Сам Арнульф был ответственен за первый визит мадьяр. Во время моравской войны он нанял некоторое количество их воинов в качестве легкой кавалерии. Так они узнали пути в Моравию и Германию. При жизни Арнульфа они, по-видимому, не представляли угрозы для его королевства, поскольку были заняты изгнанием славян с равнин Дуная. Но после смерти императора они стали устраивать набеги на Баварию и Тюрингию. А еще раньше они стали угрожать северной Италии и чрезвычайно огорчили короля Беренгара, в 899 году разграбив его родное графство Фриули.
В декабре 899 года Арнульф умер, до времени состарившись, и был похоронен в Регенсбурге. После этого герцоги, графы и епископы Германии собрались в Форххайме и выбрали королем Людовика Дитя, шестилетнего сына покойного монарха. Правление ребенка всегда было опасным в тевтонских королевствах, не стало исключением и правление Людовика Дитя. Одиннадцать лет, в течение которых он номинально правил, как король Германии, стали самыми катастрофичными в истории государства восточных франков. До этого земле везло на правителей. Из всех потомков Карла Великого германская линия была самой способной и активной. Если не считать Карла Толстого, который правил только пять лет, все представители этой линии были сильными и способными правителями. Но теперь, при номинальном правлении нового Людовика, все зло, которое удерживалось сильной рукой его отца, внезапно подняло голову. Германия оказалась лишена любой центральной власти и подверглась одновременно двум опасностям: вторжению врага извне и гражданской войне внутри страны. Первая неприятность пришла со стороны Лотарингии, где короля Цвентибольда ненавидели так сильно, что австразийская знать решила его свергнуть и признать его мальчика-брата. Ведя войну со своими мятежными подданными, Цвентибольд пал в бою, и поскольку он не оставил наследников мужского пола, его королевство было сразу присоединено к основной территории германского государства.
Дальше было хуже. В 902 году началась первая из междоусобиц, ставших проклятием для Германии. В последнем поколении передача титулов герцога, графа и маркграфа по всей Германии постепенно приобретала характер наследственного права. Теперь сын продолжал дело отца, а братья получали графства по соседству. При наличии сильного правительства это было в достаточной степени безопасно. Арнульф обладал большим влиянием и поддерживал порядок у своих вассалов. Но его сын был ребенком, и рядом не было ни одного взрослого родственника, чтобы ему помочь. Даже майордома — и того не было. Пока существовало хотя бы какое-то центральное правительство, дела вели два великих епископа, Адальберо из Аугсбурга и Гаттон из Майнца — порочный прелат из германских легенд, которого якобы живьем съели крысы: таково было божественное наказание за грехи. Но только Гаттон и Адальберо даже формально не были назначены регентами и не имели права действовать от имени короля.
На третьем году правления Людовика две влиятельные группировки графов Франконии начали войну между собой, даже не делая вид, что служат короне, — они желали урегулировать личные проблемы. Адальберт из Бамберга и два его родственника, которые правили на реке Зале и в верховьях Майна, напали на Конрада и Эберхарда, двух братьев, правивших в Гессене и на Лане. В течение четырех дет в центральной части Германии шла непрерывная война. Национальные собрания и анафемы епископов не смогли положить конец вражде. Военные действия распространились в западную Лотарингию, где еще два графа, Герхард и Матфрид, поддержали дело Адальберта и напали на его врагов в Гессене. Только после того, как четыре графа были убиты, а вся долина Майна разорена, национальное собрание, созванное епископом Гаттоном в Трибуре, приняло меры против Адальберта из Бамберга, как зачинщика войны, и направило против него армию. Он был осажден в замке Терес, схвачен и казнен, а его друзья Герхард и Матфрид отправлены в ссылку. Однако потребовалось четыре года, чтобы заставить народ действовать. А пока другие графы и герцоги поняли, что могут долгое время наслаждаться полной безнаказанностью, какую бы авантюру ни затеяли. Через несколько лет Бурхард, маркграф Ретии, попытался сделать себя герцогом всей Швабии, подчинив мелких правителей по соседству. Когда он был схвачен и казнен — такое решение принял совет епископов, окруживший молодого короля, народные симпатии были решительно на стороне феодального узурпатора, а не центральной власти. В Лотарингии тоже одна проблема сменяла другую. Их кульминацией стала вторая попытка графа Ренье Длинная Шея передать австразийские королевства королю Нейстрии Карлу Простоватому.
Но хотя эти гражданские войны, безусловно, были серьезными, их важность была ничтожной в сравнении с величайшей катастрофой — набегами мадьяр на восточные границы. С самого первого года правления короля Людовика их нападения следовали без перерыва. Они начались с набегов на Баварию и Каринтию, а немного позже, когда шла война во Франконии, мадьяры проникли в Швабию и даже в далекую Саксонию. В 907 году они разгромили армию Баварии и убили герцога Луитпольда вместе с архиепископом Зальцбурга и епископами Фрайзинга и Зебена. Следствием этой катастрофы стала временная потеря Германией восточной границы, баварской Остмарки, где сегодня располагается Австрия. Мадьяры заняли ее всю — до самого Энса. В следующем году мадьяры вторглись в Тюрингию и убили ее герцога вместе с епископом Вюрцбурга. В 910 году сам молодой король, которому уже исполнилось шестнадцать лет, возглавил армию против них, и жители Баварии, Швабии и Франконии объединились под его знаменами против общего врага. Но только первый бой короля Людовика оказался катастрофой. Армия попала в засаду и была разбита, понеся огромные потери. Только баварским войскам удалось избежать паники и сдержать натиск торжествующего противника.
