– Этого не может быть, – повторил он. – Быстроногий никогда…
– Проверь, – сказала Хелечка. – Я за этим сюда и пришла. Проверь, ты же можешь.
Воцарилась тишина – кромешная и тугая, будто лопнула струна, ударила по лицу и тонко звенела теперь во всем теле, глушила прочие звуки. Рыцарь опустил голову, стоял как мертвый, думал о чем-то.
– Но если это так, – проговорил он медленно, – если это так, то надо сообщить наверх. Надо упредить командора.
И он вопросительно поглядел на Хелечку.
– Ты что, не слушал меня? – сказала она с легкой досадой. – Мышастый звал его командором. Он и есть командор, этот твой гонец. Или я опять вру? Или этого тоже не может быть?
– Может, – мстительно сказала Настя со своего дивана. – Очень даже может. Командор и великий магистр – это неизвестные отцы, лично их знают только восемь высших офицеров Ордена.
– Иными словами, – сказала Хелечка, – иными словами, в Орден проникла измена. И на самом высоком уровне.
Василий поглядел на нее с ужасом.
– Что тебе надо? – сказал он севшим голосом. – Зачем ты здесь? И с каких пор ты помогаешь Ордену?
– Мне плевать на ваш орден, – высокомерно сказала царица смерти. – Можете с триумвирами перегрызть друг другу глотки. Но мне жалко эту маленькую дурочку…
И она кивнула на Настю, которая сжалась на своем диване совсем уже в комочек и только гневно сверкала оттуда глазами на рыцаря.
– Значит, это все ради нее?
Хелечка сперва заколебалась, но решилась все-таки.
– Не только. Буша мне тоже жалко. Из всех этих белесых червяков он один – человек. Слабый, конечно, но человек. Добрый, милосердный. А этого так мало осталось. И если они сейчас закопают его…
– Они не закопают, Буш нужен им!
– Если они его закопают, – продолжала она, как будто не слыша, – то всему конец… Нет, что-то еще будет тут копошиться – век-другой, людская флора ведь почти неуничтожима, инстинкты размножения и сохранения жизни, все дела. Но страны не будет.
– Ее и так уже нет, – проговорила Настя печально.
– Все познается в сравнении…
Помолчали.
– Короче говоря, – сказал Василий, – нужно довести информацию до Великого магистра?
Хелечка ничего не отвечала, глядела на него с усмешкой.
– Что ты смотришь на меня? – взорвался он. – Что опять не так?
– У вас тут все не так, – сказала она. – Эх, было бы время, я бы вашим орденом занялась. Заставила бы его работать. Но времени нет. Базилевса вашего скоро подвергнут решительному испытанию. И в зависимости от результатов уничтожат его или вознесут на вершину. И то и другое будет иметь самые дурные последствия.
– Откуда ты все это знаешь? – с раздражением спросил рыцарь. – Про испытание, про последствия?
– Потому что я сплю с триумвиром, – холодно отвечала Хелечка. – Этого мало? Нужны дополнительные доказательства моей компетентности?
Рыцарь сердито засопел.
– Не нужно никаких доказательств. Просто скажи, что делать.
Хелечка села на диван рядом с Настей – та смотрела на нее с обожанием и надеждой – вытащила из сумочки шафрановую коробочку Fantasia Deep, открыла, в задумчивости глядела на тонкие радужные сигареты, словно решая, какая лучше, выбрала зеленую с золотым фильтром, закурила. Тонкий дымок поднялся и растаял под потолком.
– Во-первых, никому не говорить о том, что знаете. – Хелечка глядела на рыцаря взглядом упорным, гипнотическим. – Если командор предатель, где гарантия, что остальные честны? Наверняка у него есть сообщники. Вы и рта открыть не успеете, как вас сотрут в порошок.
– А во-вторых? – Рыцарь безуспешно боролся с раздражением, которое вызывала у него эта демоница, тварь из адских областей, со своими худыми пятнистыми щеками – известно же, Бог шельму метит.
– Во-вторых, придется нам самим вытаскивать Буша из дворца.
– С какой стати?
– С такой, что больше некому…
– И как же ты собираешься это провернуть?
Тут она тоже ответила не сразу, курила, следила за струйкой дыма, которая летала в воздухе, подхваченная сквозняком, и все никак не хотела раствориться, слиться с космосом, боролась за жизнь, совсем как человек. Но вот и ее разъяло на части, распылило до последнего атома. Хелечка вздохнула, словно что-то увидело особое, тайное, какой-то знак и в борьбе в этой, и в поражении.
– В компании триумвиров есть слабые звенья. На них мы и будем давить.
Она задумчиво оглядела сообщников.
– Вам надо изменить внешность, – сказала. – Ты, Настя, все еще в розыске, а тебе рыцарь, нет нужды лишний раз показывать свою настоящую физиономию. Я вами займусь.
Спустя полтора часа Настя и Василий сидел друг напротив друга и глядели с изумлением.
– Не узнать, – сказала Настя.
– Не узнать, – согласился рыцарь.
– Ну хватит любоваться, – прервала их Хелечка, – еще будет время… А сейчас последние инструкции. Первое: держаться за моей спиной. Второе: рта не раскрывать, что бы вас ни спросили. Максимум, что можете себе позволить – кивать, подтверждая мои слова. Третье: будьте готовы к самому худшему.
