– Зайти? Или подождать, когда он уйдет? А может, наоборот, зайти, и посмотреть на их лица? – Она колебалась. А потом бегом бросилась в ближайший переулок, узкий и глухой, чтобы повернуть за угол, и оказаться перед дверью в сад. Как она и надеялась, дверь была не заперта. Графиня так и не вспомнила, где может быть ключ от заднего входа, который не открывали лет пятнадцать, и карабинеры просто плотно прикрыли дверь. Дворецкий обещал позаботиться, но скорее всего забыл.
Саша осторожно толкнула дверь и вошла в темнеющий сад. Прошла мимо старого фонтана, через заросли цветущего кустарника, мимо пальм, вошла под аркады и потянула дверь. Та легко распахнулась.
– Как я буду объяснять, зачем вломилась в частный дворец… – девушка вздохнула, чуть помедлила и решительно вошла в холл. Прикрыла дверь и осторожно, стараясь ступать бесшумно, направилась к лестнице.
Графиня принимала визитера в большом зале с огромными окнами, выходящими на Гран Канал. Саше оставалось лишь тихонько встать за колонной у дверей.
– Я удивлен, дорогая contessa, что вы не позвонили раньше. Я сам собирался нанести вам визит, но собирался с мыслями.
– Когда вы вломились в мой сад, то не долго собирались с мыслями. У кого еще хватило наглости прийти сюда той ночью?
– Графиня… Я ни в коем случае не хотел вас расстроить. Я был уверен, что вы правильно поймете, это не оскорбление, это дань уважения. Мы принесли к вашим ногам жертвы, эти люди осмелились осквернить наш город и затронули лично вас, вы же знаете, что Терранова собирал о вас информацию.
– Прошло шестьсот лет, а вы решили возродить старое правосудие? Но кто позволил вам это сделать? Магистраты по делам богохульства, кем вы себя возомнили, избирались Советом Десяти, ныне не существующим.
– А вы уверены, что не существующим? Вы не думали, графиня, что в наши дни, когда мир падает в тартарары кто-то должен взять власть в свои руки, и эти кто-то – десять потомков правителей Светлейшей Республики.
– Вы создали секту, не имеющую легитимности.
– Мы увидим, так ли это, весьма скоро. Впереди выборы и я не удивлюсь, если горожане поддержат кандидатов от партии, которая на днях будет зарегистрирована.
– Вы убивали людей.
– Не заслужили ли они смерти, сontessa? Блуд, нарушение обетов, обесчещенные женщины, богохульство, сбор и публикация грязных сплетен, разве эти люди не выбрали свой путь?
– Для этого есть закон.
– Когда закон действовал в этой стране, графиня… Указ вашего предка, дожа Никола Контарина о создании магистратуры по делам богохульства и наделение ее полномочиями по вынесению тайных приговоров никто не отменял. Оглядитесь вокруг. Вы не можете отрицать, что еще немного, и от этого города ничего не останется…
– Вы откровенны, Джакомо.
– Я пришел к вам открыть свое сердце и предложить присоединиться к нам.
– Женщина в Совете Десяти? Это фарс.
– Нет, я пришел с просьбой поддержать нас. Скоро мы пойдем на выборы, и ваше слово сделает больше, чем любая реклама.
– Кто еще был с вами в саду, Джакомо?
– Лоредан. Я бы не позволил простолюдину врываться в ваш сад ночью.
– Кто убил этих несчастных?
– Вы знаете закон, графиня. Двое магистратов выносят и исполняют приговор. Остальные лишь доставляют информацию.
– Я думала, кто же дерзнет совершить такие преступления. Вспоминала… Но это было не трудно, догадаться, у кого хватит на это смелости.
– Это наш долг, графиня. Я еще раз прошу вас присоединиться к нам. Венеция, для которой вы столько сделали, будет вам благодарна. И конечно я надеюсь, что сегодняшний разговор останется между нами.
– Лично я никому не расскажу о нашем разговоре. Мои слуги ушли за покупками, и нас некому подслушать.
– Завтра знаменательный день, графиня. Завтра в палаццо Лоредан мы изберем Совет Десяти. Это будут лучшие люди, которые придут к власти и установят порядок в нашем городе. Arrivederci, contessa! Надеюсь, что вы примете правильное решение, ваша кровь не даст сомневаться. Не провожайте меня, я захлопну двери
Из-за колонны Саша не увидела, поклонился Вендрамин, или поцеловал руку, протянула ли ее графиня. Она вжалась в нишу за колонной, молясь, чтобы нотариус ее не заметил.
Хлопнула дверь, а девушка все еще стояла в нише, думая, как теперь выбираться.
– Выходите, дорогая, – услышала она голос графини. – У вас прекрасные духи, их аромат доносится даже на большом расстоянии. Я еще в прошлый раз хотела вас спросить, это ведь Адзарро?
Ошеломленная Саша медленно вышла из-за колонны и поднялась по лестнице.
Маленькая женщина в черном бархатном платье в пол, с сапфирами в ушах протягивала ей что-то в ладони.
– Возьмите флешку. Здесь запись нашего разговора с Джакомо. Передайте ее капитану, прослушав, судья магистрат без сомнений выпишет ордер на обыск. И торопитесь, пока их не оставила самоуверенность и они не подчистили все улики. Я уверена, что в палаццо Вендрамин вы найдете клетку, в которой содержался несчастный мальчик. Он виноват лишь в том, что полюбил не ту женщину.