Как вел бы себя Людовик Дитя в будущих войнах с мадьярами, сказать невозможно. Годом позже он умер от болезни. С ним прекратила свое существование германская линия Каролингов, поскольку наследников он не оставил. Не было ни брата, ни дяди, ни кузена, который мог бы взвалить на себя тяжкое бремя тевтонской короны (911).
Германской знати предстояло сделать нелегкий выбор. Они могли выбрать королем представителя французской ветви Каролингов или последовать примеру жителей Бургундии, Италии и Прованса и выбрать нового правителя из своих рядов. После долгих колебаний был выбран второй путь, и собравшиеся в Форххайме представители Франконии, Саксонии, Швабии и Баварии возвели на трон Конрада, графа Нижней Франконии, сына того Конрада, который пал в войне с Адальбертом из Бамберга пятью годами раньше. Только австразийцы, как всегда преданные дому Карла Великого, отказались признавать нового короля, а подтвердили свою верность Карлу Простоватому, слабому, но чрезвычайно амбициозному монарху Нейстрии. Конрад имел слабые связи по женской линии с домом святого Арнульфа, но не мог претендовать на присутствие в его жилах королевской крови. Он был просто самый влиятельный или почти самый влиятельный человек среди германской знати и был выбран за свои военные способности.
Семилетнее правление Конрада (911–918) было непрерывной чередой восстаний и катастроф. При новом правителе, которого германцы считали таким же, как они сами, местные правители стали обращать еще меньше внимания на центральную власть, чем прежде. Они увлеченно воевали друг с другом, и каждый стремился покорить слабого соседа и присоединить его владения к своим. Все древние подразделения германской территории, изначальные племенные союзы швабов и баварцев, саксов и франков, стали распадаться. Каждый старался утвердить свою индивидуальность, объявить самого влиятельного аристократа герцогом и следовать за ним даже против короля. Нужен был очень сильный и решительный монарх, чтобы остановить тенденцию к сепаратизму и не допустить раскола государства.
Конраду I хватало и силы, и решительности. Все его правление было наполнено борьбой против узурпаторских поползновений богатой знати, но все же он был еще бесконечно далек от победы, когда умер. Если не считать его соотечественников во Франконии и высшего духовенства, он ни от кого не получал помощи, и последние его слова, обращенные к германцам, были предложением выбрать более сильного короля, чем он. Иначе королевство не выживет.
Было бы скучно и утомительно подробно рассказывать о множестве военных кампаний Конрада: как граф Эрханегр попытался стать герцогом Швабии; как Арнульф, сын того Луитпранда, которого убили мадьяры, заявил претензии на герцогскую власть в Баварии; как великий сакс Генрих, сын герцога Оттона, впоследствии ставший известным как Генрих Птицелов, пошел против своего господина. Конраду, как правило, не везло в борьбе с мятежными подданными. Да, разгромил, взял в плен и казнил будущего герцога Швабии и отправил Арнульфа Баварского в ссылку. Но он не сумл отобрать Австразию у Карла Простоватого, и его экспедиция в Саксонию против Генриха закончилась катастрофой, так что он был вынужден пойти на мировую и признать власть Генриха во всем герцогстве. Говорят, что Гаттон, архиепископ Майнца, умер от злости и ненависти, узнав о триумфе сакса, против которого у него был зуб. Гаттон был главным сторонником центрального правительства во время правления Конрада, как и во время правления Людовика Дитя, и не смог вынести зрелища победы сил сепаратизма.
Едва ли стоит акцентировать внимание на том, что, пока в Германии шла гражданская война, иностранные враги тоже не теряли времени даром. Мадьяры рвались в Германию. Они дошли до Рейна и в 913 году подошли к стенам Кобленца. В 917 году они внезапно атаковали и сожгли Базель, расположенный на крайнем юго-западе королевства. Тем временем швабы и баварцы были слишком заняты сопротивлением королю, чтобы суметь или объединиться, или хотя бы защититься.
Конрад I умер 23 декабря 918 года, оставив дела в весьма печальном состоянии. Перед смертью он собрал у своей постели братьев и главных советников и сказал им, что они должны найти более сильного человека, чем он, и короновать его, иначе спасти Германию не удастся. Он посоветовал не искать такового в его семье, а выбрать его противника, могущественного Генриха Саксонского. Хотя Генрих был его непримиримым врагом, Конрад считал его самым сильным и талантливым государственным деятелем в стране и, отбросив личную вражду, отдал свой голос за сакса. Его совету последовали, и результат оправдал все ожидания.