зьму и поверю, что она заперта здесь по собственной воле?
– Она моя дочь. Жизель действительно больна, но что я должен, по-твоему, сделать? Запереть ее в больнице, как это сделали вы с сестрой? Лишить магии, отдать на растерзание менталистам и превратить в безвольное растение?
– Да, конечно, гораздо лучше запереть ее на чердаке, среди кучи хлама, где она может пораниться или задохнуться в одном из сундуков! И вместо того, чтобы бросить все свое состояние на то, чтобы облегчить ее муки, бегать по всему свету и искать мифический дневник магического гения, который якобы может помочь! Не гнушаясь ни похищениями, ни шантажом. Рискуя жизнью сына и безопасностью внучки. Браво, Мэнфорд, вы удивительный кретин.
– Жизель сама выбрала это место. Ей здесь спокойнее.
– Конечно. Ничуть не удивлена. Вы ведь дружили с моим отцом, наверняка переняли его передовые методики воспитания. Может, хоть вы расскажете, что такого делаете с дочерьми, что они сходят с ума? Погодите… Кто такой Рейган?
Мэнфорд нахмурился и занервничал. Он переводил взгляд то на меня, то на дочь, снова погруженную в чертоги собственного разума.
– Откуда ты взяла это имя?
– Какая разница?
– Рейган – мое второе имя. Я представлялся им твоему отцу. Допрос окончен? Ты ее пугаешь. Идем вниз.
– Мертвые мальчики не уходят сразу, – захихикала Жизель. – Они еще долго живут здесь…
Она ткнула указательным пальцем в свой лоб.
– О чем она?
– Кайла, она больна. И боится незнакомых людей. Извини, что Жизель тебя напугала. Идем в мой кабинет и поговорим, – взяв себя в руки, произнес Мэнфорд.
Я не сомневалась, что услышу очередную складную ложь, и колебалась. Мне хотелось увести Жизель отсюда, помочь ей, и в глубине души я даже понимала почему. Я была отвратительной старшей сестрой. Занятая своими страданиями, я не заметила того, как плохо было Ким. А с тех пор, как она попала в больницу, так и не нашла в себе силы ее навестить.
Что произошло с Жизель? Почему у двух друзей и соратников, занимавшихся исследованиями магии, безумные дочери?
– Если вы с отцом были друзьями и он знал о состоянии Жизель, почему просто не передал вам копию дневника Конрада? Если вы были друзьями, то знаете, что моя сестра не монстр и не садистка, вы могли обратиться к ней, а не похищать меня. Раз вы не обратились к моей семье за помощью, там явно не спасительный ритуал для Жизель. И оставлять меня в живых вы не собираетесь, иначе ваш сын не прятал бы меня от Герберта. Чем вы занимались с моим отцом, Мэнфорд? Что вы сделали с Ким и Жизель? Что за ритуал создал Конрад Кордеро? Вы либо ответите на эти вопросы, либо я расскажу Райану о том, что Стелла – его дочь. И посмотрим, решится ли он помогать вам и дальше, зная, что спасение дочери – последнее, о чем вы думаете!
Я блефовала. Понятия не имела, хватит ли Райану моральных качеств, чтобы остановить творящееся безумие. Возможно, он всего лишь умело играл и у Мэнфорда не было от приемного сына секретов.
Жизель вдруг закричала. Пронзительно, хрипло, так, что наверняка было слышно в каждом уголке дома. Следом раздался звон. В свете луны в окровавленной руке девушки мелькнул осколок. Мелкая крошка разбитого зеркала впивалась ей в ноги, но Жизель, казалось, совсем не замечала боли.
Она бросилась на Мэнфорда с невероятной для хрупкой девушки силой. Они рухнули на пол, доски опасно заскрипели. Ступор длился доли секунды, а потом я подскочила к ним и с нечеловеческим усилием оттащила Жизель от отца. Она кричала и вырывалась, как дикая кошка, и моих сил не хватало.
– Не трогай ее! – рявкнул Хефнер-старший. – Нет!
Одержимая приступом ярости, Жизель была намного сильнее меня. Показалось, ей не стоило никаких усилий отшвырнуть меня в сторону и вновь броситься к отцу. Ее тело охватили сияющие серебром нити магии, сковав движение, но было уже поздно.
Я вскрикнула. На лице Мэнфорда появилось удивление. Всего лишь удивление – вот что чувствует человек, получающий удар осколком зеркала в сердце.
Второй. Третий.
Жизель била яростно, вкладывая в каждый удар ненависть и боль. Я видела, как по ее щекам текут слезы, видела отчаяние в красивых глазах.
Мэнфорд пошатнулся. Из уголка губ показалась струйка крови. Я боялась даже пошевелиться, понимая, что Жизель совсем себя не контролирует. Она словно не могла остановиться.
Мэнфорд упал.
– Мертвый мальчик, – раскачиваясь на месте, произнесла Жизель. – Мертвому мальчику негде жить.
Потом подняла голову, уставившись в пустоту.
– Папа. Где папа? Ты обещал, что я увижу папу!
Я ощутила, как по коже проходит мороз. Она верила в то, что видела. И, кажется, хотела, чтобы это увидела и я. Жизель с такой силой вцепилась в мое запястье, что мне показалось, сломала его.
– Ты видишь?! Видишь их?!
С грохотом дверь вылетела из петель, а на пороге возник Райан. Лишь бросив на отца быстрый взгляд, он с трудом разжал пальцы сестры и оттолкнул меня в сторону.
