Вероятно, горячая благодарность Льва III Карлу за свое освобождение от определенных внутренних врагов в Риме стала непосредственной причиной организации в Рождество 800 года торжественной церемонии в Риме. Папа Лев III подвергся плохому обращению личными врагами в Риме, родственниками его предшественника Адриана I. Они захватили его и хотели ослепить. Ему удалось бежать. Он перешел Альпы и нашел убежище у великого короля в лагере, что недалеко от Падерборна, в Саксонии. Карл расследовал спор между Львом и его врагами и решил, что должен явиться в Рим и решить вопрос лично. А пока он отослал Льва домой под защитой неких франкских послов. В конце 800 года Карл отправился в Рим, где собрал «великое собрание епископов и аббатов со священниками, дьяконами, графами и прочим христианским народом». Он тщательно рассмотрел поведение Льва и признал его невиновным, а его враги были казнены или брошены в тюрьму. Папа очистился клятвой от всех обвинений и был снова водворен на свое место с большой торжественностью.
Всего лишь через несколько дней после того, как Карл восстановил Льва III на престоле, тот короновал своего спасителя императором. Детали этой важнейшей церемонии весьма любопытны. Королевский и папский дворы собрались в базилике Святого Петра на празднование Рождества. Когда богослужение завершилось, а император все еще стоял преклонив колени перед алтарем, Лев выступил вперед с диадемой в руке и поместил ее на голову великого короля со словами: «Даруй, Боже, жизнь и победу Карлу августу, коронованному Богом, великому и мирному императору римлян». Франкские воины и итальянское духовенство, горожане — все присутствующие, включая самого папу, преклонили колени перед Карлом, когда он встал, и отдали ему почести, как императорам древности.
Сам Карл имел обыкновение заявлять, что церемония имела место без его предварительного согласия и что он ни за что не пришел бы в тот день в базилику Святого Петра, если бы знал о намерении папы. Тем не менее нет никаких сомнений в том, что он долго и серьезно обдумывал вопрос. Можно предположить, что Лев III в порыве благодарности за свое восстановление на Святом престоле решил ускорить процесс и своим внезапным деянием лишил Карла возможности протестовать. Он знал, что коронация будет с радостью встречена и франками, и римлянами, а у Карла сомнения вызывает не сам факт, а соблюдение формальностей. Отношение подданных к коронации ясно из отрывка из Лоршских анналов: «И поскольку уже тогда из страны греков удалился императорский титул и императорской властью у них владела женщина, то и самому папе Льву, и всем святым отцам, которые присутствовали на этом соборе, и остальному христианскому народу показалось целесообразным именовать императором Карла, короля франков, который владел самим Римом, где обычно всегда пребывали цезари, и прочими местами, какими он обладал в Италии, Галлии, а также в Германии; так как всемогущий Бог отдал все эти места под его власть, им казалось справедливым, чтобы он с помощью Божьей и по просьбе всего христианского народа имел бы и сам титул».
Бесспорно, существует много доводов против законности принятия Карлом нового титула. Папа определенно не имел права даровать его. Также много веков не было прецедента дарования императорского титула деградировавшей знатью и разношерстными представителями горожан, которые по привычке назвали себя «сенат и народ Рима». Очевидно, папа, приветствуя Карла, как «коронованного Богом», имел в виду, что его внезапный порыв был вызван откровением свыше. Но это едва ли могло придать процедуре больше веса в глазах византийского двора или современных историков. По правде говоря, много можно сказать о принятии Карлом императорского титула как о свершившемся факте, но очень мало — о формальной стороне этого акта. Главное заключается в следующем: тот факт, что папа Лев III даровал императорский титул самолично, повинуясь порыву, имел вредные последствия для будущего. Если бы коронация великого короля имела какую-нибудь другую форму, папы будущих поколений не могли бы делать нелепые заявления о своем праве давать или отбирать императорскую корону. Преемники Карла были бы избавлены от утомительных визитов в Рим и множества стычек со Святым престолом, если бы была проведена формальная церемония выборов, в которых участвовали все народы запада, или если бы Карл, как впоследствии Наполеон, мог сам возложить корону на свою голову, а не получать ее из рук понтифика.
Принятие императорского титула великим королем имело ряд прямых последствий и оказало большое влияние на будущую историю Европы.
