Это помещение Квинн Пельтье много десятков лет назад сделал звуконепроницаемой: использовалась она в случаях, когда самим Пельтье или их ближайшим друзьям внезапно и неотложно требовалось скрыться от чужих глаз.
Изначально предполагалось, что здесь будут прятаться члены семьи в случае неожиданного превращения в медведя, — чтобы не пугать своим видом посетителей. Однако со временем младшее поколение Пельтье начало использовать кладовку по новому назначению: сюда братья водили подцепленных в клубе девиц.
Но это уже совсем другая история.
Тейлон включил тусклую лампочку под потолком и повернулся к Эроту.
— Я пришел попросить тебя об одолжении.
— Об одолжении? Ну-ну! А ты помнишь, что мне полагается превращать в облачко пара любого Охотника, который подойдет ко мне близко?
— В следующий раз, когда прибежишь ко мне тайком от Психеи занять денег на оплату картежного проигрыша, обязательно об этом напомню, — усмехнулся Тейлон.
Эрот добродушно улыбнулся:
— Неплохо сказано! Ладно, так что же я могу для тебя сделать?
Тейлон ответил не сразу. Мысленно он молил всех богов, чтобы Эрот дал ему не тот ответ, которого Тейлон ждал и страшился.
— Ты знаешь Камула, кельтского бога?
Эрот пожал плечами:
— Так, шапочное знакомство. Боги войны держатся вместе, так что он больше общается с Аресом, Келом, Арой и прочими. Я, бог любви и плотских желаний, с этой компанией стараюсь не связываться. А что?
— Дело в том, что он меня проклял, и я хочу узнать, есть ли какой-нибудь способ снять это проклятие.
— Тебе какой ответ нужен — приятный или честный?
— Честный.
— Скорее всего, нет. Боги войны, как правило, не склонны прощать своих врагов. Массовые убийства как-то не располагают к всепрощению, сам понимаешь, — другой менталитет. Впрочем, зависит от того, что ты сделал и в чем состоит проклятие.
— Я убил его сына, и он запретил мне любить смертных. Все, кого я люблю, погибают.
— О-о-о! — выдохнул Эрот. — Извини, дружище, но, боюсь, твое дело швах. Скорее ад замерзнет, чем бог войны откажется от мести за родную кровь. Впрочем, если в тебе самом течет кровь богов, тогда, быть может, ты еще сможешь с ним потягаться...
— Нет. Я был рожден человеком.
— Если так, плохи твои дела.
Тейлон стиснул зубы. Горькая правда не стала для него откровением, но нанесла жестокий удар. Только теперь он осознал, что уже начал мечтать о будущем с Саншайн.
Где-то в глубине его души теплилась надежда...
Но, как видно, тщетная.
— Значит, ей нельзя со мной оставаться.
Он сам не заметил, что произнес эти слова вслух.
Эрот грустно кивнул:
— Если ты ее любишь, — можешь не сомневаться, она за это заплатит.
Тейлон сжал кулаки. Сердце его разрывалось, к глазам подступали слезы, но он знал, что должен делать.
Есть лишь один способ ее защитить.
— Хорошо. Тогда у меня к тебе еще одна просьба.
Эрот бросил на него понимающий взгляд:
— Хочешь, чтобы я пронзил вас обоих свинцовой стрелой и убил вашу любовь?
Он кивнул.
Эрот снял с шеи ожерелье с медальоном в виде лука. Миг — и крошечный лук у него в руках начал стремительно расти...
Но Тейлон схватил его за руку.
— Подожди! Не сейчас! Я еще не готов. Хочу еще немного побыть с ней. Подожди до полуночи!
Лук снова уменьшился в размерах, а Эрот сочувственно похлопал Тейлона по плечу:
— Где любовь, там и боль, дружище. Уж я-то знаю.
Вспомнив о Психее, Тейлон ощутил укол зависти.
— По крайней мере, твою любовь никто у тебя не отнимет.
— Это точно. В этом отношении мне чертовски повезло. — Эрот неловко переступил с ноги на ногу. — Так что же, где мне тебя подстрелить?
— В клубе «Бегущий Волк». Около полуночи я буду там.
Эрот кивнул.
— Тогда увидимся в полночь.
— Спасибо, Эрот. Я у тебя в долгу.
— Я помню.
Тейлон молча наклонил голову. Итак, теперь он должен двоим — Вейну и Эроту. Похоже, чтобы выпутаться из этой истории, ему придется потерять гораздо больше, чем душу!
Остается лишь молиться о том, чтобы Саншайн не потеряла жизнь.
Но об этом он сейчас думать не мог. Все его мысли были об одном: у него осталось несколько часов.
Ровно в полночь девушка, которую он любит больше жизни, его возненавидит.
Тейлон вышел из кладовой и остановился у перил балкона. Отсюда он видел Саншайн и Психею: женщины играли в бильярд.
Тейлон долго стоял, любуясь своей возлюбленной. Как она прекрасна! Как играют разноцветные неоновые огни в ее черных, как ночь, волосах! А ее роскошное тело... само совершенство!
Саншайн для него — все. Жизнь, сердце и душа.
Вдруг что-то изменилось. Погруженный в свои мысли, Тейлон не сразу заметил, что Саншайн уже не играет, — она ожесточенно спорит с каким-то незнакомцем. Спор явно проходил на повышенных тонах. Слов Тейлон не разбирал, но видел, что Саншайн гневно наступает на незнакомца, тыкая его пальцем в грудь. Вот она оттолкнула мужчину.
