ы, а местность между ними была неровной, изрезанной, со странно изгибающимися шпилями и изломанными утесами. Кое-где камень на ощупь был как стекло и тускло блестел, когда по нему пробегали блуждающие солнечные лучи. В других местах виднелась поросль переливчатого кроваво-красного мха, источающего слабый запах гари. Первый обнаруженный ими признак жизни в этом краю – увидев его, они должны были воодушевиться, но вместо этого мужчины в основном проходили мимо, делая охранные жесты и ускоряя шаг.
Словно сбитая с толку хаотичной местностью, которую предстояло пересечь, сама тропа сделалась неуверенной и неопределенной. Она раздваивалась и виляла, явно наугад, и огненный дух стал уводить их прочь, чтобы обойти последствия камнепадов и странные места, где камень словно начал извергаться, а потом застыл. К концу дня мостовая почти исчезла, превратившись в одиночные, очень сильно наклоненные плиты через каждые пару десятков ярдов. Арчет мрачно подумала, что если это и впрямь олдрейнская дорога, то олдрейнам хоть в этих краях здорово надрали зад.
Она впервые поймала себя на том, что размышляет о географической нелепости их маршрута, и задалась вопросом, стоили ли гладкие, убедительные речи Тараланангарста доверия, которое она в конце концов оказала Стратегу.
«Не существует легкого пути на юг через Пустоши, – прямо заявил он им. – Весь регион опасен, и нередко эта опасность смертельна».
«Да что ты говоришь. А идти отсюда на восток, получается, безопаснее?»
«Нет, Драконья Погибель. Такой поход, по всей вероятности, не будет намного безопаснее, и вы в любом случае окажетесь на неправильной стороне горного хребта, если вообще сумеете его пересечь. К счастью, это не тот маршрут, который я имею в виду».
Оказывается, в двух-трех днях пути вглубь континента были руины какого-то города…
– Даже не знаю, Арчиди, – задумчиво произнес Эгар той ночью, когда они разбили лагерь. – Я не говорю, что твой железный демон посылает нас на верную смерть, но степи весьма обширны. Мой отец однажды поехал на северо-запад от Джанарата, еще в те времена, когда Ишлин-ичан был всего лишь кучкой лачуг на берегах реки. Он собирался сделать круг и напасть на ишлинаков с другой стороны, захватить весь клан врасплох. Такого там навидался… По его словам – повсюду степные упыри и твари вроде гигантских пауков, которые прыгали как кузнечики и могли сбить человека с лошади, если попадали в цель. И какие-то, ну, я не знаю, уродливые гигантские волки или что-то в этом духе. Прям ожившие байки, которые рассказывают у костра. Плюс к этому, нет приличного выпаса для лошадей, и охотиться не на что – все несъедобное. Им в конечном итоге пришлось повернуть назад – слишком суровым оказался тот край. А гор, про которые толкует твой демон, он даже не видел – значит, они еще дальше. И нам придется все это пересечь, просто чтобы попасть в Ишлин-ичан.
Она махнула рукой.
– Ну, ты понимаешь. Нас туда доставит, э-э, «воздушный транспорт». Так?
– Меня спрашиваешь?
– Я тебе об этом говорю.
Убедить себя оказалось на удивление легко. Она внезапно осознала, что, несмотря на постоянные занудные напоминания Тараланангарста про «крайне ограниченные нынче чувства», ей даже в голову не пришло усомниться в точности разведданных Стратега. Где-то в железных недрах Ан-Кирилнара в ней созрели доверие и уверенность – а может быть, просто принятие того факта, что это ее путь и лучше поскорей отправляться в дорогу.
«Впрочем, немного крина в пути не помешало бы. Неужели я о многом прошу?»
Видимо, так оно и было. Стратег заверил ее, что не знаком с веществом, что пять тысяч лет назад кринзанц не был известен или, по крайней мере, не получил такого широкого распространения. А когда она начала описывать свойства, Тараланангарст повел себя уклончиво, говоря о заменителях или о том, можно ли их синтезировать. Предстояло слишком многое сделать. Позаботиться о множестве других, куда более важных приготовлений. Может, позже.
Как ни странно, Арчет обнаружила, что не возражает. Ей уже случалось отказываться от наркотика: жажду можно было игнорировать, если находились другие занятия. И к тому моменту она сама очень увлеклась приготовлениями, очарованная возвращенными ножами и тем, как Стратег говорил о них. Она тренировалась, балансируя их, жонглируя и бросая, повторяя усвоенные за века упражнения-ката Ханал Кет до изнеможения, пытаясь принять и приспособиться к тому, чему учил ее Тараланангарст, – это был восхитительный всепоглощающий процесс, который бо́льшую часть времени заглушал любую остаточную назойливую потребность в крине.
И теперь, сидя в синем сумраке, она изо всех сил пыталась отыскать то место внутри себя, где засела эта потребность. Вместо этого ее наполнила стойкая уверенность в том, что все идет как надо, они на пути домой. Пусть этого пока будет достаточно.
– Знаешь, ты слишком многое принимаешь на веру.
Как будто Драконья Погибель мог читать ее мысли.
– Стратег еще ни разу не ошибся, верно?
