Реккаред претворил свой план в жизнь в 586–588 годах. Когда он объявил себя католиком и принял благословение дяди, митрополита Севильского, большая часть граждан последовала его примеру. Готские графы и арианский епископат один за другим подчинились ортодоксальной вере. Церковь, со своей стороны, постаралась сделать перемену как можно более легкой, не настаивая на новом крещении. Готам было достаточно получить благословение католического священника.
Тем не менее столь важная перемена не могла пройти без проблем. Многие готы — и священники, и миряне — считали арианство священной религией своих предков, знаком своего победоносного народа. Последовало три восстания в Септимании и Лузитании, а мачеха короля Галсвинта и глава арианских священнослужителей Аталос возглавили восстание. Правда, подавляющее большинство готов взирали на него с изрядной долей апатии и позволили небольшой группе фанатиков выяснить вопрос религии с королем. Восстания быстро сошли на нет, и ариане больше не причиняли беспокойства. Через несколько лет вся секта как-то незаметно «рассосалась», и готы стали гордиться католицизмом так же, как и раньше гордились гетеродоксией.
Пока Реккаред был занят подавлением арианских мятежников, франкский король Гунтрам из Бургундии посчитал это хорошей возможностью завоевать Септиманию. Он послал крупную армию вниз по Роне, но в районе Нарбонна она была разгромлена полководцем Реккареда герцогом Клавдием, первым человеком римской крови, назначенным на высокую должность вестготским королем. Это была последняя серьезная попытка завоевания Септимании. Она имела место в 589 году.
Реккаред правил еще двенадцать лет и добился хороших результатов и дома, и за границей. Он подчинил басков, загнал восточных римлян на узкую полоску южного берега и подавил несколько мятежей. Во время всех кризисов его поддерживали католические епископы. Должно быть, Реккаред не уставал поздравлять себя с тем, что превратил своих самых серьезных врагов в надежных друзей, опору трона. Однако, отдав себя в руки епископов, Реккаред подверг готскую королевскую династию новой опасности — слишком большой зависимости от церкви. Национальное собрание — то, что в Англии называлось витенагемот, — оказалось наводнено служителями церкви. В Испании было более шестидесяти епископов, а число графов и герцогов, которые обычно созывались на национальное собрание, — существенно меньше. Епископы — люди более разумные и организованные, чем их мирские коллеги, очень скоро стали оказывать решающее влияние в совете. Духовное давление, оказываемое ими на короля, было слишком сильным, чтобы его можно было не принимать во внимание. Поэтому так случилось, что в конце своего правления Реккаред, человек мирный и терпимый, оказался втянут в гонения, причем не только своих прежних собратьев по религии, ариан, но также иудеев — народа, ранее процветавшего в Испании и прибравшего к рукам значительную часть торговли и богатства страны. Прежние вестготские короли, как великий Теодорих в Италии, были людьми терпимыми и часто использовали евреев как сборщиков налогов и назначали их на невысокие административные должности. Всему этому пришел конец после обращения Реккареда, хотя в его время гонения ограничивались запретом занимать административные должности и публично отправлять религиозные обряды.
Король Реккаред умер в 601 году после пятнадцатилетнего правления, оставив трон сыну Леове II. Это единственный пример в готской Испании, когда на троне правили три следующих друг за другом поколения одной семьи. Новому монарху было двадцать лет. Он был истовым католиком, поклонником католических епископов. Судя по всем рассказам, он демонстрировал больше благочестия, чем способностей. Восхождение на трон слабого, неопытного юнца явилось возможностью, которую так долго ждала готская знать, сдерживаемая сильными руками Леовигильда и Реккареда. На втором году правления Леова II был убит заговорщиками под руководством некоего графа Виттериха, который возглавлял арианское восстание 588 года, но сохранил жизнь, согласившись принять католичество. Так что в 603 году он отомстил Реккареду за снисходительность, убив его сына.
После тридцати трех лет сильного правления в Испании вновь воцарилась анархия, от которой ее спас Леовигильд. Но теперь изменился характер борьбы. Она стала состязанием между католической иерархией и готской знатью за то, кто будет назначать и контролировать короля.
Книга вторая
Глава 9Преемники Юстиниана, 568–610 годы
Юстин II и его неудачная финансовая политика. — Проблемы с персами и аварами. — Правление Тиберия Константина. — Восхождение Маврикия. — Победа над персами. — Неудача в противостоянии со славянами и аварами. — Катастрофы на Балканском полуострове. — Падение Маврикия. — Тирания Фоки. — Его неудачная война с Персией. — Его свержение и убийство Ираклием, 610 год
Сорок лет после смерти Юстиниана были периодом быстрого упадка и распада восточно-римского мира. Империя расплачивалась — истощением внутри и утратой провинций за пределами границ — за судорожные неритмичные выбросы энергии, свойственные великому императору. Он оставил своим наследникам обширные и крайне опасные границы во вновь приобретенных провинциях, отбившуюся от рук армию и население, обобранное до нитки налоговым гнетом последних лет.
