты проклят.
Тейлон бросился к Саншайн, но один из вошедших открыл по нему огонь. Пули не могли убить Тейлона, однако, вонзившись в грудь, в спину, в руки, причинили ему жгучую боль и опрокинули наземь.
Увидев, что Тейлон зашатался и упал, Саншайн вскрикнула и в ужасе бросилась к нему. В этот миг что-то мягко толкнуло ее в плечо. Пуля? Саншайн думала лишь о том, как спасти Тейлона и себя. Огнестрельного оружия у нее в доме нет, но в спальне есть бейсбольная бита.
Надо до нее добраться.
Наверное, в борьбе с богом бейсбольная бита — слабое оружие. Но лучше один шанс из тысячи, чем ни единого шанса!
Однако на полдороге к спальне Саншайн осознала, что ранена вовсе не пулей.
Это был какой-то мощный транквилизатор.
Все поплыло у нее перед глазами. Пол под ногами закачался. Идти стало так тяжело, как будто каждая нога весила тысячу тонн.
А в следующий миг все вокруг провалилось во тьму.
...Тейлон, израненный, залитый кровью, сражался из последних сил. Но каждый раз, как он поднимался на ноги, громилы ослепляли его своими фонарями и дырявили пулями. Воспаленные от света глаза уже почти ничего не видели.
Но Тейлон знал: он должен добраться до Саншайн.
Камул бросил в него молнию, и орудие бога пригвоздило Тейлона к дальней стене.
Перешагивая через лужи крови, Камул неторопливо подошел к лежащей без сознания Саншайн, поднял ее на руки.
— Хорошенькая, правда? Даже симпатичнее, чем в первый раз. — Он встретился взглядом с Тейлоном, и губы его искривились в злобной ухмылке. — Ты даже не представляешь, что я собираюсь с ней сделать! — Он поцеловал Саншайн в щеку. — Но, обещаю, непременно узнаешь.
Тейлон взревел, словно дикий зверь:
— Тронь хоть волосок у нее на голове, и клянусь, Камул, я убью тебя!
Камул запрокинул голову и от души расхохотался; затем повернулся и пошел прочь.
Задыхаясь от боли и ярости, Тейлон упал на колени. Он был весь покрыт кровью, и ноги его скользили по залитому кровью полу. Но он должен встать! Должен спасти Саншайн!
Кто-то сорвал с окон шторы, и в комнату хлынул солнечный свет.
Тейлон зарычал. Обжигающая боль придала ему сил: он вскочил и бросился к двери, за которой исчез Камул.
Трое громил попытались его остановить.
Тейлон расшвырял их и бросился вниз по лестнице.
Камул и его спутники покидали клуб через заднюю дверь.
Думая лишь о безопасности Саншайн, Тейлон совсем забыл о том, что на дворе день. Вспомнил он об этом лишь тогда, когда солнечные лучи обожгли ему кожу. Выругавшись, Тейлон бросился назад, в спасительный полумрак клуба — и оттуда беспомощно наблюдал, как Камул со своей добычей направляется к машине.
Перед тем как сесть, Камул обернулся к Тейлону, приподнял голову Саншайн, показал ему ее лицо:
— Попрощайся со своей женушкой, Спейрр! Не волнуйся, я о нейочень хорошо позабочусь.
С этими словами он уложил Саншайн в машину, сел за руль и тронулся с места.
— Не-е-ет! — отчаянно завопил Тейлон.
Неужели и на этот раз он станет ее убийцей?!
11
Около четырех часов пополудни, завернув за угол Пешеходной Аллеи, Ник заметил возле кафе «На Углу» Ашерона.
Эш стоял, прислонившись к красной кирпичной стене, сложив руки на груди: поза его казалась расслабленной и беспечной, но Ник знал, что атлантиец готов в любой миг ответить ударом на удар.
Одетый в черные кожаные штаны, футболку и длинный плащ в колониальном стиле, Ашерон небрежно скользил глазами по толпе туристов.
А те опасливо обходили его стороной, словно чувствовали исходящую от него темную, смертельно опасную ауру. Такое чувство возникает у человека в присутствии хищника из джунглей, тигра или леопарда — огромного, грациозного, сказочно прекрасного, но в любой момент готового тобой позавтракать.
Старейшего из Темных Охотников боялись — или, по меньшей мере, остерегались — все, кто его знал. Обычно люди старались не иметь с ним дела, а если все же приходилось общаться с Ашероном, переживали это примерно гак же, как визит к зубному врачу.
Нику, откровенно говоря, было его жаль. Должно быть, тяжело обладать Силой, которая отталкивает от тебя людей. Не случайно Эш никого не подпускал к себе вплотную — ни физически, ни душевно.
Сам Ник старался вести себя с Ашероном гак же, как с любым другим, непринужденно и задиристо, — и подозревал, что Эшу это по душе.
Во всяком случае, с Ником он держался свободнее, чем с другими Оруженосцами и Охотниками.
— Мама, смотри, великан!
Звонкий детский голосок — малышка лет пяти указывала на Ашерона своей матери.
Бросив один взгляд на Ашерона, мать изменилась в лице, подхватила дочку на руки и торопливо зашагала в противоположную сторону, к собору.
Девочка все оглядывалась и теребила мать за рукав. Ашерон помахал ей рукой.
Бедняга.
Ник подошел ближе.
— Знаешь, может, тебе надеть белую панаму и галстук в горошек, чтобы не так пугать людей?
Ашерон сдвинул темные очки на кончик носа, одарил Ника невеселой улыбкой:
— Поверь мне, Ник, проблема не в одежде.
Пожалуй, он прав. В самом Ашероне было что-то пугающее. Его внешность, или манеры, или аура, или, быть может, все сразу ясно говорило, что он не человек.
Ник заметил, что Ашерон в очередной раз сменил цвет волос. Еще сегодня утром, у Кириана, он ходил с пурпурными.
— Ты у нас снова жгучий брюнет?
— А ты у нас снова мистер Задира?
Ник рассмеялся в ответ.
Эш отлепился от стены и поднял с земли свой черный рюкзак. Никогда Ник не видел Ашерона без рюкзака — и не раз спрашивал себя, что атлантиец там прячет.
Впрочем, он не самоубийца, чтобы это выяснять. За своим рюкзаком Ашерон следил, словно за сундуком с сокровищами.
— Ну, как твои экзамены? — спросил Эш.
— Погано. Спасибо за микрокоммуникатор — без него я бы провалился. Литературу Древней Греции у нас преподает Джулиан Александер, а он просто зверь! Час меня не отпускал, прогнал по всему курсу!
— Да, Джулиан кумовства не одобряет: к своим он еще строже, чем к чужим.
Ник кивнул в сторону ресторана, в этот ранний час еще полупустого:
— Не возражаешь, если я заодно поем? Не успел перекусить и умираю от голода.
— Конечно. — Эш открыл дверь и отступил, пропуская Ника.
Так он поступал всегда — никому не позволял идти за собой следом. Вставал и садился всегда спиной к стене — так, чтобы видеть все, что происходит вокруг, чтобы никто не мог незаметно подобраться к нему сзади.
Мать Ника называла такие привычки «инстинктом стрелка»: так ведет себя человек, привыкший в любую секунду ожидать нападения.