26
Зейл уходит, и я направляюсь в дом. Голова у меня тяжелая. Желудок – тоже. Как будто оба они полны жидкой грязи.
Зачем было Харту лгать мне?
Я тяжело опускаюсь на пол в углу и подтягиваю колени к груди. Я уже скучаю по Зейлу. Мне нужна его энергия. Тело болит. Я в смятении. Абсолютно вымотана. Это такая усталость, которая возникает от непрерывной борьбы.
И от постоянных потерь.
Сколько времени прошло с тех пор, как я спала? По-настоящему спала?
Дни?
Недели?
Месяцы?
И вот тогда это видение настигает меня. Элора, кричащая посреди шторма. Я буквально вцепляюсь в это видение изо всех сил. Хватаю его и запускаю в него ногти. Стараюсь задержаться на нем настолько, чтобы заметить что-нибудь важное.
Но мне не видно ее лица.
И я не могу разобрать, чье имя она выкрикивает. Только чувствую, как этот звук раздирает мне горло.
Ее горло.
Глаза жжет.
Поэтому я их закрываю. На мгновение.
И каким-то образом засыпаю прямо там, скорчившись в углу.
Когда просыпаюсь, в дверях стоит Харт. Наблюдает за мной. И Евы с ним нет.
– Ты ее не нашел.
– Нет, – отвечает он. – Искал всю ночь. Никаких следов.
Моя грудь сжимается, и следующие слова выходят с болью.
– Ты нашел его?
Зейла.
Харт качает головой:
– Нет.
Я позволяю себе выдохнуть. Потому что это означает, что Зейл, вероятно, цел и невредим. По крайней мере, на данный момент.
Харт смотрит на меня с отвращением, и я понимаю, что он заметил мое облегчение.
Мне хочется спросить его насчет того, что сказал мне Зейл. О том, что Харт вовсе не появлялся на острове Келлера в ту ночь. Тогда, в феврале. А ведь это полная бессмыслица. Это – одна из тех вещей, о которых Харт сообщил мне в первую очередь.
Но я не могу сообразить, как выяснить это, чтобы Харт не догадался, что информация получена мной от Зейла. Что Зейл находился здесь всего несколько часов назад. А я поцеловала его во время надвигающегося шторма. А рассказывать обо всем этом Харту – плохая идея.
В общем, я убеждаю себя, что это недоразумение. Неразбериха. Некая путаница. Ведь обстановка в ту ночь была сложной. Сильный ветер и ливень. И исчезновение Элоры.
Сейчас семь часов утра. Транспортно-буксирное судно скоро прибудет.
Я слышу, как дождь стучит по крыше.
Протираю глаза и следую за Хартом в кухню. Радио по-прежнему работает. Двенадцать часов осталось до того момента, как ураган Элизабет достигнет прихода Плакеминс. Диктор предупреждает, что мы уже подвергаемся интенсивным осадкам и порывам шквалистого ветра.
– Что будем делать? – спрашиваю я. – С Евой?
Меня убивает мысль, что она где-то посреди всего этого ужаса.
Одна.
– Мы ничего не можем сделать, – отвечает Харт. – Как я уже говорил, Ева мертва. Готов поспорить на собственную жизнь.
Мне хочется сказать ему, что мы оба знаем – его жизнь недорого стоит в данной ситуации.
Но я молчу.
– Это не Зейл, – произношу я. – Он не…
– Теперь это не имеет значения. – Голос Харта звучит глухо, как со дна колодца. – Все кончено. Мы никогда не узнаем, что действительно случилось в ту ночь.
– Но…
– Скоро придет судно, – продолжает он, словно сообщает мне, что подадут на завтрак. – Оно просигналит три раза. Когда услышишь последний сигнал, тебе следует притащить свою задницу на борт. Потому что четвертого не будет.
Харт поворачивается и направляется к парадной двери. И я ковыляю за ним.
Дощатый настил неровный. Назойливые вьющиеся плети расталкивают доски, и тот становится похож на беззубую улыбку.
Я громко окликаю Харта, и он резко оборачивается. Его лицо перекошено от ярости. Он тяжело дышит, борясь с дождем и ветром.
– Боже, Грейси! Убирайся отсюда и оставь меня в покое!
– Я не могу оставить тебя здесь умирать!
– Уходи!
– Харт, пожалуйста! Не делай этого! Не сдавайся. Я…
– Заткнись! – орет он на меня и зарывается руками в свои мокрые волосы. Сильно дергает за кудри. – Проклятие! Заткнешься ты наконец? Господи, Грейси, пожалуйста, замолчи.
Мы в упор смотрим друг на друга.
Внезапно дождь прекращается, шквал затихает. Но воздух густой и тяжелый. Мы стоим, и с нас течет вода.
– Ты была права, – признает Харт. – Насчет того, что ты сказала. Насчет меня. – Дрожащими руками он выуживает промокшую, погнутую сигарету. Она почти разломана пополам, но каким-то чудом ему удается прикурить, несмотря на порывистый ветер. Харт втягивает в себя дым и выдыхает его. – Я – трус.
Сзади в меня ударяет ветер. Ощущение такое, будто это врезался грузовик.
– Я не хотела, – говорю я. – Я злилась. И напугана.
– Да, Грей. Но все равно ты была права.
Харт разворачивается и шагает в ту сторону, где заканчивается дощатый настил. И я следую за ним. Снова.
Кудри Харта развевает ветер, а футболка вздувается парусом.
Он останавливается и смотрит вниз, на пруд аллигатора. Старая понтонная лодка отдрейфовала на противоположную сторону пруда. Интересно, где она окажется, когда вода интенсивно начнет прибывать?
