Она вспомнила, как Стратег мягко заверил Драконью Погибель в той же звенящей, гулкой мастерской, пока машины из темного железа продолжали трудиться, а Тараланангарст плел для них планы, словно древний паук в своей паутине: «Если бы кто-то из вас знал, какую цель преследуют ваши действия, ваше знание нарушило бы равновесие модели – по всей вероятности, до такой степени, что эта цель сделалась бы недостижимой».
Так это и был план Анашарала? Это замыслили кастрированные демоны из прошлого ее отца? Узурпировать имперский трон и… свалить на ее гребаную голову?
«И с кем именно я сейчас разговариваю?»
Она снова подумала о похожих на пауков серебряных машинах, которые были повсюду под ногами и в стенах Ан-Кирилнара – и, быть может, одна из них прямо сейчас засела где-то внутри мозга бывшего утопленника, подсказывая ему нужные слова и наблюдая за ее реакцией.
Арчет преодолела расстояние между ними двумя. Постучала Каптала – или что там было внутри него – по груди.
– Понятия не имею, откуда у вас эта идея…
– Идея о том, что Джирал Химран не является достойным преемником своего отца, широко распространена в некоторых придворных кругах. Но вы наверняка знаете это, моя госпожа. Так тесно общаясь с Махмалем Шантой, вы не могли с этим не столкнуться.
– Мои связи с Махмалем Шантой – не твое собачье дело.
– Умоляю, госпожа моя, не надо наивности. – Внезапно в его голосе послышалась резкость, больше подходящая старому Илмару Капталу. – При дворе и вокруг него очень мало найдется людей, с которыми мне не приходилось иметь дело в то или иное время за последние несколько лет. Недовольство жителей побережья сейчас тлеет сильнее, чем за последний век. Попросите предъявить имена и доказательства – я предъявлю. Попросите привести других в то же самое стадо, будь то добровольно или брыкаясь и крича – я приведу. Не стоит недооценивать то, что я могу сделать для вас на этом поприще, моя госпожа.
Она мрачно кивнула.
– Да. Но прямо сейчас ты можешь сделать для меня на этом поприще лишь одно – держать свой гребаный рот на замке.
«И держаться от меня подальше», – следовало бы добавить.
Потому что он был здесь, болтался среди скаранаков и имперцев, как девственница в борделе, а пользы от него было вдвое меньше – лишь еще один повод беспокоиться в местности, и так переполненной опасностями, которые она не могла предсказать. Арчет довольно кисло предположила, что так надежнее – в конце концов, если она и уступила настойчивым просьбам и взяла Каптала с собой, то лишь потому, что больше боялась того, что он мог натворить в ее отсутствие.
«Ну да, например, пойти к легату с этим внезапным мятежным пылом. Проверить, не сумеет ли он раздуть тоскливую горечь Хана в нечто более сердитое. Может, прощупать кого-нибудь из солдат. Или даже кого-то из вспомогательных войск. Поглядеть, каких новобранцев можно получить в степи, передавая весть из уст в уста».
От этой мысли по спине пробежал холодок.
«Это был бы не первый случай, когда претендент собрал кучу диких всадников и отправился в поход на столицу в надежде занять трон».
Не осталось ни одного человека, который помнил бы, когда это случилось в предыдущий раз – что, конечно, сделало такой вариант развития событий еще более привлекательным в сердцах и умах людей, – но полукровка помнила. Спустя столетие с лишним после произошедшего она все еще помнила кровавый беспорядок, которым все обернулось. Разграбленные города и выжженная земля, хаотичная борьба за сторонников; вонючая бойня во время летней, последней битвы, которая сломила силы мятежников; потом – карательные меры: селения, сожженные и сровненные с землей в отместку за проявленное сочувствие, бредущие из них колонны рабов, и трупы, трупы повсюду – сложенные в погребальные костры, которые дымились и тлели в течение многих дней, оставленные непогребенными на полях и улицах, где их рвали на части падальщики. Распятые вдоль дороги на Ан-Монал в назидание остальным, на протяжении многих миль, висевшие там, пока не сгниют настолько, что упадут.
Что бы ни сделал Стратег с Капталом, возвращая его из мертвых, бо́льшую часть смекалки он, похоже, растерял по ходу дела. А Арчет достаточно насмотрелась на главного шпиона Эшена, чтобы понять, как мало Капталу стоит ляпнуть, прежде чем его заметят и отправят донесение прямиком во дворец в Ихельтете. И такая ерунда была последним, что ей требовалось. Когда они вернутся, и так будет достаточно тяжелой работы – без подобного дерьма, способного разжечь огонь джираловской неизменной одержимости предательством.
Она обнаружила, что Каптал одиноко стоит рядом с повозкой. Получив предложение взять лошадь из посольских конюшен, он предпочел ехать рядом с возницей, чем заслужил несколько почтительных взглядов как от имперцев, так и от скаранаков. Он казался единственным из всей компании, кого совершенно не волновала природа того, что они тащили.
– Какие-то проблемы? – спросила Арчет без предисловий.
Он жестом указал на людей, разбивающих лагерь.
– Мы остановимся на ночь здесь?
– Ваша наблюдательность поражает меня. Да, мы остановимся на ночь здесь. В чем дело – вам не нравится вид?
