А когда я открыла глаза, Лиам стал частью реальности.
Я выскочила из комнаты, игнорируя крики Толстяка. Сбежала по ступенькам, перепрыгивая по нескольку зараз, и вылетела из двери, которая готова была вот-вот вывалиться наружу.
Он шел вниз по дороге к общежитиям, пробираясь сквозь обломки зданий и ветви поваленных деревьев. На израненном лице отпечатались горе и страх. Он хромал.
– Ли! – вырвалось у меня. Он уронил обгоревшую ветку и бросился вперед, сквозь торчащие сучья и листья. Неотрывно глядя на меня. Веря и не веря одновременно.
– О господи!
Я бросилась ему на грудь и едва не повалила нас обоих.
– Спасибо тебе, – прошептал он, – спасибо, спасибо…
А потом Лиам целовал каждый дюйм моего лица, осушая губами смешанные с пеплом слезы и нашептывая мое имя.
Лиам оказался не единственным, кому удалось бежать, но единственным, кто захотел вернуться.
Он восстанавливал в памяти события ночи, пока мы сидели в офисе Клэнси, поедая припасы, которые удалось отыскать в кладовой. Толстяк поставил ноутбук рядом с собой и поминутно проверял, не пришло ли сообщение от родителей. Адрес отца Джека он сверил несколько раз.
Оказывается, когда началось наступление, случился неприятный сюрприз. Дозорные не смогли прорваться через ворота к общежитиям, чтобы предупредить остальных об опасности. Те немногие, кто в этот день был освобожден от службы, пришли к Лиаму и вывели его из лагеря. «Скорее даже вынесли», – уточнил он. Ребята выбрали одну из тайных тропок, созданных как раз для подобных целей. Они шли до самого утра и остановились, когда впереди показалось шоссе, на котором нас подобрал Майк.
– Нас было от силы человек двадцать, – сказал Лиам, сжав мою руку. – Все в плохой форме. Лив и Майк нашли машину и повезли тех, кому было совсем уж плохо, в госпиталь, но…
– А что насчет остальных? – спросила я.
– Разошлись. – Лиам провел рукой по глазам и вздрогнул. Кожа там все еще была очень нежной, красно-черного цвета.
– А ты-то почему не ушел? – возмутился Толстяк. – Какого черта нужно было возвращаться сюда, если ты понимал, что в лагере еще могут быть СПП?
Лиам фыркнул.
– Неужели ты думаешь, я мог хоть на секунду задуматься о чем-то подобном, когда оставался шанс, что вы двое все еще здесь?
Времени оставалось мало. Все понимали, что СПП могут вернуться, чтобы поискать выживших. Лиам с Толстяком отправились в кладовку. Нужно было решить, какие продукты взять с собой. Я тоже хотела быть полезной, но все мои мысли были заняты ноутбуком Клэнси.
В конце концов я плюнула на приличия и оставила ребят спорить по поводу консервов. Поднимаясь по лестнице, я не забыла проверить карманы куртки. Письма Толстяка и Джека лежали на месте.
До окончания работы батареи оставалось две минуты. Иконка мигала, сигнализируя о низком заряде. Экран побледнел, значки на панели погасли. Я быстро напечатала в поисковой строке «Руби Энн Дейли, Вирджиния-Бич».
Безрезультатно.
Тогда я попробовала одно имя. Выскочила нужная надпись, но человек был зарегистрирован в Салеме. Я не жила там уже около десяти лет, но мгновенно узнала адрес родителей.
Минута пятнадцать секунд. Я нашла в истории адрес сайта, о котором говорил Толстяк, и набрала телефонный номер. С каждым звонком утекало две секунды.
Я не столько хотела с ней поговорить, сколько услышать ее голос. Переезд к бабушке больше не входил в мои планы. Появились куда более важные задачи. И все же я мечтала убедиться, что она все еще жива – что существует на свете хоть один человек, который помнит обо мне.
Раздался щелчок. Сердце подпрыгнуло к горлу, пальцы впились в край стола.
Мамин голос.
– Здравствуйте, вы дозвонились до Джейкоба, Сьюзан и Руби Дейли…
Я и не поняла, когда начала плакать. Возможно, это была обычная усталость. Возможно, все в жизни стало слишком сложно. Меня переполняло счастье оттого, что они трое теперь вместе. Оттого, что мама и папа заменили одну Руби на другую. За последние несколько дней я ясно поняла, как важно заботиться друг о друге и держаться рядом. И они заботились друг о друге. Это хорошо.
Хорошо.
И все же было кое-что еще. Закрыв глаза, я представила, всего на несколько минут, что Руби, живущая на Милвид-драйв, – это я.
Глава тридцатая
Спустя несколько минут мы отправились в путь. И вот теперь нам с Толстяком наконец предоставился шанс рассказать Лиаму о том, что произошло ночью.
– Слава богу, Толстяк тебя нашел, – сказал Лиам, качая головой. – Ты знала его лучше всех нас, вместе взятых, и все равно пошла.
– Я правда думала, что смогу одержать над ним верх, – сказала я, прижимаясь лбом к прохладному окну. – Идиотка.
– Да, это уж точно, – согласился Толстяк. – Но ты наша идиотка, так что в следующий раз будь осторожнее.
– Подписываюсь, – сказал Лиам и положил свою руку поверх моей.
