Прикрыв глаза, Тейлон, как учил его Ашерон, призвал в свое сердце тишину и успокоение.
Эш снова бросился на него.
Но на этот раз Тейлон не стал драться — он обнял Эша, как брата.
С силой, какой никогда еще в себе не чувствовал, он обхватил лицо Эша ладонями и повернул к себе, мысленно взывая к старому другу, чтобы тот его увидел.
Лицо Ашерона не было больше прекрасным человеческим лицом — это была отвратительная морда демона.
В его кровавых глазах плясали желтые искры. В этом круговороте цветов не было ни намека на разум или милосердие — только бесчеловечная, всепоглощающая злоба.
Никогда прежде Тейлон не видел ничего подобного.
Кто бы мог подумать, что Эш способен на такое превращение? Что он обладает такой Силой?
Но его нужно остановить.
Любой ценой.
— Ашерон! — медленно и спокойно произнес он. — Остановись!
Сначала ему показалось, что Эш его не слышит. Но в следующий миг Ашерон повернул голову к распростертой на полу Саншайн.
— Тейлон! — хрипло проскрежетал он. Глаза его замерцали; он снова перевел взгляд на Тейлона.
Новая ударная волна потрясла комнату: на этот раз она двигалась в обратном направлении, как будто вырвавшаяся на свободу Сила возвращалась обратно к Ашерону.
Дракон взмыл под потолок и исчез.
Лицо Эша приобрело прежний вид — перед Тейлоном вновь стоял человек, которого он знал много столетий.
Глаза его снова стали серебристыми; он заморгал и огляделся кругом, словно пробуждаясь от кошмара.
Затем, ни говоря ни слова, скрестил руки на груди и, как ни в чем не бывало, вышел из комнаты.
Когда он проходил мимо Артемиды, та потянулась к нему, но Ашерон уклонился от ее прикосновения и исчез.
Артемида гневно повернулась к брату.
— Ну погоди, отец тебе задаст!
— Мне? Он в курсе моих дел. А не хочешь ли, чтобы я рассказал ему про Ашерона?
— Только попробуй, ябеда! — Она щелкнула пальцами, и Дионис исчез.
Артемида повернулась к Стикксу. Тот вжался в стену, словно тоже мечтал раствориться в воздухе.
— Опять ты! — с омерзением проговорила она.
Стиккс судорожно сглотнул.
— Как ты можешь его защищать? Я после смерти отправился на Елисейские поля, а он...
— Плевать мне на тебя, да и на твою драгоценную семейку! — отрезала она. — Вы все повернулись к нему спиной, обвинили в том, в чем он был не виновен!
— Как не виновен?! Да он... — взвизгнул Стиккс, — но тут Артемида снова щелкнула пальцами, и голос его затих.
— Так-то лучше, — проговорила она. — Забавно: на вид вы очень похожи, а вот по голосу вас различить проще простого. Ашерон, в отличие от тебя, не визжит и не хнычет. Впрочем, он всегда был мужчиной, а не сопливым мальчишкой.
Решительным взмахом руки она отшвырнула Стиккса к стене.
— Поверить не могу! Я дала тебе все, чего только можно пожелать. Вечную жизнь на собственном острове, все возможные наслаждения... И что же? Все эти тысячелетия ты ненавидел Ашерона и строил против него козни! Ты не заслуживаешь прощения.
— Ты не можешь меня убить! — пискнул Стиккс. — Ведь тогда умрет и Ашерон!
— К сожалению, да. Будь проклят день, когда Судьбы связали ваши жизненные силы! — Она смотрела на него, прищурившись, так, словно хотела бы размазать его по стенке. — Ты прав. Убить тебя я не могу. Но могу устроить такую жизнь, что ты будешь молить о смерти!
— Что ты со мной сделаешь? — спросил Стиккс.
Она недобро усмехнулась:
— Увидишь, жалкий человечек. Увидишь.
Стиккс исчез.
Артемида повернулась к остальным. Глубокий вздох — и она, кажется, несколько успокоилась.
— Береги душу, Спейрр, — обратилась она к Тейлону. — Помни, за нее заплачено дорогой ценой. — И медленно растворилась в воздухе.
Рядом с Тейлоном и Саншайн остался только Камул.
— Ну что ж, — заметил Тейлон. — Кажется, все твои друзья тебя покинули.
Камул вздохнул:
— А жаль. Вино, Война и Разрушение — как бы мы повеселились вместе! Ну что ж, придется мне удовлетвориться убийством Саншайн. Ведь ее душа принадлежит мне, я имею право ее забрать, а человек так неудобно устроен, что забрать душу можно лишь из мертвого тела.
И Камул протянул к ней руку.
Тейлон выхватил свои шрады и приготовился к бою.
Но в этот миг между ними сверкнула молния, и из ниоткуда возникло облачко, постепенно сгустившееся в человеческую фигуру... Фигуру — как ни удивительно, — знакомую и дорогую не только Тейлону, но и Саншайн.
— Бабуля! — не веря своим глазам, воскликнула Саншайн.
Бабушка шагнула к Камулу, смерив его суровым взглядом:
— Не бойся, детка. Этот хулиган тебя не тронет.
— Морриган?! — вскричал Камул. — Что ты здесь делаешь? Тебя это не касается!
— Ты ошибаешься! — и бабушка Саншайн чудесно преобразилась: миг — и на месте хрупкой старушки с морщинистым лицом и лучистыми глазами выросла кельтская богиня войны, прекрасная и грозная: такая, какой знал ее Тейлон в дни своей смертной юности.