Самым значительным из непосредственных результатов коронации было то, что сам Карл и его подданные считали, что церемония подтвердила его королевскую власть в новой, более традиционной, священной форме. Раньше его выбрали королем сначала франки, потом лангобарды. Теперь он был не только выбран народом, но и «коронован Богом». В будущем он продемонстрировал возрастающую тенденцию настаивать на своей абсолютной власти и влиянии в делах духовных и моральных, так же как и в делах гражданских. Как помазанник Божий, он считал себя хранителем морали, реформатором христианского мира, защитником церкви. Карл всегда проявлял глубокий интерес к духовному благосостоянию людей в его владениях. Мы уже видели, какую неуемную энергию он продемонстрировал в деле обращения саксов, славян и аваров. Он участвовал в бесчисленных советах и соборах, требуя от епископов строгой дисциплины и воздержанности духовенства, искоренения пережитков язычества и аморальности мирян. Став императором, он настаивал еще жестче, чем прежде, на моральном аспекте своей власти. Он думал о себе как преемнике не только Константина и Феодосия, но также наследнике теократической силы древних библейских царей — Давида и Иосии. Когда Карл после коронации снова перешел Альпы и провел большой совет в Австразии, он воспользовался этой возможностью, чтобы донести его взгляды до вассалов. Он потребовал, чтобы все его подданные, духовенство и миряне, поклялись ему в верности — во второй раз, теперь не королю, а императору. Каждому человеку, достигшему возраста двенадцати лет, местное духовенство должно было разъяснить клятву и предупредить, что эта клятва — не просто обещание быть верным императору и служить ему против врагов, но обещание жить в покорности Богу и его закону. Это было так же обещание воздерживаться от воровства, угнетения и несправедливости, также как от языческих практик и колдовства, не делать зла церкви, вдовам и сиротам, коим император — избранный защитник и покровитель. И далее в том же духе. Карл формально заявил, что император является защитником закона и морали, и любое преступление против него и его распоряжений — есть преступление против помазанника Божьего.
Не только в уме Карла нашли место такие возвышенные взгляды на обязанности и власть императора. Он весьма успешно навязал их своим современникам, и они сохранялись в людских умах в будущих веках. С Карла Великого началась идея «Священной Римской империи», которая оказала глубочайшее влияние на светскую и религиозную жизнь в эпоху Средневековья. Королевская власть франков — правление силы — не имела возвышенных и духовных аспектов. Новая империя являла собой тесный союз церкви и государства на благо обоих. Она началась с концепции, что император — защитник и попечитель церкви, и закончилась тем, что папа стал попечителем — «смотрителем» государства. Однако поколение, видевшее папу Льва на коленях перед великим Карлом, не могло предвидеть, что наступит день, когда преемник великого Карла будет часами покорно ждать у закрытых дверей приема понтифика — преемника Льва или просить, словно великой милости, возможности подержать его стремя.
После коронации Карла Великого императором в Европе начался новый век. Закончилось правление чистой варварской силы, пришло время, когда история Европы усложнилась борьбой идей ничуть не меньше, чем борьбой вооруженных народов. Теперь нам всегда приходится проявлять внимание, чтобы определить влияние на политику идеальной концепции христианского мира, как великой империи под властью одного правителя, избранного Богом, чтобы держать в руках меч. Ведь была и противоположная концепция — империи как одной большой церкви под властью патриарха в Риме, который держит в своих руках ключи от рая и ада и указывает путь королям.
Управление большим государством Карла было сложной проблемой. При жизни великий король решал ее, делегируя власть в обширных ее частях сыновьям. Мы уже говорили, что он назначил Карла Юного, Пипина Итальянского и Людовика королями в Нейстрии, Италии и Аквитании. Карл много размышлял о существовании единой империи, в то время как отдельные ее части управляются вассалами. В его время план работал достаточно хорошо, и он не предвидел, что в следующем поколении вассалам придется подчиняться брату, дяде или даже дальнему родственнику.
В 806 году Карл обнародовал схему — как государство будет управляться после его смерти. Титул императора и все франкские земли, нейстрийские и австразийские, переходили к его первенцу Карлу, а также Саксония, Тюрингия и Бургундия. Пипин (КарлОман), второй сын, получал Италию, Баварию и восточную Швабию. Людовик, младший сын, должен был управлять Аквитанией, Провансом и Испанской маркой. Это разделение утратило актуальность после неожиданной смерти двух старших сыновей, что безмерно опечалило их отца. Пипин Итальянский умер в 810, а Карл Юный — в 811 году. Это потребовало нового раздела империи. Людовик теперь был единственным взрослым мужчиной в семье. Ему досталась императорская корона и все государство, за исключением Италии, которой предстояло стать вассальным королевством Бернарда, маленького сына Пипина Итальянского.
Карл Великий, когда все его сыновья были живы, передал им управление обширными территориями империи.
Под их верховной властью королевства управлялись той же иерархией герцогов и графов, которая существовала при Меровингах. Когда новая земля, такая как Саксония или Ломбардия, прибавлялась к империи, ее делили на графства по образу и подобию Австразии или Нейстрии. Таким образом, между графом и императором существовало несколько ступеней. Граф подчинялся герцогу, герцог — королю, король — императору. На завоеванных землях франкам, как правило, принадлежали ключевые посты в правительстве. Но Карл нередко раздавал графства местной знати — лангобардам, аквитанцам и даже саксам, которые служили ему верой и правдой.