В нескольких милях от Ист-Ривер мы наткнулись на брошенную машину, но подобрали ее лишь потому, что у нее был полный бензобак. С Бетти эта колымага не шла ни в какое сравнение. Длинные ноги Толстяка упирались в спинку моего кресла. Салон пропах китайской едой. И все же она была на ходу. Прошло немного времени, и мы привыкли.
– Вот еще одна, – Толстяк постучал пальцем по стеклу.
Я открыла глаза и вытянула шею, успев заметить белый столб. Наверху была установлена белая коробочка с небольшой антенной. Камеры повсюду.
– Может, нам стоит съехать с шоссе? – предложил Лиам.
– Нет! – воскликнул Толстяк. – За шестьдесят четыре мили мы видели всего две машины. Пешком нам придется добираться до Аннандейла в два раза дольше. Искать будут Бетти, а не эту машину.
Мы с Лиамом переглянулись.
– Напомни еще раз, что было в сообщении твоей матери?
– Она сказала зарезервировать столик в ресторане моей тети и ждать их на кухне, – ответил Толстяк. – Я сделал это еще в Ист-Ривер, так что мы должны встретиться с ними сегодня вечером. Может, тетя нас даже покормит.
– Давай лучше где-нибудь тебя высадим, – предложил Лиам.
– Нет, я собираюсь доставить письмо Джека.
– Толстяк…
– Хватит меня «толстячить», – выпалил он. – Я многим обязан Джеку. И хочу это сделать.
В качестве адреса отца Джека был указал мотель «Дейс Инн», который находился в окрестностях Аннандейла, рядом с чередой полуразвалившихся домов. Лиам считал, что их превратили во временные общежития для рабочих, которые восстанавливали Вашингтон. Но проверить теорию удалось лишь после того, как на парковке рядом с нами остановился ветхий автобус. Оттуда вывалилась дюжина мужчин в пыльных неоновых жилетах и касках.
– Комната 103, – сказал Лиам, подавшись вперед и прищуривая здоровый глаз. – Мужчина в красной рубашке. Да, это он – очень похож на Джека.
Отец Джека оказался невысок и широкоплеч. С седыми усами и широким носом.
Толстяк вырвал помятое письмо из моих пальцев.
– Остынь, Турбо, – Лиам заблокировал двери. – Сначала нужно убедиться, что за ним нет слежки.
– Мы здесь почти час – ты кого-нибудь видел? В остальных машинах никого нет. Мы держались тише воды ниже травы, как ты и хотел. Это сработало. – Толстяк вручную открыл защелку. Лиам на мгновение задумался, но все же уступил.
– Ладно. Только будь осторожен, хорошо?
Толстяк бежал через парковку, поминутно оглядываясь по сторонам. Но за комнатой № 103, похоже, никто не наблюдал. В конце концов он бросил через плечо выразительный взгляд.
– Чудно, – сказал Лиам. – Просто чудно.
Я наклонилась и погладила его по плечу.
– Знаешь, а ты ведь будешь по нему скучать.
– Безумие, правда? – со смехом ответил он. – Что я буду без него делать? Ведь некому будет рассказать мне, как опасно неправильно открывать консервы!
Лиам дождался, пока Толстяк постучит в дверь, а затем отстегнул ремень и поцеловал меня.
– Это еще зачем? – со смехом спросила я.
– Чтобы направить твои мысли в нужное русло, – сказал он. – Как только отвезем Толстяка домой, нужно будет разыскать Зу и компанию, пока до них не добрались СПП.
– Что, если…
Дверь номера 103 открылась, и в проеме появилось лицо мистера Филдса, усталое и недоверчивое. Толстяк протянул помятое письмо. Из-за того, что он стоял спиной к нам, разглядеть происходящее было тяжело. Лицо мужчины вдруг стало ярко-малиновым, сравнявшись по цвету с красной рубашкой. Он что-то крикнул. Соседи начали открывать занавески на дверях, чтобы посмотреть, что происходит.
– Вот это плохо, – сказал Лиам, распахивая дверцу. – Надо было ему для начала попрактиковался на мне.
Дверь захлопнулась прямо перед носом Толстяка, а в следующую секунду открылась опять. Шире, чем раньше. Я увидела серебристую вспышку. Толстяк поднял руки и сделал шаг назад.
Грянул выстрел. К тому моменту, как я закричала, Толстяк уже валялся на земле.
Мы побежали к номеру. Теперь на улицу высыпали все жители комплекса. В основном мужчины, но было и несколько женщин. Их лица напоминали морды чудовищ.
Отец Джека направил трясущееся ружье на нас, но Лиам взмахом руки забросил его в номер и с шумом захлопнул дверь. Я опустилась на колени рядом с Толстяком.
Глаза его часто моргали. Живой.
Он пытался что-то сказать, но я слышала лишь крики, доносящиеся из номера 103.
– Чертовы фрики! Убирайся к своим чертовым фрикам!
На правом плече Толстяка расплывалось кровавое пятно. Я не могла пошевелиться. Все казалось каким-то нереальным. Лиам быстро нагнулся за ружьем. Схватил его и повернулся к 104-му, затем к 105-му номеру. Этого просто не могло быть.
– Все хорошо, – сказал кто-то сзади. Лиам резко обернулся: на лице каменное выражение, палец замер на спусковом крючке. Мужчина поднял руки: в одной он держал маленький телефон. – Я только звоню 911. Все хорошо, мы ему поможем.
– Не дай им сделать звонок, – выдохнул Толстяк. – Не дай им забрать меня. – Он еле прокаркал последние слова. – Я должен вернуться домой.