– Понять, что вам именно нужно… – отвечаю я, вдруг понимая, как это глупо звучит. Мудрец, говоришь? Да ещё и – великий? Тьфу! Противно аж!
– И как это сделать?
– Да я и сам не знаю! – честно отвечаю я. – У меня как-то – есть цель. И я знаю, как её достичь.
– И что это за цель, если не тайна? – спросил Намин.
– Нет, не тайна, – пожимаю я плечами. – Видишь мальчика малого? Он болен. Имеется договорённость с определённым магом Жизни, который должен малыша вылечить. Моя цель – довести этих людей без потерь.
– И всё? – удивился Намин.
– Всё! – киваю я.
Колотёс снял шлем, смахнул кольчужный наголовник, почесал затылок. Хмыкнул. Подумал, поглядел на меня искоса:
– А потом? – спросил он. – Когда мальчик оправится?
– Потом надо будет отвести его и его близких домой. В целости и сохранности.
– И всё?
– Всё! – вновь киваю я.
– А потом? – вновь спрашивает он.
– Почём мне знать? – опять жму я плечами. – Я не провидец – так далеко планы не строю.
Колотёс разинул рот и широко распахнул глаза. И вдруг – заржал.
– Кажется, я понял тебя! – смеясь, сказал он. – Просто я ожидал услышать какую-то мудреную мудрость.
– А я и не говорил, что я – мудрец. Это вы сами ошиблись. – Качаю я головой.
– Нет, мы не ошиблись. Вы – самый мудрый из всех мудрецов! – утвердительно заявил Колотёс. – Ставить перед собой только достижимые и понятные цели – мудрость простая, но не всем очевидная. Именно это высшая мудрость.
Я поджал губы:
– Бывает. Один человек вообще утверждал, что все заблуждения красивы, соблазнительны и сложны, а истины – просты, очевидны, но – непостижимы.
– Скверна подери меня, если это не так! – воскликнул Колотёс. – И задери меня демон, если у вас нет дальней цели на всю жизнь. Простой, очевидной, но – непостижимой!
– Конечно есть. У всех – есть. Но все почему-то отказываются идти прямой дорогой к этой цели. Придумывают себе мечту, иллюзию и бегут стремглав за ней, как за миражом в Пустоши. И хорошо, если бегут за своей мечтой, а не за чужой.
Опять смотрит на меня ошалелыми глазами.
– И что это за цель, что у всех? Та, что простая, но – непостижимая?
– Жизнь. Человек только родился – уже с целью – жить.
Колотёс повесил голову. Через некоторое время молчания буркнул:
– И как мне им объяснить?
– Может, никак? – подсказал я. – Зачем растолковывать очевидные вещи? Ставь конкретную задачу и добивайся её выполнения.
– Какую задачу? – переспросил Намин.
– Понятную и недвусмысленную. Например: «Идём на северо-восток до вечера». А вечером – новая задача – ночёвка. Мы так и идём. Как видишь – живы.
Намин трясётся всем телом в беззвучном смехе. Потом смех его увял.
– Мы бежали от зарождающегося безумия в нашем городе. Мы хотим жить.
– Но все пригодные земли заняты? – подсказал я. – И нигде вам не рады?
– И везде нам мерещится безумие, – вздохнул Намин. – Потому что мы – и есть безумие. Ты прав – убить собственных детей – безумие.
– А ещё один человек сказал, что от войны невозможно убежать. Она всё одно придёт к твоему порогу. Ну, я имею в виду – замени слово «война» на слово «безумие»… Хотя это и так одно и то же. Потому бежать от войны – лишь способ умереть уставшим. Можно лишь отойти на более выгодные позиции.
– Верно. Кажется, я знаю нашу цель. – Кивнул Намин.
– Вот и отлично. Умеешь стрелять из самострела? Хорошо. Твоя далёкая цель – это и есть… цель. Ты – самострел. Твоя будущая борьба – стрела. Для достижения цели надо разбить путь на понятные и короткие отрезки цели. А потом их вот так вот сопоставить меж собой, как ты сопоставляешь ложе самострела, оперение стрелы, её наконечник и – желаемую цель. Если они совпали в одну линию – ты достигнешь цели. Если не совпали – не попадёшь.
– А вот и мудреная мудрость, прости меня, мой ал! Я ничего не понял, – с искренним сожалением сказал Намин.
– Ладно, давай иначе. На конкретике. – Вздохнул я. – Какая твоя цель?
– Мы заложим новый город! – гордо возвестил Намин.
– Достойная цель, – киваю я. Несколько раз киваю. И даже – покачиваю головой в изумлении. Ага, четверть сотни человек построят новый город.
– И заложат новую династию властителей – Колотёсов. – Опять мысли вслух. Вон, даже Намин смутился. Чтобы снять его смущение, продолжаю:
– Вот – понятная цель. И вот сразу – понятные вопросы. И понятные ответы. Отвечая на них, смотри сквозь них – помогут ли они тебе достичь цели?
– Я опять не понял. – Разводит руками Намин.
– Где город? Вопрос. Ответы – если рядом густонаселённые земли, долго ли город будет вашим… Но и совсем без людей одичаете. Так? Вот и ответ – и не очень близко, но и не слишком далеко. А чем будете питаться? Понятно, что нужны плодородные земли, а вот где их взять – отдельный вопрос. Не собираетесь же вы отбивать чужие поля? Учитывая, что не очень далеко от людей, но и не у них на виду. Тут же новый вопрос: а почему такие лакомые земли до сих пор пустуют? Сразу следующий вопрос: а какие угрозы в этой местности? Люди, твари, нежить, стихия? А из чего строить? Как именно строить? Временные землянки… или продумать сразу весь план города на века? Кем строить? А чем строителей кормить? А как их защищать?