Эгар встал и потянулся. Она услышала, как где-то в его массивном теле хрустнул хрящ. Он отвернулся прочь от наложенных друг на друга светящихся синих кругов света, которые очерчивали их лагерь на фоне окружающей скалистой темноты. Снова присел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с Арчет, и кивнул на восток.
– Вон там еще один гребень, – тихо сказал маджак. – До него пока далековато, но мне кажется, что он по крайней мере такой же высокий, как этот. И можно увидеть, что за ним есть другие вершины. Я вообще-то надеялся, что мы уже перешли высокогорье.
Арчет промолчала. Она и сама на это надеялась.
Драконья Погибель снова сел на свое одеяло. Одарил ее натянутой улыбкой.
– Не хочу быть ворчуном в строю, Арчиди. Уранн свидетель, через пару дней их будет предостаточно и без меня. Так что это останется между нами. Но по такой местности нам понадобится еще по меньшей мере день, чтобы туда подняться. Или даже два. А кто знает, что нас ждет на другой стороне? Тут мы уже выходим за рамки двух-трех дней.
– Завтра третий день, – заметила она.
– Ага. Целый день. Давай вернемся к этому разговору, когда перевалим через тот гребень до темноты и увидим, что нас ожидают гребаные руины большого города.
Она вспомнила, как Драконья Погибель нервничал прошлой ночью, и решила, что он испытывает сейчас то же самое чувство – неприятное и неотступное осознание того факта, что он возвращается к той жизни, которую покинул два года назад, как покидают тонущий корабль.
«Смени тему, Арчиди».
Полукровка махнула рукой, не поднимая ее высоко над коленями, в ту сторону, где у светящейся чаши сидел в одиночестве Илмар Каптал.
– Ты уже с ним поговорил? – спросила она тихо.
Драконья Погибель проследил за ее взглядом.
– Да, пару раз. А что?
– Когда?
– Один раз, когда мы остановились поесть. А потом – когда наш огненный друг проверял вход в ту пещеру.
– И чего?
– И ничего. У пещеры он был угрюмым мудаком; до этого вел себя так, словно боялся, что я приставлю к нему нож и ограблю, если он остановится. Все еще беспокоишься о том, кем он может быть на самом деле? Арчиди, забудь. Его собрал по частям демон, который кормил нас пятитысячелетними фруктами, посылал железных пауков исполнять свою волю и одолжил нам долбаных светящихся черепах, заменяющих дрова. Поди разбери, настоящий это Илмар Каптал или нет. И знаешь что – пока он на нашей стороне, кому какое дело? Он ведь и до того, как утонул, не был жизнерадостным гарцующим пони, верно?
– Тут ты прав.
– Ага. – Эта тирада, казалось, немного успокоила гнев Эгара. – Ну и вот.
– Я просто хотела бы знать, почему Тараланангарст решил, что вернуть его так важно. Какое это имеет отношение к великой цели, которую преследовал Анашарал.
Демонстративное пожатие плечами.
– Как недавно сказала одна моя знакомая, Стратег еще ни разу не ошибся. Верно?
Она поморщилась.
– Ну да, ладно. Но я серьезно, Эг, – Каптал, мать его, придворный. У него нет ничего, в чем мы нуждаемся.
– Прямо сейчас – нет. Может быть, в Ишлин-ичане окажется, что у него имеются какие-то полезные связи.
– Если и так, то он об этом помалкивает. Он знает столько же, сколько остальные, ему известно, куда мы направляемся. Во всяком случае, я не понимаю, в чем дело. Не позволяй текущим обстоятельствам одурачить себя – единственная причина, по которой Каптал отправился с нами на север, – это то, что он не мог позволить Шенданаку и Танду затмить его. И даже тогда он скулил каждый дюйм пути. Судя по тому, что я слышала при дворе, до этого он почти никогда не выходил за городские стены Ихельтета. Он не отличит Ишлин-ичан от дыры в земле.
Эгар хмыкнул.
– Ишлин-ичан и есть сраная дыра в земле.
– Каптал бесполезен, Эг. – Она продолжала гнуть свою линию, отказываясь возвращаться к разговору о степи, до которой они еще не добрались. – Он дерганый придурок и в придачу еще и образцовый маленький засранец. Ты же видел, как он отреагировал на идею понести хоть что-то из собственного снаряжения. И если мы все-таки ввяжемся в драку где-то по пути, то почти наверняка окажется, что он ни разу за всю свою долбаную жизнь не брал в руки меч.
Драконья Погибель широко зевнул.
– Раньше он был сутенером, не так ли?
– Так говорят.
– Тогда, наверное, очень ловко управляется с ножом. Может, тебе стоит дать ему один.
– Очень смешно.
Но горечь Арчет была демонстративной: она испытала тайное облегчение, увидев, что Эгар расслабился. Потому что если хваленый «воздушный транспорт» Стратега действительно доставит их в Ишлин-ичан, как и было обещано, то дальнейший путь пролегал по территории маджаков. И независимо от того, сядут ли они на одну из нечастых торговых барж вниз по Джанарату или просто раздобудут лошадей и отправятся прямо на юг, к перевалу Дхашара, успех их путешествия будет во многом зависеть от того, насколько хорошо Драконья Погибель справится со своим возвращением домой.