Витица умер молодым, оставив двух сыновей, слишком юных, чтобы носить корону. И готы выбрали королем некоего графа Родериха, о котором нам известно только имя. Правда, более поздние хронисты утверждают — и это представляется вполне вероятным, — что он был родственник Хиндасвинта и Эрвига, а значит, был враждебен дому Вамбы и Эгики.
Родерих правил всего восемнадцать месяцев, но именно в его правление настал черный день для Испании. Сарацинские завоеватели Африки провели последние двадцать лет, укрощая мавров и берберов. Им покорились все племена и приняли ислам. Увеличившиеся за счет огромного количества обращенных, испытывая острую жажду новых территорий, арабские завоеватели готовились преодолеть узкий Гибралтарский пролив и вторгнуться на испанский полуостров.
Романтические легенды последующих поколений рассказывают мрачную сказку о развращенности короля Родериха, который якобы изнасиловал дочь графа Юлиана, правителя Сеуты, и взбешенный отец выдал его крепость, ключ к проливу, маврам и сам направил их к берегам Андалусии. Эта сказка не имеет под собой исторической основы. Нет абсолютно никаких оснований полагать, что Родерих был лучше или хуже своих предшественников. Нам о нем достоверно ничего не известно. Сам факт его существования подтверждается только именем и датами в списке готских королей и несколькими очень редкими монетами.
Нам известно, что во время его восемнадцатимесячного правления мавры высадились у Гибралтарской скалы (на латыни ее называли Кальпе, на арабском языке — Джебель-Тарик — по имени их лидера). Они начали разорять Андалусию, и Родерих выступил против них во главе армии вестготской Испании, которая должна была состоять, согласно законам Вамбы, из богатых графов и епископов, возглавляющих своих рабов и зависимых людей. Вестготы оказались менее способными противостоять маврам, чем византийцы. На берегах Гвадалете, недалеко от Медины-Сидонии, Тарик одержал решающую победу. Родерих был убит или утонул во время преследования, готская армия разбежалась, и пришельцы стали хозяевами Испании. Менее чем за два года (711–713) Тарик и наместник Африки Муса подчинили себе всю страну. Несколько городов, таких как Кордова, Мерида и Сарагоса, еще какое-то время держались, но готы не выбрали нового короля и не объединились, чтобы оказать сопротивление агрессору. К 713 году единственным еще не покорившимся уголком Испании было гористое побережье Бискайского залива, где неукротимые баски и обитатели Астурии еще сохраняли свободу, причем скорее из-за удаленности и безвестности своей территории, чем из-за неспособности мусульман завершить свои завоевания.
Так пала вестготская Испания. Причины ее краха очевидны: короли, не являющиеся отпрысками одной королевской династии, а выбираемые более или менее случайно, стали бессильными марионетками в руках церкви; знать была нелояльной и беспокойной; мелкие свободные землевладельцы постепенно исчезли, огромная масса рабов не желала воевать за хозяев-тиранов. Это была слабая страна под властью церковников, где постоянно имели место беспорядки, свойственные крайней степени феодализма. В любом случае она была обречена на падение перед первым же сильным завоевателем. Если бы мавры вовремя не переправились через пролив, возможно, Испания стала бы придатком франкского королевства, где властвовали могущественные майордомы, или еще более сильного государства Карла Великого.
Глава 14Противостояние Восточной Римской Империи и халифата, 641–717 годы
Династические проблемы после смерти Ираклия. — Войны Константина (Констанса II) с халифатом. — Вторжение в Италию и война с лангобардами. — Правление Константина V. — Его успешная оборона Константинополя. — Тирания Юстиниана II. — Его свержение. — Узурпаторство Леонтия и Тиберия. — Восстановление Юстиниана. — Анархия после его убийства. — Подъем Льва Исавра
После смерти Ираклия Восточная Римская империя осталась в самом невыгодном положении, вынужденная защищаться против натиска мусульман на ее оставшиеся провинции. Поддавшись влиянию своей амбициозной супруги Мартины, старый император оставил трон разделенным между Ираклием Константином, отпрыском своей первой жены, и старшим сыном Мартины Ираклоном. Старшему из молодых императоров было двадцать девять лет, младшему — шестнадцать. Их совместное правление началось плохо. Ираклий Константин и его мачеха, выступавшая как представитель своего юного сына, пребывали в состоянии открытой вражды. Не прошло и трех месяцев, как Ираклий Константин умер. Возможно, его болезнь была вызвана естественными причинами, но византийская публика считала иначе, и Мартину обвинили в отравлении пасынка. Судя по ее поведению, обвинение вполне могло быть справедливым, поскольку она немедленно объявила своего сына единоличным правителем, хотя у Ираклия Константина было два маленьких сына.