И видя, что Намин совсем упал духом, хлопнул его по плечу.
– И наипервейший вопрос: хватит ли тебе силы воли и мужества пройти этот путь до конца? Если ответишь – да, то никого не посвящай в полный план действий – разбегутся, отчаявшись. Ставь понятные задачи. Но сам должен постоянно соотносить все действия свои и своих людей – с конечной целью. Ты должен сначала мысленно пройти весь этот путь до самого конца, а лишь затем вести по нему людей. Иначе – сгинете в безвестности и без пользы. С огромным сожалением на смертном одре о бесцельно потраченных годах и с обжигающим чувством вины от бессмысленности всех жертв.
Он-то уехал. В задумчивости. А я-то остался. В задумчивости. Легко давать советы людям посторонним. А вот в своей жизни разобраться много сложнее.
А у меня самого-то есть конечная цель? Нет. Нет её. Тихий домик и томные вечера с любимой – цель или мечта? То есть моё ли это устремление или мираж её, женской, мечты? Или – вообще чужая мечта, мираж, за которым мы оба гонимся? Ладно! Допустим, что моя цель. Прокладываем мысленный маршрут до тихих и спокойных закатов на крыльце с кружкой в руке и в объятиях любимой. И ужаснёмся тому количеству людей, которое мне придётся убить, чтобы когда-то нас с Лилией наконец оставили в покое. Чтобы Мир стал тихим и спокойным.
Просто я делаю это не в первый раз – мысленно гуляю по этому маршруту. И именно поэтому – сорвался. Тихим и спокойным бывает только заброшенное кладбище. С этого, собственно, и начался весь этот тяжёлый разговор. С поиска пути к тихой и спокойной жизни… на заброшенном кладбище. Потому, собственно, и начался этот разговор, как продолжение моей беседы с самим собой, как эхо моих размышлений.
– А ещё один человек сказал: «Не ищи жизни богатой и спокойной – будешь прозябать в страхе и нищете. Надо искать жизни – интересной!»
УМник опять самодельничает, своевольничает. Озвучивая мои мысли. Именно так сказал неведомый мне человек. Почему не назвал его мудрецом? Потому что мудрец сказал бы, что в поисках богатства и покоя найдёшь нищету и паранойю, а в поисках интересной жизни закончишь её, жизнь – ещё в молодости. Да, жизнь интересная – дело молодых. Лекарство против морщин. Молодых, которые не помнят ни чинов, ни имён. И способны дотянуться до звёзд, не считая, что это сон.
А вот когда с возрастом и накопленным опытом начинаешь запоминать имена и чины, жизнь становится скучной, регламентируемой. И становится – работой. Или – службой. Приходит понимание, что звёзды – огромны, но бесконечно далеки. Да и неинтересны они. Уже. Стали. Понимаешь, что не нужны тебе перегретые шары газа чудовищных размеров, совсем ни к чему они, бесполезные. Постарел. Начинаешь молодёжь «учить жизни», говорить, что всё уже было в этом мире, всё – вторично и неинтересно. И начинаешь мечтать о тихой и спокойной жизни. На кладбище.
Круг замкнулся. Я опять пробежал весь этот мысленный путь. И вернулся на исходную – в тело тёплого мертвеца. Излишне говорливого и подвижного для трупа, излишне чувственного и разумного для Бродяги, чрезмерно пожившего и слишком мертвого – для живого человека.
Человека? Чуждого этому Миру. Помещённому в этот Мир как инструмент для решения конкретных тактических задач. Именно поэтому никакая стратегическая цель для этого инструмента и не просматривается в перспективе. Кроме конкретных целевых задач.
Конкретных и понятных. Недвусмысленных. Именно поэтому продление этих конкретных, но временных целей на более отдалённую перспективу неизбежно приводит к катастрофе. Я – конкретное и временное решение конкретных сиюминутных задач. Спасение жизни конкретных людей, сохранение жизни этих людей. Устранение неконкретных, бесполезных индивидуумов. Исполнение обязанностей конкретных механизмов и выполнение конкретных функций, мужезаменителя, например, для истосковавшейся по любви и ласке женщине. Именно поэтому даже умозрительное продление моей любви чуть дальше этой зимы умозрительно же приводит к чудовищным жертвам, которых мне придётся убить в своём упорстве. Или им – меня, чтобы вернуть баланс в этот Мир.
Вот и определился горизонт планирования – эта зима. А осень – уже чувствуется, к утру.
Волосами на затылке чувствую, как сжимается пружина событий. Ничё! Недолго осталось. Финишная прямая!
Часть третьяОгни и тени столицыРежим сложности – Безумный беспредел!
Глава 1
Столица встретила нас своей величественностью, своей красотой, помпезностью, насыщенностью жизнью и кипением людским. Но оглушила шумом, столпотворением, вонью. После долгих дорог Пустошей – просто сбивало с коня.
Тем более что крайние двое суток гнали – не останавливаясь на ночлег. Места уже были вполне антропогенные, людные, Дикая Пустошь была отодвинута за горизонт от дорог человеческой жизнедеятельностью. Потому ночная дорога была не намного опаснее дневной, а шли мы налегке – одна повозка и один всадник.