Она брыкалась и вырывалась, но силы вскоре кончились. Теперь это была лишь слабая девушка, истерзанная болезнью. Жизель рычала, плакала, кричала. Когда она перестала сопротивляться, Райан осторожно опустил ее на пол и обнял.
– Ну все, все. Не бойся. Я с тобой. Его больше нет. Не бойся…
Я ахнула, увидев на его рубашке кровь, и взмолилась, чтобы это была лишь растревоженная рана. Но Райан, кажется, совсем не ощущал боли. Он удивленно посмотрел на руки, а затем перевел взгляд на сестру.
Жизель обмякла, только плечи вздрагивали от рыданий. Райан поднял голову, и у меня дрогнуло сердце от его растерянного взгляда с немой мольбой о помощи. Он осторожно положил сестру на пол. Из ее живота торчал острый зеркальный осколок. Тот самый, что оборвал жизнь ее отца.
– Райан… это ты?
Ее взгляд будто прояснился, и Райана это явно поразило. Жизель выглядела почти нормальной, вот только она умирала. Ласково, почти невесомо, Райан погладил ее по голове, убрав с лица испачканные кровью светлые пряди.
Жизель всхлипнула, ее голос то и дело срывался, звучал приглушенно, как из сломанной музыкальной шкатулки.
– Я так устала…
– Знаю. Прости, что не смог тебе помочь.
– Почитай мне. Расскажи… чтобы я заснула.
– Я не знаю слов, малышка.
Медленно, пошатываясь, я подошла ближе и опустилась возле них. Взгляд девушки с трудом остановился на мне. Сейчас в нем не было и тени безумия.
– Я тебя знаю. Он говорил о тебе…
– Твой отец?
– Твой.
Я открыла было рот, чтобы спросить о том, когда она видела папу и что они с Мэнфордом сделали, но Райан умоляюще на меня посмотрел – и духу не хватило. У него умирает сестра, а я хочу использовать ее, чтобы выяснить то, что и так знаю: мой отец был совершенным подонком.
– Тук-тук, за окном тихо плачет навь.
– Старый дом… – эхом откликнулась Жизель.
– Старый дом.
– Сон ты или явь.
Жизель прерывисто всхлипнула и затихла.
Я до крови закусила губу, а Райан устало опустил голову.
– Мне жаль, – хрипло произнесла я.
– Я много раз задавался вопросом, почему отец никогда не заходит к ней. Он как будто стыдился Жизель. А теперь кажется, что боялся.
– Твой отец что-то с ней сделал. Как и мой с Ким. Я нашла их переписку у Мэнфорда на столе. Они говорили о неудавшемся ритуале.
– Что ж, они мертвы, и мы вряд ли узнаем правду. Ты ранена? – Райан заглянул мне в глаза. – Все в порядке?
Медленно я покачала головой. Взгляд упал на тело Жизель. Ее лицо было спокойным, глаза закрыты, а на губах играла улыбка. Она, кажется, наконец-то избавилась от всего, что ее мучило.
Но я все равно не могла не чувствовать вину.
Она накрыла резко, в один момент. Ноги подкосились, и Райан чудом меня удержал.
– Прости. Не надо было мне подниматься.
– Кайли, – ласково отозвался он, – ты не виновата.
Не в порядке. Две смерти из-за одного письма – не нормально.
«К» снова победила. Сколько еще человек должны погибнуть, чтобы до меня наконец дошло?
Глава 8
В комнате царила тьма.
Под одеялом было жарко, и, откинув его, я обнаружила, что обнажена. Платье валялось рядом на полу. Даже не помню, как раздевалась. Не помню, как провалилась в сон.
Когда глаза немного привыкли к темноте, я осмотрелась и поняла, что это не та комната, к которой я привыкла. В ней все выдавало хозяина. Портреты на прикроватной тумбочке, куча записных книжек на письменном столе, стеллажи с книгами по криминологии. Здесь даже пахло по-особенному. Табаком – как в управлении стражи. И ванилью – от ароматических саше, которые раскладывала по дому прислуга.
Райан сидел за столом над бумагами. Одинокой свечи, освещавшей крохотный клочок стола, явно не хватало. Но, кажется, он не зажигал свет, чтобы я могла поспать.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил мужчина.
– Голова тяжелая. Как ты?
– Терпимо. Устал, но самая сложная часть позади. Тела уже забрали, им понадобится два дня на проведение экспертизы. Если все будет в порядке, то похороны пройдут сразу после того, как дело закроют. По официальной версии, Жизель, не выдержав болезни, пыталась убить себя. Отец пытался ей помешать, они боролись, и она случайно убила его. А затем истекла кровью сама. Мы с тобой спали, когда я услышал шум наверху. И нашел тела. Запомни эту историю на всякий случай. Вдруг детектив решит тебя допросить.
– Но там остались мои следы. Отпечатки.
– Кайли, – слабо улыбнулся Райан, – я отдал управлению стражи половину сознательной жизни. Я умею заметать следы. Нам не нужно, чтобы твое имя всплыло в расследовании.
– Потому что тогда все узнают, что вы держали меня в доме против воли?
– Потому что о тебе снова начнут писать гадости в газетах.
Чуть подумав, он добавил:
– Ну и да, тогда все узнают, что я тебя похитил. Сжалься, Кайли, я засадил за решетку столько плохих парней, что не проживу в тюрьме и дня. Хотя… может, это было бы справедливо.