причудливо смешаны.
В центральной части Италии Фароальд, первый герцог Сполето, оставил Равенну и Анкону к северу и обосновался в центре долины Тибра, в окружении имперских гарнизонов. Зотто, первый герцог Беневенто, продвинулся на юг еще дальше и основал герцогство на самнитских равнинах. Оно находилось вдали от всех других лангобардских герцогств. С востока и запада от него располагались римские гарнизоны Рима, Неаполя и Калабрии. Герцоги Лукки и Кьюси, захватившие большую часть Тосканы, не добрались до Тибра, но остановились недалеко от Чиминских гор, оставив значительную часть территории к северу от Рима в руках имперских гарнизонов. Даже в Северной Италии герцоги западных лангобардов оставили в покое Геную и лигурийское побережье, а восточные лангобарды не захватили болотистые участки Мантуи и Падуи и не последовали за беженцами Венетии на острова, где в безопасности лагун уже начали разрастаться города Венеция и Градо. По всей Италии регионы лангобардов и римлян оказались безнадежно перемешанными. За исключением долины По, которая была полностью лангобардской, Бруттиума и Калабрии, которая оставалась в руках римлян, не было ни одного региона, который не делили бы между собой захватчики и имперское правительство.
Придя в страну, почти лишенную населения, и принеся с собой обычаи примитивных германцев, не тронутых римской культурой, лангобарды создали государство еще менее централизованное, чем у вестготов, которое находилось намного ниже того уровня, который Теодорих установил в Италии восемьюдесятью годами раньше. Когда народ снова избрал короля, его власть была безнадежно ограничена властью великих герцогов. Сполето и Беневенто даже номинально не подчинялись королю, правившему в Павии. Только появившись в центральной Италии во главе большой армии, он мог рассчитывать, что на его приказы обратят внимание. Даже в долине По и Тоскане его власть была несовершенной. Да и вообще, авторитет королевского имени непоправимо пострадал из-за исчезновения вместе с Альбоином королевской династии Летингов. Монархи лангобардов, как и их вестготские современники в Испании, после избрания могли удержать корону только силой меча. За двухсотлетнюю историю королевства лангобардов имело место девять следовавших друг за другом «королевских гонок». Все претенденты были представителями старых герцогских родов. Правители Турина, Брешии, Беневенто, Фриули и Истрии — все в тот или иной момент носили королевскую корону, не считая двух или трех королей, которые даже не были лангобардами по рождению, а чужеземцами из соседней Баварии.
Одно время казалось, что на опустевших землях севера Италии лангобарды стали подавляющим большинством населения. В отличие от готов Испании или франков центральной части Галлии они вовсе не были несколькими новыми семействами, затерянными среди масс старого населения. Имеется более обширная брешь в древних римских традициях муниципальной и социальной жизни в долине По, чем в других регионах Западной Римской империи. В VII веке, вероятнее всего, Ломбардия сохранила меньше следов прежней имперской организации, чем Испания, Галлия и Бургундия. Здесь преобладал более примитивный тевтонский аспект. Впрочем, именно этого следовало ждать, поскольку лангобарды пришли с «задворков» Германии и впервые встретились с влиянием древней Римской империи, когда вторглись в Италию.
За пределами долины По, однако, Италия находилась в другом положении. На юге и в некоторых частях центра сохранилась древняя организация в практически неизменном виде. Экзархат Равенны, Римское герцогство, южные полуострова Апулия и Бруттиум оставались неизменными почти до IX века. Судя по дошедшим до нас документам, в окрестностях Рима действовала старая социальная организация в районах, населенных колонами, которыми владели римские церкви или отсутствующие землевладельцы. В то же время на северных равнинах расцвела феодальная система полунезависимых герцогов, находившихся в окружении владевших землей комитов.
По организации, как и по крови, север и юг Италии были резко разделены, и постепенно сформировалось два народа, отличающиеся по образу жизни, обычаям и всему прочему.