Психея, положив кий, бросилась их разнимать.
Перед глазами у Тейлона возникла красная пелена.
Не думая ни об официантах, ни о посетителях — ни о чем, кроме Саншайн, он легко перекинул ноги через перила и спрыгнул с балкона вниз.
Люди, ахнув, расступились.
Приземлился Тейлон неудачно: в лодыжке что-то хрустнуло, и ногу пронзила острая боль. Но он этого почти не заметил. Тейлон видел только расстроенное лицо Саншайн, слышал только ее сердитый голос.
— Джерри, как ты мог?! Змея ты подколодная!!
— Я же говорил тебе, Санни: бизнес есть бизнес.
— Но он договорился со мной! Я весь день его сегодня прождала!
— Что ж делать? Конкуренция. Как говорится, пусть проигравший плачет.
— Вот тебе еще одна народная мудрость! — рявкнул Тейлон, хватая парня за плечо и разворачивая к себе лицом. — Плакать будет тот, кто обидит мою девушку!
Саншайн замерла в ужасе, взглянув ему в лицо. Тейлон был страшен. Казалось, он сейчас сделает из Джерри отбивную.
— Тейлон, все нормально! — торопливо вмешалась она. Не то чтобы ей было жаль слизняка Джерри, но страшно не хотелось, чтобы из-за драки у Тейлона начались неприятности.
Судя по лицу Джерри, ему очень хотелось съязвить, но габариты и свирепая физиономия Тейлона заставляли держать рот на замке.
— Пойдем, милый, — поспешно взяла его за руку Саншайн.
Тейлон что было сил боролся с ослепляющим и оглушающим гневом. Больше всего ему сейчас хотелось разорвать этого ублюдка на части. Как он посмел увести у Саншайн клиента?! Она так надеялась на этот заказ!..
Привычные способы укрощения гнева помогали лишь отчасти: ярость шипела и пенилась, словно масло на сковородке, и не желала отступать.
— Кто он такой? — спросил Тейлон у Саншайн.
— Я — ее бывший муж, а вот ты кто?
— А я — нынешний! — прорычал Тейлон.
Джерри отшатнулся, пораженный, словно получил удар кулаком в грудь.
Тейлон перевел взгляд на Саншайн. Известие о прошлом замужестве любимой его поразило: на миг он ощутил себя преданным. Да, конечно, в то время она ничего не знала об их прошлой жизни и о нем самом, но...
Но все равно, — как больно знать, что она была замужем за другим!
— Я собиралась тебе рассказать, — смущенно пробормотала Саншайн.
— Когда?
Вместо ответа она обернулась к Джерри:
— Не понимаю, как мне хватило глупости выйти замуж за такого урода, как ты!
И, гордо вздернув голову, принялась прокладывать себе путь через толпу, замершую в ожидании.
— Эй, Санни! — крикнул ей вслед Джерри. — Будешь в новом ресторане «Фаллини», — не забудь полюбоваться моими работами! И помни: побеждает сильнейший!
В глазах Саншайн блеснули слезы.
Тейлон заметил это — и гнев его вырвался на свободу.
Развернувшись, он наградил Джерри таким ударом в челюсть, что тот, словно подхваченный порывом ветра, пролетел несколько метров и приземлился на бильярдный стол.
Со страшным треском посыпались на пол шары. Защелкали камеры; за спиной громко выругался кто-то из медвежьего клана.
— Что, кельт, стараешься не привлекать к себе внимания? — послышался за плечом язвительный голос Джастина.
Не удостаивая его ответом, Тейлон схватил Саншайн за руку и повел ее сквозь толпу.
У выхода их нагнал Ник.
— Черт побери, что ты наделал?! Эш тебя живьем сожрет! Ты еще хуже Зарека! Выкинуть такой номер — и где? В переполненном баре, на глазах у целой толпы! И когда? Накануне Карнавала!
— Ник, я в тебя верю. Ты все уладишь.
— Ну, разумеется! Ник, как всегда, все уладит!.. Черта с два! Ты видел, сколько туристов засняли твой героический прыжок с балкона? А мне что прикажешь делать? Моя мать теперь уверена, что ты сидишь на наркоте, которую продает Кириан! Только-только я сумел ее убедить, что не работаю на наркомафию!.. Бедная моя мамочка, благослови ее Бог, золотая женщина, но до сих пор не догадывается, что сама работает в медвежьей берлоге!
— Об этом не беспокойся, — послышался сзади глубокий бас Дэва. — Мы тебя прикроем, кельт. Улаживать скандалы — наша профессия. К завтрашнему утру все люди, ставшие свидетелями твоих подвигов, забудут о том, что видели. И электроника ничего не зафиксирует: на всех снимках останется только большое черное пятно.
— А как же я? — взволновался Ник. — Вот со мной, пожалуйста, не надо этих ваших штучек с промыванием мозгов!
— Никки, я сказал «люди», — парировал Дэв.
Ник запыхтел от возмущения, но не нашелся с ответом.
— Спасибо, — поблагодарил Тейлон.
— Не за что. Увидимся на Карнавале.
Тейлон кивнул медведю и, не обращая внимания на боль в ноге, быстро вывел Саншайн из бара.
Едва они оказались на улице, — он остановился и повернулся к ней лицом.
— Так, значит, ты была замужем?
— Семь лет назад, Тейлон! Я была молоденькой дурочкой.
— Ты была замужем! — повторил он. — За этим...
Саншайн тяжело вздохнула:
— Увы.