Этого жители Константинополя не могли стерпеть. Начались волнения, и сенат, который к этому времени занял более или менее независимую позицию, отличную от его обычного покорного бессилия, строго предупредил Мартину и ее сына. Им пригрозили самыми серьезными последствиями, если сыновья Ираклия Константина будут отстранены от управления. В страхе за свою жизнь Мартина и Ираклон склонились перед волей народа, и мальчик Константин был коронован, как соправитель его дяди. В момент коронации ему было одиннадцать лет.
Совместное правление двух молодых людей при регентстве Мартины продлилось меньше года. В сентябре 642 года сенат устроил государственный переворот. Мартина и ее сын были схвачены и отправлены в Херсон. По обвинению в отравлении Ираклия Константина их обоих жестоко изувечили: императрице вырвали язык, а Ираклону отрезали нос. Это был первый случай такого обращения с особами королевской крови в византийской истории, но далеко не последний.
Константин IV, или как его обычно, хотя и не вполне точно, называют Констант II, таким образом, стал единоличным правителем Востока, еще не достигнув возраста двенадцати лет. Некоторое время империей управлял сенат. Этот факт свидетельствует одновременно о преданности империи династии Ираклия и о подъеме власти сената. Еще не так давно трон, безусловно, захватил бы какой-нибудь сильный полководец. Но теперь сенат стал сильным, и Константин, хотя его взросление не обошлось без восстаний, получил возможность вырасти и в должное время принять управление империей.
Удивительно, но во время взросления Константина на империю не обрушились никакие особые неприятности. В высшей степени энергичный халиф Умар требовал, чтобы арабы продолжали завоевания, и, пока руль не держала твердая рука, можно было ожидать, что корабль Восточной Римской империи разобьется об арабские рифы. Но хотя сарацины продолжали двигаться вперед, скорость их продвижения снизилась. Александрия, последний христианский оплот в Египте, пала во время правления Ираклона. Все ресурсы империи были собраны для попытки ее вернуть, и на втором году правления Константина была отправлена экспедиция под командованием военачальника Мануила, которая внезапно напала на Александрию и захватила ее. Арабский правитель Египта, знаменитый Амр, больше года осаждал город, прежде чем сумел его взять. Раздраженный длительным сопротивлением, он приказал снести его стены и убить многих жителей. Представляется, что в последующие годы сарацины были больше заняты окончательным покорением восточной Персии, чем нападениями на Римскую империю. Только когда последний из Сасанидов — Йездигерд — потерпел поражение и лишился даже самых дальних уголков своих владений, арабы снова обратили взоры на запад.
Единственное место на римской границе, подвергшееся серьезному нападению, — Африка. Пустынное пространство между Египтом и Баркой меньше пугало арабов, чем других завоевателей. Вдохновленный тем, что Григорий, экзарх Африки, взбунтовался и объявил себя императором, так что он не мог рассчитывать на поддержку Константинополя, сарацинский военачальник Абдулла Абу Сарх пересек ливийскую пустыню и напал на Барку. Григорий со своим войском вышел ему навстречу, но потерпел поражение и был убит. Барка и Триполи оказались в руках сарацин, но Карфаген и остальные африканские города после смерти узурпатора опять заявили о преданности Константину. Сарацинская граница в 646–647 годах застыла на Сирте, и потребовалось еще пятьдесят лет боев, чтобы римляне были полностью изгнаны из западной половины своих африканских владений.
Тем временем халиф Умар умер, а его более слабый преемник Усман оказался не таким опасным для Восточной империи. Правда, его военачальники вторглись на Кипр и захватили остров, но не смогли надолго удержать его из-за превосходства византийского флота. Поэтому они довольствовались получением дани и в 642 году ушли. Воодушевленные успехом своей первой морской экспедиции, сарацины стали строить большой флот и уже через несколько лет смогли поспорить о господстве на Восточном Средиземноморье с римскими галерами, у которых после разгрома вандалов в 533 году не было достойных соперников на море.
А пока Константин вырос и, к счастью для империи, оказался именно тем правителем, какой необходим в столь сложные времена. Он был суровым, воинственным принцем, которому по наследству от его деда Ираклия досталась немалая доля военных талантов. Он был всегда с армией — и на суше и на море — и заслужил уважение смелостью и упорством, хотя и не всегда добивался успеха. Иногда он был резким и жестоким, но такие недостатки простительны императору, живущему в такое сложное время. Все же это лучше, чем трусость и бездействие.
В 652 году Константин направил вторую экспедицию против Александрии. Она была встречена в море у Канопского рукава Нила большим сарацинским флотом, спешно собранным в портах Сирии и Египта, и разгромлена с большими потерями. Спустя три года враг перешел в наступление. Муавия, правитель Сирии, собрал большую армаду, чтобы напасть на южное побережье Малой Азии, а сам направился по суше, чтобы перейти Таврский хребет и вторгнуться в Каппадокию. Константин вывел в море все