Те части Италии, которые оставались под имперским скипетром и сохранили древнюю социальную и политическую организацию, были причудливо разбросаны. Во время правления Маврикия (582–602) императору подчинялись в восьми регионах. Первый — Истрия, а также болота и лагунные острова венетского побережья, с городами Падуя и Мантуя, врезавшимися словно клин в бок Ломбардии. Второй — лигурийское побережье с городом Генуя, втиснувшимся между Апеннинами и морем; его труднопроходимая гористая местность не привлекла лангобардов, предпочитавших равнины; они не были мореходами. Третий — участок вокруг Равенны, экзархат (заметим, что еще экзархи правили в Африке). Экзархат протянулся вдоль берега Адриатического моря от дельты По до ворот Римини, а вглубь территории — до Апеннин. В целом экзархат занимал всю южную половину древней провинции Эмилия. Дальше вдоль побережья находился четвертый имперский регион, от Римини до Анконы. Его часто называют Пентаполь и Декаполь, по двум группам из пяти и десяти городов соответственно, которые в нем находились. В Умбрии находился пятый удаленный регион, где императора все еще признавали. Он сконцентрировался вокруг Перуджи и был окружен лангобардскими герцогствами Кьюси и Сполето. Один его «рог» тянулся к Пентаполю на севере, а другой — к Риму на юге. Шестой регион — Римское герцогство — Ducatus Romanus. Гражданским правителем здесь был герцог — Dux, который подчинялся экзарху Равенны. Римское герцогство тянулось от Чивиттавекьи до Террачины и от Апеннин до моря, захватывая южный угол Этрурии и почти весь Лаций. Он был отрезан лангобардским городом Капуя от Неапольского герцогства, узкой полоски берега с городами Неаполь и Амальфи, где правил герцог, живший в другом месте. И наконец, весь носок и пятка итальянского сапога, Калабрия, Бруттиум и южная Лукания, побережье от Бриндизи до Поликастро, составляли восьмой регион, подчинявшийся императору. Очевидно, что управление таким количеством фрагментированных владений было трудным делом для экзарха, не имевшего доступа по суше к большей части регионов, за которые он отвечал. Было не так-то просто предвидеть, что главным результатом разделения Италии лангобардскими завоевателями станет подъем мирской власти папства, что было самым неожиданным событием VII века.
После анархии под властью племенных герцогов, продолжавшейся десять лет, лангобарды выбрали другого короля. К этому их, судя по всему, подтолкнула война с франками, которую они навлекли на себя вторжением и разграблением Прованса в 574–575 годах. Гунтрам Бургундский вынудил своих австразийских родственников прийти ему на помощь, и лангобарды подверглись нападению австразийцев, которые спустились в долину Адидже и напали на Тренто, а также бургундов. Более того, Тиберий II, император Восточной империи, послал дары королям франков, чтобы они помогли ему в Италии, и сделал все от него зависящее, чтобы помочь, пока тянулись войны с персами и аварами, экзарху Равенны.
Новым королем лангобардов стал Аутари, сын Клефа, убийство которого в 573 году оставило трон вакантным. Необходимость в центральной власти стала настолько острой, что герцоги не только оказали ему почести и уступили королевский город Павия, но и обещали отдать половину всех земель, находившихся в их руках, в королевские владения, чтобы обеспечить его самого и свиту. Представляется сомнительным, что это обещание было в точности выполнено. Да и не все герцоги участвовали в выборах. Первым актом короля Аутари должно было стать покорение герцога Дроктульфа, который призвал римлян и засел в Брешелло, вознамерившись защитить среднюю часть долины По против короля. Все свое правление Аутари был вынужден участвовать в периодически возобновлявшихся столкновениях с франками, король которых, Хильдеберт II, сын Брунгильды, юный и чрезвычайно воинственный, желал претворить в жизнь план своего кузена Теудеберта по покорению Италии. Семь лет своего правления Аутари отражал франкские нападения на Италию. Гунтрам и Хильдеберт, подстрекаемые Смарагдом, экзархом Равенны, три или четыре раза угрожали перейти через Альпы и дважды действительно вторгались в Ломбардию. Самое опасное нападение имело место в 590 году, когда две большие армии начали наступление одновременно, одна из Бургундии через Мон-Сени на Милан, другая из Австразии через Бреннер на Тренто и Верону. Обе дошли до цели и причинили ущерб лангобардам, однако они не встретились ни друг с другом, ни с римскими войсками, которые экзарх обещал прислать на помощь. Из-за голода и чумы их ряды поредели, и они не добрались до лангобардского короля, который укрылся в неприступной крепости Павии. В конце концов обе армии вернулись домой, почти ничего не получив от столь грандиозной экспедиции.
В промежутках между франкскими вторжениями Аутари предпринял меры для консолидации власти лангобардов в Северной Италии, захватив крупную лагунную крепость Комаккью, тем самым прервав сообщение между Падуей и Равенной. Примерно в это же время Фароальд, герцог Сполето, захватил Классе, морской порт Равенны, и полностью уничтожил город. Осталась только базилика Сант-Аполли-наре-ин-Классе в окружении болот Равенны. Говорят, что Аутари направил одну экспедицию через Беневенто в Бруттиум, которая дошла до крайней южной точки итальянского полуострова, где он коснулся копьем омываемой морем башни возле Реджо и воскликнул: «Здесь будет граница королевства лангобардов!» Пустые слова, если они когда-нибудь и были сказаны. Бруттиум никогда не был в руках лангобардов.
Аутари женился на Теоделинде, дочери герцога Баварии Гарибальда. Она была благочестивой христианкой и католичкой, приход которой, вероятнее всего, ускорил обращение лангобардов в христианство. Такое же влияние оказала королева Берта на ютов Кента. Совместная жизнь Аутари и Теоделинды оказалась недолгой. Король лангобардов умер. Совет старейшин лангобардов, высоко ценивший ум и достоинства королевы, посоветовался с ней о выборе нового короля. Она указала на Агилульфа, герцога Турина, кузена Аутари. Ему она отдала руку, и в 590 году он был поднят на щит в Милане.