Где будем все мы?
– Харт, не делай этого. Пожалуйста, пойдем со мной. – Он смотрит на воду. – Ради твоей мамы. – Я вижу, как при упоминании Бекки Харт вздрагивает, как от боли. – Ради меня. У нас все еще может быть хорошо.
Он качает головой и делает длинную затяжку из сломанной сигареты.
– Вероятно, в нашей следующей жизни.
Я смотрю на Харта и понимаю, что он так же пропал, как и Элора. Харт не сядет на корабль. Что бы я ни сказала и ни сделала. Я могу остаться тут и умереть вместе с ним или продолжить жить. Без него. У меня есть только эти два варианта.
– Тебе нужно возвращаться к дому мисс Розалин, – произносит он и щелчком сбрасывает окурок в жидкую грязь. И прибывающую воду. – Находись рядом с пристанью. Судно может появиться в любую минуту. Три гудка…
– Помню. Четвертого не будет.
Я не хочу прощаться с Хартом, поэтому обвиваю его руками и крепко держу, чтобы он почувствовал то, что я не могу выразить словами. В глубине души я надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы спасти его.
– Убирайся отсюда, Грейси, – говорит Харт. – Иди в книжный магазин. – Он отодвигается от меня. – Давай, иди. Я обещал мисс Розалин, что ты будешь на том судне. И я не хочу появляться на каком-нибудь спиритическом сеансе и извиняться за то, что подвел ее.
– Ты не трус, – замечаю я. – Никогда им не был.
Харт улыбается, и от этого мне так больно, что я боюсь упасть замертво. Прямо здесь, на месте.
– Сейчас ты стала эзотериком, Печенька, однако не воображай, будто знаешь все. – Его улыбка гаснет. – Есть много чего, о чем тебе не известно.
Харт опять смотрит в сторону пруда, и я понимаю, что если сейчас не уйду, то и вовсе не смогу этого сделать. Я поворачиваюсь и бегу к дому. Моя ступня попадает в сломанную доску на настиле, и я падаю. Но встаю и мчусь дальше. Твержу себе, что на парадном крыльце меня будет ждать Ева. Мы сумеем выбраться отсюда вместе, хотя бы только мы двое.
Евы там нет.
Я забираю из кухни свой рюкзак и сажусь на ступеньках «Мистической Розы», жду судно. Стараюсь ни о чем не думать. И не бояться. Не бояться урагана Элизабет. Или того, что случилось с Элорой. И с Евой. Или того, что должно произойти с Хартом. И с Зейлом.
Я просто слежу за высокими волнами на реке. И жду. Жду очень долго. Дождь начинается и заканчивается, по мере того, как через городок прокатываются шквалы. Ветер дует так сильно, что сносит дождь в сторону. Я отодвигаюсь и прислоняюсь спиной к двери. На меня продолжает лить. Но я и так уже промокла насквозь, так что какая разница?
К полудню я впадаю в панику. Ветер загоняет меня внутрь магазина. Я приседаю за дверью и, выглянув в щелку, наблюдаю, как он срывает черепицу с домов вдоль всего дощатого настила. Слушаю, как вода плещется о причал.
А судна нет.
До прихода урагана Элизабет осталось семь часов. Штормовая волна уже проникает на берег. Вода поднялась выше уровня прилива. И продолжает быстро прибывать. Скоро она превысит отметку уровня паводка. Я думаю о Лапочке, которая ждет на пристани в Новом Орлеане. Она не уедет оттуда без меня. Если с ней что-нибудь случится, это будет моя вина.
Я начинаю плакать. Раз пять или шесть мне кажется, будто я слышу гудок парохода. Вскакиваю и бегу на крыльцо. В меня впиваются ветер и дождь.
Я ищу сияние ярко-синих глаз Зейла. Но и его тоже не вижу. И задаюсь вопросом, где сейчас Зейл. Он обещал, что появится, когда будет мне нужен.
А он мне очень нужен.
К вечеру единственное, что я могу делать, – это раскачиваться взад и вперед, сидя на полу «Мистической Розы», повторяя, как глупо все это было.
Как я умру здесь. Точь-в-точь, как Харт.
В районе четырех часов задняя дверь с треском распахивается. Я бегу посмотреть, что случилось, и вижу, что посреди кухни, тяжело дыша, с безумными глазами, стоит Харт, с которого стекает вода. Он в ярости.
– Какого черта ты тут делаешь? – восклицает он. – Ты должна была сесть на корабль! – У него такой вид, словно он хочет убить меня голыми руками.
– Корабль не пришел, – сообщаю я. И, едва проговорив это, я уже знаю правду.
Мы оба ее знаем.
Слишком поздно.
Судно не прибудет. Вероятно, что-то произошло. Они не смогли зайти за нами.
Именно тогда с парадного крыльца раздается голос:
– Ты еще там, chere? Где ты?
Я понимаю, что это Кейс. Но ведь Кейс и вся его семья уехали к бабушке в Джорджию?
Их здесь давно нет.
Харт следует за мной в переднюю комнату. Действительно, там стоит Кейс. И с ним Ринн. Увидев нас, она ныряет за спину брата и опасливо съеживается.
– Что вы здесь делаете? – гремит Харт.
– Мы пришли искать Еву. Бернадетта позвонила моей маме из нашего убежища в Монро. Причитала, что Ева осталась тут. И я знал, что никто не сможет приехать сюда, по дороге или по реке, выяснить, где она. – Кейс бросает раздраженный взгляд на Харта. – Вот поэтому я здесь. Привез с собой Птенчика. – Он кладет руку на голову Ринн. – На случай, если Ева ранена или что еще.