Тейлон похолодел.
— А... а... а это еще что такое? — едва выговорила Саншайн.
Бабушка бросила на нее извиняющийся взгляд:
— Прости, малышка. Хотела бы я все тебе объяснить в более спокойной обстановке. Но мы с Ашероном должны были их остановить, не дать им освободить Аполлими. А для этого — и для того, чтобы Тейлон получил свободу, — вступить в поединок с Камулом должны были вы оба.
Тейлон застыл в оцепенении.
Так, значит, Ашерон все это предвидел? Почему же ничего ему не сказал?
Морриган повернулась к Камулу.
— Извини, Кэм, но на этот раз ты кое-чего не учел. Ты поставил богу Брану условие, чтобы Нинья возродилась вновь от смертных родителей, но ничего не сказал о ее бабушке!
Я не могла ни избавить Спейрра от проклятия, ни расторгнуть его договор с Артемидой, — тогда мне пришлось бы вступить в войну с тобой и с ней. И тогда я решила сделать для него хотя бы то, что могу, — вернуть ему жену, да так, чтобы ты ничего не смог с ней сделать. Нинья возродилась в теле Саншайн — плоть от моей плоти, кровь от моей крови. А Спейрр, испив ее крови, смешал ее со своей — и, значит, теперь он тоже находится под моим покровительством.
Камул разразился проклятиями.
— Обидно, правда? — поддразнила его бабушка. — Теперь, если попробуешь убить кого-то из них, — будешь иметь дело со мной.
Тейлон и Саншайн обменялись изумленными взглядами.
— Ну погоди, Морриган! Я тебе еще отплачу! Я... — И Камул исчез в дыму и пламени.
Морриган глубоко вздохнула, а затем повернулась к ним.
— Что ж, детки, поздравляю.
— Значит, я свободен? — переспросил Тейлон, все еще не отваживаясь в это поверить.
Морриган кивнула.
— Но Сила Темного Охотника остается при тебе.
— Так он остался Темным Охотником? — поколебавшись, спросила Саншайн.
— Нет, — ответила бабушка. — Вернув ему душу, Артемида освободила его от присяги. Но отнять однажды данную Силу невозможно, — она остается с ним навеки.
— И теперь он может не бояться дневного света? — улыбнулась Саншайн.
— Конечно. Кстати, — смущенно добавила Морриган, — должна еще кое о чем вас предупредить...
— Что такое? — испуганно спросили они в один голос.
— Согласно законам нашего пантеона, оба вы... — Она закусила губу и развела руками.
— Мы — что? — поторопил ее Тейлон, в ужасе от того, что законы сверхъестественного мира приготовили для него какую-то новую пакость.
— Вы оба бессмертны.
— Что? — заморгала Саншайн.
— Видишь ли, деточка, и ты, и твои братья рождены бессмертными. Поэтому ты так молодо выглядишь, хотя тебе почти тридцать.
— А мама — тоже бессмертная? — спросила Саншайн.
— Нет. От бессмертия можно отказаться. Твой отец — смертный, и она предпочла состариться и умереть вместе с ним. Так что ты рождена от смертных родителей. Но, поскольку бессмертие наследуется вместе с кровью, оно передалось тебе, а от тебя — Тейлону.
— Так, значит, она никогда больше не умрет у меня на глазах? — не веря своему счастью, спросил Тейлон.
— Никогда. Конечно, если вы сами этого не захотите.
— Черта с два! — смеясь, воскликнул Тейлон.
— Так я и думала. — Морриган отступила на шаг. — Ну что ж, детки, не буду вам мешать. Вам сейчас есть чем заняться — например, подумать о свадьбе. Желаю вам много-много детишек. — Она распростерла руки и крепко обняла их обоих. — Наконец-то я понянчу правнуков!
И Морриган исчезла, а они, потрясенные, долго молча смотрели друг на друга.
Саншайн облизнула пересохшие губы. Она все еще не могла поверить, что все, произошедшее сегодня ночью, — не сон.
А самым невероятным чудом казалось то, что Тейлон остался с ней — и больше ничего не стоит между ними.
— Итак, чем теперь займемся? — В его янтарных глазах блеснул знакомый огонек.
— Мне понравилась идея насчет правнуков. Может, подумаем об этом прямо сейчас?
— Отличная мысль, — рассмеялась она, — вот только очень уж далеко ехать отсюда до твоей хижины!
— Это правда. Но до твоего дома — гораздо ближе.
— И то верно, — улыбнулась Саншайн.
Он поцеловал ей руку, и они вместе вышли на улицу.
Рука об руку шагали они по тротуару, смешавшись с веселой толпой, расходящейся по домам после праздника. На душе у Саншайн было легко и свободно.
Когда они дошли до перехода, из-за угла вдруг вынырнула огромная карнавальная платформа.
Ахнув, Саншайн едва успела отдернуть Тейлона с ее пути, а потом расхохоталась:
— Похоже, у тебя проблемы с карнавальными платформами!
— Дело не в платформах, а в тебе, моя радость. Когда ты рядом, я не замечаю ничего вокруг.
Она игриво улыбнулась:
— Придется мне, для твоей же безопасности, запереть тебя дома и выбросить ключ!
— Если перед этим ты разденешься, — я только за!
19
Стоя в тени здания, Зарек провожал взглядом счастливую пару. Его радовало, что Саншайн нашла свое счастье, — и все же он не мог понять, какого черта они с Тейлоном так цепляются друг за дружку.