Как и его западный современник Людовик Благочестивый, император выбрал вторую супругу, когда первая императрица умерла бездетной, пригласив на смотр самых красивых дочерей местной знати. Его взгляд привлекла красавица Феодора, дочь адмирала, и он взял ее в жены, не озаботившись выяснить ее взгляды. А она была рьяной и фанатичной почитательницей икон. При жизни супруга она скрывала свои убеждения и довольствовалась тем, что защищала иконопочитателей, давая убежище всем, кому могла. Однако после смерти Феофила ей пришлось отказаться от своих планов, но ей удалось вырастить детей в ненависти к религиозным убеждениям отца.
Несмотря на сарацинскую войну и теологические споры, которые делали его жизнь беспокойной, правление Феофила — как и правление его отца — было не самым плохим временем для империи. Его строгое и четкое правосудие принесло блага большему числу подданных, чем фанатичная убежденность — вреда. Казна была полна, и даже в военное время император мог выполнять большое количество общественных работ — укрепление и украшение стен столицы, строительство дворцов и больниц. Его забота о развитии торговли проявилась в заключении торговых соглашений не только с Людовиком Благочестивым, но даже с далеким халифом Кордовы, и Константинополь при нем стал в большей степени, чем раньше, центром европейской торговли. Итальянские порты, бывшие его единственными соперниками, сильно пострадали от оккупации центральной части Средиземноморья маврами Сицилии.
Смерть Феофила в 842 году — в самом расцвете лет — была огромной потерей для империи. Он оставил сына и наследника четырех лет от роду. Мы уже не единожды говорили об опасности долгого взросления наследника трона, и юность Михаила III не стала исключением из правила. Четырнадцать лет империей правил от его имени совет регентов, что не принесло пользы империи. Главное место в нем занимала вдовствующая императрица, интересы которой в основном ограничивались религией. Ее супруг еще лежал на смертном одре, а она уже начала трудиться над изменением его политики. Призвав на помощь всех иконопочитателей дворца, она сместила патриарха, отправила в ссылку главных иконоборцев дворца и созвала в Константинополе собор, который предал анафеме врагов образов и вновь утвердил все доктрины, которые подверглись осуждению в 830 году по приказу Феофила. Прошло только тридцать дней после начала нового правления, а иконопоклонение снова стало ортодоксальной религией, а иконоборчество объявлено вне закона. Начались преследования еретиков. Павликиане и другие диссиденты Малой Азии подверглись такому жестокому обращению, что массово мигрировали во владения халифа, а оттуда мстили, устраивая набеги на империю.
Два человека в период регентства разделяли с Феодорой верховную власть — ее никчемный брат Варда и граф Феоктист. Они отчаянно завидовали друг другу, и Варда в конце концов стал причиной смерти соперника. Каждый из этих персонажей считал себя великим полководцем, и их в высшей степени амбициозные, но плохо организованные экспедиции стали катастрофичными. Империи повезло: как раз в это время халифат перешел в руки двух ни на что не способных упрямцев и дебоширов, аль-Васика и аль-Мутаваккиля, которые не сумели использовать слабость противника (842–846). На самом деле византийское оружие даже добилось некоторого успеха, когда в экспедиции не было ни Варды, ни Феоктиста, и одной экспедиции даже удалось удержать Александрию на год. Долгая, утомительная война продолжалась, но ни империя, ни халифат не могли добиться никакого преимущества.
В 856 году юный Михаил достиг восемнадцатилетнего возраста и взял бразды правления в свои руки. Первым делом он отослал мать, длительному правлению которой втайне противился, и конфисковал большинство ее владений. Михаил был недружелюбным юношей. Отрицательными чертами своего характера он был обязан своему дяде Варде, который его воспитывал и привил дурные привычки с самого раннего возраста. Михаил и его дядя были неразлучны во всех возможных непристойностях и распутстве, а их двор стал сценой постоянных скандалов. Варда был назван цезарем в 862 году, и следующие четыре года так же участвовал в управлении империей, как его племянник. Однако он оказался в высшей степени неразумным человеком и стал относиться к Михаилу свысока, как к пьянчужке, чего юный император не пожелал терпеть. После совместного четырехлетнего правления, в 866 году, Михаил приказал убить дядю и взял другого соправителя.
Его новым коллегой стал Василий Македонянин, молодой человек славянского происхождения, тоже какое-то время бывший его собутыльником. Еще мальчиком Михаил восхищался силой и смелостью Василия, который поступил к нему на службу грумом. Молодой император постоянно повышал грума, который ему очень нравился, пока тот не стал протостратором — начальником императорской конюшни. В западной монархии его назвали бы маршалом. Новый фаворит был смел, остроумен и упрям. Он мог во время пирушки перепить самого императора, что неизменно вызывало у Михаила восхищение. Его Михаил и взял на место убитого Варды.
В трезвом виде император Михаил Пьяница — такое прозвище дали ему придворные — был воинственным и энергичным сувереном. Он часто возглавлял армию лично против сарацин и болгар и даже добивался успеха, если только смелость могла заменить стратегию. После успешной кампании за Балканами он заставил болгарского хана не только признать его главенство, но также стать христианином — эта перемена впоследствии существенно облегчила отношения между империей и ее северными соседями.