Принцы — наследники Юстиниана, к несчастью для империи, пытались продолжать честолюбивую политику своего великого предшественника в тот момент, когда более уместной и полезной для римского мира была бы менее блестящая, зато более умеренная и осторожная политика второго Анастасия. Племянник императора, Юстин, сын его сестры Вигилантии, взошел на трон после его кончины без какого-либо сопротивления. Он служил своему дяде в должности куропалата, смотрителя дворца, в течение десяти лет и заранее подготовил все необходимое для своего мирного восхождения на трон. Правда, Юстиниан никогда не соглашался на его коронацию как соправителя. Юстин женился на Софии, племяннице императрицы Феодоры, — даме, очень похожей на свою тетку властностью. Он не мог соперничать с ней способностями. При жизни старого императора Юстин и его супруга вели тихую незаметную жизнь и сразу после похорон императора стали претворять в жизнь свои честолюбивые планы. У Юстина были возвышенные идеи о могуществе империи, и, оказавшись у руля, он исполнился решимости проводить энергичную внешнюю политику. Его первым мероприятием был отказ от выплат сравнительно пустяковых сумм принцам варваров на границе, которые Юстиниан им выделял, чтобы избавиться от их набегов. В точности так же индийское правительство платит вождям племен, населяющих Хайберский проход. Это втянула его в продолжительную и потенциально небезопасную войну с каганом авар, племени, недавно обосновавшегося на северном берегу низовьев Дуная. Юстиниан платил ему за то, что племя сдерживало гуннов и других беспокойных соседей. Авары — народ, первоначально не имевший особой важности, — в этот момент существенно расширили свою власть и территорию, объединившись с лангобардами, чтобы уничтожить гепидов — готское племя, жившее в среднем течении Дуная, к северу от Сирмия. Уничтожив своих тевтонских соседей, лангобарды вторглись в Италию, оставив аварам долину Дуная от Вены до устья реки. Расселившиеся там авары стали бичом для и без того наполовину опустевших провинций Мезия и Иллирик. Они рыскали по обширной территории, вплоть до Балкан, не обращая внимания на бесчисленные крепости, построенные Юстинианом для защиты берегов Дуная. Ситуация усугублялась на протяжении всего правления Юстина II и стала опасной при его преемниках.
Еще один отказ Юстина платить — он считал это унижением своего императорского достоинства — навлек на империю войну даже более разрушительную, чем с аварами. Следует помнить, что мир между Юстинианом и персом Хосровом, заключенный в 562 году, предусматривал некоторые денежные выплаты царю. В 571 году Юстин отказался выполнить свои обязательства и вовлек империю в совершенно ненужную войну с великим восточным соседом. Несколько причин заставили Юстина ввязаться в эту войну. Его неоднократно просили христиане, жившие в персидской Армении, освободить их от огнепоклонников-Сасанидов, а тюрки с Окса даже прислали в Константинополь посольство, обещавшее императору помощь с востока, если он нападет на персов. Каган Дизабул взял на себя задачу отвлечения сил противника. Он переправился через Оке и вторгся на север Персии, в то время как полководцы Юстина переправились через Тигр и атаковали Мидию.
Эта война, в которую император ввязался с легким сердцем, продолжалась не менее девятнадцати лет (572–591) — ее продолжали два его преемника. Она была неубедительной и в высшей степени дорогостоящей, так же как и персидские войны Юстиниана. В ходе ее в целом римляне не утратили никаких территорий. Их аванпост — Дара — был единственным важным объектом, оказавшимся в руках персов в первые годы войны, а второстепенная крепость Мартирополь, расположенная на Армянском нагорье, стала единственной потерей ее последних лет. Обе впоследствии были отвоеваны. Вторая римская линия обороны, базой которой стали Эдесса и Амида, держалась уверенно. Если армии Хосрова однажды сумели проникнуть в Сирию, то римляне тоже вторгались в Персию — в Арзанену и Кордуену. Война принесла вред империи не так утратой крепостей и разорением территорий, как усилением налогового гнета. Там, где сборщики налогов Юстиниана отбирали у людей последнее, сборщики налогов Юстина сдирали с них кожу, чтобы получить так необходимые империи средства. Начав войну по собственной воле, Юстин обнаружил, что не может закончить ее. Персы рассчитывали выиграть ее, истощив ресурсы империи, и потому всячески затягивали время.
На девятом году после своего восхождения на престол Юстина охватила суицидальная мания, и пришлось ограничить его свободу до конца жизни. Во время первого периода просветления он назначил своим соправителем и короновал цезарем респектабельного военного офицера по имени Тиберий Константин, который вместе с императрицей Софией оставались регентами при безумном императоре до 578 года. София, гордая и энергичная женщина, держала всю власть в своих руках, поскольку Тиберий не демонстрировал никакого честолюбия. Его приход к власти ничего не изменил в политике двора, где всем руководила императрица.