Саша лишь покачала головой:
– Вы невероятны, графиня.
– Самое печальное, что они во многом правы. Кто-то назвал Венецию городом падающих ангелов, и был прав, они действительно падают с рушащихся фасадов. Но сегодня я бы назвала ее городом падших ангелов… Они пытались спасти свой город от хаоса, но сами принесли хаос.
– Вы оправдываете их?
– Возможно, в глубине души… я их не оправдываю, я их понимаю.
– И все же вы отдаете мне флешку.
Графиня мягко улыбнулась:
– Я подготовилась к визиту Вендрамина, установила диктофон… Nobles oblige! Если аристократы не будут соблюдать законы, чего ждать от всех остальных… Я Контарин, мой долг защищать этот город. Даже от тех, кто хочет ему помочь, но на самом деле губит…
Но пусть это останется между нами, одной из тех тайн, что хранят темные воды Венеции…
– Простите меня, я без приглашения влезла в ваш дом.
– Вы выручили меня, деточка. Мне не придется вручать эту флешку самой. Завтра я отправлю карабинерам письмо, заверяющее, что все, что они услышат в записи, правда.
– Но как вы догадались?
– Вы же слышали, я ответила на этот вопрос Вендрамина. Я слишком хорошо знаю наше общество. Они могут заседать в комитетах и фондах, делить деньги на реставрацию, переливать из пустого в порожнее, обсуждая балы и адюльтеры, но не способны на решительные действия. И лишь одно имя пришло на ум. Я даже удивлена что Лоредан на это пошел, но мальчик всегда был ведомым.
– Графиня…
– Поторопитесь, дорогая, вам надо побыстрее передать флешку капитану. А у меня впереди важная встреча с нотариусом. С одним она закончена, второй на очереди!
Глава 25.
По пути на станцию карабинеров Саша позвонила Флавио, а потом длинным сообщением рассказала обо всем брату Марко, вернее, кардиналу Марко Ридольфи. Флавио понадобится вся помощь, какую только можно обеспечить.
Капитан не мог поверить, какую запись держит в руках, он даже заикаться начал.
– Я побежал к судье-магистрату, – на слове «магистрат» он чуть не поперхнулся. – И мы срочно едем в палаццо Вендрамин. Отдыхай, завтра расскажу все новости. Кстати, официант в кафе «Да Бруно» в Лидо ди Езоло подтвердил, что именно Вендрамин увез оттуда Олесю. Если в палаццо все пройдет, как мы предполагаем, то уже завтра у нас будут образцы ДНК, и получим ордер на арест.
Саша вышла на площадь и по привычке повернула к «верблюжьему» палаццо, до него было совсем недалеко. Но потом вспомнила, что теперь живет в монастыре, хихикнула про себя, но тут же тяжело вздохнула: Соньки уже не было в Венеции, а значит, некому рассказать о сегодняшних событиях. Придется топать на ночлег. Хотя… А вдруг Флавио не позвонит, не расскажет, как прошел обыск в палаццо? Он же говорил, что сегодня дежурит, так что по возвращении с обыска сразу появится на станции. Там он не отвертится, придется все рассказать!
И Саша продолжила свой путь, от бывшего апартамента мост перейти – тут тебе и площадь Джезу.
Конечно, она заблудилась. И вышла совсем не там, снова на Фондаменте Нова и снова там, где мост отсутствовал. Вздохнула, села на скамейку отдохнуть, смотрела, как причаливают вапоретти с островов Бурано и Мурано.
– Жалко как мальчишку-то, монаха этого! – На соседней скамейке присели две синьоры, возвращавшиеся домой с покупками. Ужин подождет, еще не все новости обсудили, как тут разойтись, не зря же встретились!
– Сам виноват, раз монах, надо было вести себя нормально.
– Так он хороший мальчик, что ты наговариваешь! Ох, нехорошо!
– Я тоже думала, что хороший. Пока не увидела в ту ночь.
– В какую ночь?
– Когда он утонул. Его ж на следующее утро нашли.
– Да ты что! И что случилось? Что ты видела?
Саша вся обратилась в слух, даже дышать перестала.
– Я ж и не вышла бы, уже темно было, да Topolino на улицу запросился, пришлось идти. (Я схожу с ума, подумала Саша. Тетка выгуливала мышь! Но тут же стало ясно, что Тополино это просто кличка собаки). Мы уж все дела сделали, он маленький песик, не любит в темноте гулять, и пошли обратно.
– И что? Хватит про пса, давай про монаха.
– Так я про него и рассказываю! Смотрю, идет. Бледный, глаза сумасшедшие.
– Ты как в темноте разглядела, что бледный?
– Так под фонарем встал, что я его, раньше не видела? В общем, взгляд дикий, ноги заплетаются. Точно, наркотики.
– Ох, а ведь такой хороший мальчик был! Неужели и в церкви приобщился, ужас какой! Вот отпустишь ребенка далеко от дома учиться, и вон что стрясется. Даже в церкви, подумать только! А ты с доном Пеппино не говорила?
– Нет, ему, наверное, его друг сказал. Что я-то вмешиваться буду, это их дело.
– Какой друг? – Саша готова была завопить вместе с подругой синьоры.
– Ну светленький такой, они всегда вместе к нам в «Кооп» за продуктами приходили, да видела ты их.