Михаил иногда занимался и церковными вопросами. Мать вырастила его рьяным иконопочитателем, и он, достигнув зрелости, отличился позорным поступком — выкопал и сжег тела Константина Копронима и патриарха Иоанна, главных представителей иконоборчества, светского и духовного. Другое его деяние имело более серьезные последствия. Именно он, обозленный суровой моралью патриарха Игнатия, сместил его и назначил на его место Фотия. Отданное Фотию предпочтение было, как мы уже говорили, изначальной причиной трещины между востоком и западом, которую так никогда и не удалось ликвидировать.
Михаил достиг возраста тридцати одного года, и, казалось, у него впереди были еще долгие годы правления, когда он неожиданно был убит. Причем убийцей был его друг и собутыльник Василий, которого Михаил поднял из грумов в цезари. В конце одной из попоек Македонянин встал и попросил одного из своих друзей убить благодетеля. Михаил был убит в пьяном забытьи. Так в 867 году императорская корона ушла из аморийского дома. Василий, уже бывший соправителем, сразу взял власть в свои руки, и убийство Михаила осталось безнаказанным. Никто не выступил в защиту маленьких сыновей убитого, и без всякой борьбы или гражданской войны была основана новая династия.
Македонянин, хотя и показал себя неблагодарным предателем, был человеком знающим и способным. Он твердо держался за свою неправедно приобретенную корону и основал самую длинную династию, которая когда-либо владела византийской короной. Она прекратила свое существование только в 1056 году. Став императором, он делал все возможное, чтобы его подданные забыли о его прошлом. Ни к чему, чтобы люди вспоминали, как он некогда был собутыльником и пьяным фаворитом Михаила III. Он стал хорошим сувереном — грамотным, честным, справедливым, и при нем империя процветала. Некоторые его труды имели очень большое значение, в частности его кодекс — пересмотр законов Юстиниана, сменивший Эклогу Льва Исавра, сохранял свое значение до последних дней существования восточной империи. Его финансовые меры, судя по всему превосходные, продержались два столетия. В делах духовных он всячески старался залатать брешь с римской церковью. Он восстановил смещенного патриарха Игнатия, убрав Фотия, но, хотя причина была устранена, ссора осталась, и заоблачные претензии папы не позволили востоку и западу вновь объединиться. Осознав это, Василий Македонянин вернул Фотия — после смерти Игнатия — и позволил делам идти своим чередом.
За исключением Сицилии войны Василия были в основном успешными. Империя халифов быстро разваливалась. Династия Саффаридов захватила восточные провинции их владений, а Египет оказался в руках Ахмада ибн Тулуна. За неполный десяток лет (861–869) были убиты четыре халифа, и непрерывная гражданская война, шедшая в Багдаде, лишила сарацинскую границу почти всех ее защитников. Поэтому христиане чувствовали себя весьма уверенно во время правления Василия и его сына Льва, и впервые граница Восточной Римской империи начала двигаться на восток. На захваченных территориях формировались новые фемы. Византийские армии грабили северную Сирию и Месопотамию до Амиды и Алеппо. Они вернули Кипр, хотя и на время, и подавили восстание павликианских еретиков на армянской границе. Одновременно флоты Василия одерживали победы в Эгейском и Ионическом морях над корсарами Крита и Африки. Мы уже упоминали о том, как адмирал Орифас помог Людовику II вернуть Бари и как Никифор Фока выдворил сарацин из Лукании и Бруттиума и добавил южный полуостров Италии к владениям хозяина. Только на Сицилии византийцев ожидала катастрофа. Падение Сиракуз в 878 году означало практически полное уничтожение восточноримской власти на острове. Но успехи в других местах с лихвой компенсировали эту единственную потерю.
Если бы преемником Василия стал сильный энергичный правитель, у Восточной Римской империи могла появиться возможность вернуть себе все те провинции, которые подчинялись Юстиниану тремя веками ранее. Халифат дряхлел. Италия, как мы видели, была жертвой анархии уже более полувека, а славяне Восточной Европы сдались под натиском мадьяр. Никто из них не мог оказать сильное сопротивление против талантливого командира, стоящего во главе хорошо вооруженной, дисциплинированной армии, которую могла сформировать Восточная Римская империя. Но только сын и внук Василия, которые правили следующие восемьдесят лет, были парой ограниченных педантов, лишенных и вкуса к завоеваниям, и способности их добиться. Лев VI, которого последующие поколения назвали Львом Мудрым, не за практическую сметку, а потому, что он увлекался оккультизмом и писал весьма туманные пророчества, был непосредственным преемником Василия. По странной прихоти судьбы сильно пьющий, неразборчивый в средствах македонский узурпатор стал отцом графомана, самого мягкого и спокойного человека. Пророчества Льва и его теологические труды едва ли интересны читателю, но потомство не может не признать, что в долгу перед ним за публикацию «Тактики», руководства по военному делу, дающего превосходные описания организации, стратегии и тактики византийской армии, содержащего также полезные заметки об обычаях противников. Возможно, империи повезло, что он никогда не пытался применить свои книжные знания военного дела на практике.