– Нас убьют? – дрогнувшим голосом спросила Настя.
– В конце концов – конечно, – кивнула Хелечка. – Но не сразу. Сначала помучают. А мучить хранители умеют. Так что валите все на меня, скажите, что это я вас подкупила, а больше ничего не знаете.
– Годится, – хмуро сказал рыцарь. – Если даже мы погибнем, Орден не пострадает.
– Я бы на твоем месте вообще об Ордене не думала, – загадочно проговорила Хелечка. – Во всяком случае, не сейчас.
– Мы идем во дворец? – спросила Настя.
– Не совсем, – отвечала Хелечка…
Мимо охраны в башне «Коалиция» они прошли легко. То есть Хелечка прошла легко, а спутников пропускать не хотели.
– Это моя свита! – высокомерно сказала Хелечка.
– Не велено, – вежливо, но решительно заявил начальник смены, от круглой его, стриженой головы любые доводы отскакивали, как горох от стены.
Рядовые охранники обступили их с трех сторон, смотрели тяжело, неприязненно. Василий почти почувствовал, как зашевелились в складках его одежды отравленные иглы. Хелечка бросила на главного испепеляющий взгляд, но, видимо, решила, что не тот случай, успокоилась.
– Позвоните Чубакке, – только и сказала.
– У него посетитель, – возразил начальник смены.
– Ты что, человеческого языка не понимаешь? – ледяным тоном осведомилась она.
Вид разъяренной царицы ада подействовал даже на пустоголового охранника. Поколебавшись самую малость, он все-таки ушел в дежурку, взял трубку телефона, негромко сказал в нее несколько слов, потом еще что-то добавил, вышел и молча кивнул: проходите…
Когда они вошли в квартиру, Чубакки там не было.
Он сидел в кресле на крыше, озирая распростершийся под ним великий город, исковерканный застарелыми переделками и задыхающийся от вечного смога. Перед триумвиром стоял незнакомый Хелечке человек довольно простого вида, вылитый пролетарий. Острый взгляд Василия сразу отметил, что у человека нет на левой руке двух пальцев. Если бы здесь вдруг оказался Буш, он бы наверняка поинтересовался, что в доме у Чубакки Рыжего делает его знакомый дальнобойщик Коля Беспалый, каким, так сказать ветром надуло и по какому поводу? Но Буш сидел во дворце под домашнем арестом и размышлял о своей непутевой жизни, так странно и удивительно сложившейся или, может, не сложившейся, – как посмотреть. Так что задавать неудобные вопросы было некому, вот никто и не задавал.
Увидев гостей, Чубакка кивком головы отослал Беспалого прочь, встал с кресла навстречу гостям, секунду с интересом рассматривал их.
– Здравствуй, Хелечка, – сказал он, – а я тебя ждал.
Потом перевел глаза на сопровождающих, что-то дрогнуло в них, но он пересилил себя, улыбнулся даже.
– Настя, тебя и не узнать под этим гримом… А это, как я понимаю, рыцарь Василий?
Отравленная игла легла в правую руку Василия, левой он уже держал Хелечку за горло, прижимал к себе.
– Не двигаться, – велел негромко, – или убью ее!
Настя оцепенела, переводила глаза с Чубакки на рыцаря и обратно.
– Отпусти, дурак, задушишь, – прохрипела Хелечка.
– Ты предала нас, гадина! Ты умрешь!
Чубакка протестующе поднял руки.
– О, нет-нет, – сказал он, – никто никого не предавал. Но у меня, как бы сказать… очень хорошая служба оповещения.
Он подошел к Хелечке, коснулся ее пальцами, вытащил из ворота микроскопический микрофон, показал рыцарю.
– Ах ты, сволочь! – Разъяренная Хелечка оттолкнула растерянного Василия, дала Чубакке тяжелую пощечину. Он поморщился, потер щеку, посмотрел на нее укоризненно.
– Был бы я сволочью, рассказал бы Мышастому, что твоя воспитанница Настя работает на Орден. И ты бы уже корчилась в пыточной у хранителей. Но ведь я ничего не сказал, правда же, Хель?
Хелечка смотрела на него, адским пламенем сияли ее глаза. Но чем дольше она смотрела, тем меньше становилось сияние, спокойнее, тише, на его место пришла растерянность.
– Я не понимаю, – наконец сказала она.
Чубакка усмехнулся.
– Все ты понимаешь, – отвечал он. – Все абсолютно. А иначе зачем же пришла ко мне сегодня? Я ведь слабое звено в государственной цепи, так или не так?
– Я не знаю, – хмуро сказала Хелечка.
Чубакка посмотрел на Настю, подмигнул ей.
– По старой памяти притащишь из дома стулья? Я, конечно, почетный хранитель, но каких жучков они там понаставили в доме – этого даже я не знаю. Не хотелось бы, чтобы наш приватный разговор стал достоянием общественности.
Настя пошла за стульями, рыцарь отправился ей помогать. Хелечка смотрела на Чубакку исподлобья.
– Рыжий, что за игру ты ведешь?
– Пока никакой, – беспечно отвечал Чубакка. – Пока только хочу понять, с чем вы пришли.
– Ты же подслушивал. Ты должен знать, о чем мы говорили.
– В самых общих чертах, – вздохнул триумвир. – Меня, видишь ли, постоянно отвлекали.
Появились Настя и Василий со стульями в руках. Чубакка по-прежн