– Разве вы не видите кратер? Вы знаете, что произошло в этом месте?
Она с любопытством посмотрела на него.
– Нет, не знаю. А вы?
– Я… мне сообщили. – Опять странная неуверенность: он как будто пытался разобраться в собственных побуждениях уже после того, как слова слетели с губ. – Скаранаки… только что сказали… кому-то из наших людей… что это место у их народа священно.
– Да, мне говорили, что какой-то бог-воин уронил здесь свой меч. Это было давно, я сомневаюсь, что он вернется за ним.
– Вы действительно считаете разумным…
– Каптал! Или… – Усталый жест. Кто бы ни сидел внутри этого тела. – Ты хочешь сказать мне что-то полезное? Тогда как насчет того, чтобы пропустить темные намеки и просто сказать.
Ей показалось, что на мгновение в его глазах появилась паника. Потом она исчезла, заглушенная чем-то другим, и он обиженно выпрямился.
– Не понимаю ни вас, моя госпожа, ни вашей грубости. Я не являюсь частью какой-нибудь клики со скрытыми мотивами, мои мнения – мои собственные. А полезная вещь, которую я должен вам сообщить, заключается в следующем: ждать местного колдуна на земле, которая имеет магическое значение для его народа, – не самый мудрый шаг.
– Ну, это единственный способ, которым скаранаки собираются все устроить, – ровным голосом ответила она. – Так что, я думаю, деваться нам некуда. А теперь почему бы тебе не пойти взглянуть, не поставили ли они для тебя палатку?
Каптал поклонился и отступил. Она смотрела ему вслед, размышляя о зловещем предупреждении и испытывая неприятное чувство, что он прав.
Ощущение, которое вызывал кратер, ей тоже не нравилось.
Она отыскала ровный участок. Отработала несколько ката Ханал Кет – выпады, блоки, рубящие и колющие удары в пустоту, – и каждый из них сопровождался рявканьем или пронзительным воплем. Она вертелась, и рукояти ножей скользили из руки в руку и обратно, словно вода из чашки в чашку. Обнажить, вложить в ножны, снова обнажить, поменять руку и выполнить финт, закончить броском. Потом пойти и подобрать клинок.
Повторить.
Вызубренные движения рук и ног, их узаконенная свирепость – все это успокаивало Арчет, отвлекало от раздумий. Заходящее солнце опустилось достаточно низко, чтобы ослеплять каждый раз, когда она поворачивалась в сторону Запада. На небе – ни единого облачка, которое заслуживало бы именоваться таковым; Лента выглядела сплошным обручем, устремленным от горизонта к горизонту и отражающим краснеющее сияние клонящегося к закату светила. Дневная жара начала спадать. Пот холодил лоб Арчет. Сквозь бархатный сумрак на востоке сверкнула пара ярких звезд.
«Еще один раунд, а потом…»
Оно напало, когда она наклонилась, чтобы поднять с земли Проблеск Ленты, – выскочило из высокой травы и ослепительного блеска заходящего солнца. Арчет успела лишь мельком увидеть, как валун, гладкий, бледный и скрытый в траве, внезапно пробуждается к жизни – и тварь ростом в три ярда нависла над нею, сгорбившись; длинные, вывернутые назад конечности приподнимали изогнутое, плотно сбитое тело, длинная башка с широкой клыкастой мордой оскалилась на нее, словно акула. Длинная когтистая лапа размером с голову боевого коня потянулась к ней – а конечность целиком двигалась быстро, как хлыст.
«Шевелись!»
Перемена прошла сквозь нее как молния – подчиненное закономерностям спокойствие ката разбилось вдребезги в хаосе подлинной битвы. Времени хватило, чтобы схватить Проблеск Ленты левой рукой, а потом Арчет отчаянно перекатилась вправо, подальше от лапы, похожей на когтистую плеть. Тварь завопила и сделала шаг вперед – земля вздрогнула от удара, – и Арчет показалось, что задняя лапа опустилась прямо рядом с ее головой. Она опять перекатилась и вскочила с клинками в обеих руках, лицом к противнику.
Увидела перед собой свирепый оскал клыкастой пасти. В лицо ударил поток горячего воздуха, когда существо вновь пронзительно завопило – застрявшие где-то в его челюстях куски гниющего мяса смердели. Арчет рефлекторно швырнула Убийцу Призраков, вверх и в длинное горло, и тварь потрясенно отпрянула. Пустая правая рука полукровки метнулась вниз, коснулась бедра, и Падающий Ангел, выпрыгнув из сапога, занял освободившееся место. Она закружилась, высматривая, нет ли свидетелей.
– Долгобеги! К оружию! Степные упыри атакуют нас!
Кто-то орал по-тетаннски – судя по ужасному акценту, какой-то солдат из вспомогательных войск, – и поодаль уже раздавались вопли встревоженных маджаков. «Что ж… приятно знать, с чем мы столкнулись». Но ей не понравилось это множественное число.
Долгобег, в которого она всадила нож, сердито ощупывал собственное горло, пытаясь выдернуть оружие. Но одновременно он по-змеиному поворачивал шею, когда Арчет двигалась, держа ее в поле зрения, и ухмылялся ей, как родитель, присевший на корточки, чтобы поиграть с отпрыском.