Внезапно ее охватил озноб, и Кэтрин отошла от окна, чтобы согреться у камина, наблюдая за своим приближением в зеркале, висящем рядом с ним. Уоррен Райт сказал ей, что оно всегда там и висело, и, в качестве подтверждения, так и оказалось. Среди толпы в отражении виднелся высокий мужчина в классическом смокинге и маске примерно на половину лица, разделяющей его сверху вниз – от левого глаза, через скулу и верхнюю губу до самого подбородка. Маске, которую она обнаружила в сундуке в подвале. Где-то неподалеку чей-то голос неустанно выкрикивал: «Роберт!» – снова и снова. Мужчина отвернулся от людей, с которыми только что разговаривал, чтобы посмотреть, кто это так раскричался. Это и есть Роберт? Муж Ребеки? Он поднял свой бокал, приветствуя человека, зовущего его по имени, и, оглянувшись, заметил Кэтрин. Та половина его лица, что не была скрыта за маской, улыбнулась. Мужчина пересек комнату и, подойдя к ней сзади, обнял ее и поцеловал в шею.
– Дорогая, – шепнул он ей на ухо.
Кэтрин показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Музыка, смех, его нежные объятия – все это словно сговорилось подавить ее волю. Веки у нее тяжело опустились на глаза, и она пошатнулась в его объятиях. Теперь Кэтрин и сама стала частью этих сатурналий, следуя принятому здесь порядку так, словно всегда знала, как это делается. Все тут было знакомо ей, и она была знакома всему.
Когда Кэтрин опять открыла глаза, человек с половиной лица больше не держал ее. Двое мужчин громко о чем-то препирались у нее за спиной, а женщина у бара сердито тыкала пальцем в грудь своему спутнику. Смех вокруг стал каким-то колючим и сардоническим. Голоса звучали слишком уж громко, но Кэтрин никак не могла разобрать, о чем идет речь. В отражении зеркала она вновь увидела Роберта. Это ведь Роберт? Он стоял в фойе, совсем один, и поднял руку, словно подзывая ее. Но тут из гардероба, ставшего местом тайного свидания, выбралась какая-то запыхавшаяся и взъерошенная пара, и, когда они прошли мимо, на миг загородив его, больше его там не было. Кэтрин выбежала из гостиной как раз в тот момент, чтобы приметить двух женщин, деливших дозу кокаина у кухонной двери. Заглянула в кабинет, но его там не оказалось. Поднялся наверх? Она поспешила на второй этаж, спотыкаясь на ходу и чувствуя себя то ли пьяной, то ли одурманенной наркотиками, то ли и тем, и другим сразу. И ощущая кое-что еще. Известного свойства влечение. Не было ли чего-нибудь в том шампанском?
– Это нечестно, ты же знаешь… – Он стоял в густой тени в конце коридора, рядом с ее спальней. – Как тебе не стыдно вызывать у меня такие чувства…
Мужчина медленно двинулся к ней – расплывчатое пятно в этом тусклом свете.
Кэтрин поддразнила его улыбкой и ускользнула в свою комнату, ощутив, как участился пульс и дыхание застревает в горле. Упала в кресло перед туалетным столиком и увидела в зеркале его силуэт, приближающийся к ней сзади.
– Да ладно тебе, дорогая… Давай немножечко пошалим. Никто не узнает, – пробормотал он.
И теперь его руки уже оказались на ней, лаская ее грудь, задирая подол платья, скользя между бедер. Кэтрин откинулась назад и, схватив его за руки, крепко сомкнула их у себя на груди. Глянув в зеркало, увидела, что эта полумаска приближается к ее лицу. И все же это было не ее лицо, смотрящее на него в ответ.
А лицо Ребеки.
Разбудил ее вой сирены снаружи. Внезапно наступило утро, и солнечные лучи врывались в спальню через окна, которые она, должно быть, забыла занавесить. Кэтрин слишком резко села на постели, и ее желудок бурно запротестовал. На миг ей показалось, будто сейчас ее вырвет струей через всю комнату. Тошнота в конце концов утихла, но глухая пульсирующая боль в голове никуда не девалась. Неужели все это было лишь сном? Настолько реальным сном, что он вызвал у нее похмелье?
Пошатываясь, Кэтрин добрела до ванной и закинула в рот несколько пригоршней воды. А когда наконец подняла глаза, то заметила на полочке перед аптечкой свой пузырек с таблетками пролаксиса. Открытый, без крышечки. Лежащий на боку. Почти пустой.
В ее измученном сознании очень громко разнеслось предостережение Алекс: «Попроси свою докторшу откорректировать дозы этих сраных лекарств, ради всего святого!»
«Но я ведь вроде перестала их принимать?»
И тут Кэтрин увидела отметины у себя на шее. Большие багровые гематомы. Любовные укусы. Засосы. Доказательство того, что во время вызванного пролаксисом ступора ей все это не померещилось.
Когда она спустилась вниз, дурнота вернулась с удвоенной силой. Вся мебель была передвинута. Все хаотично разбросано, диванные подушки сброшены на пол, пара стульев валяется на боку. От стойкого аромата несвежего табака и недопитых напитков ее опять затошнило. Кэтрин обошла таунхаус, распахивая окна, чтобы избавиться от запаха. На кухне она обнаружила, что раковина полна грязной посуды и стаканов со следами губной помады.
Как такое могло произойти? Неужели это сделал сон? Или она сама это сделала?
Прибравшись в квартире и расставив по местам мебель, Кэтрин вернулась наверх за «Вальтером» Ребеки, по какой-то непонятной причине ощутив себя обязанной знать, как им пользоваться. А после этого поехала на стрельбище НСА[44] в Фэрфаксе. Место оказалось кристально чистым, почти стерильным, что, по мнению Кэтрин, выглядело несколько иронично, учитывая смысл его существования, заключающийся в том, чтобы помогать людям отрабатывать свою кровавую склонность уничтожать других людей. Было еще рано, и на огневой рубеж вышла лишь пара стрелков – здоровенный, как медведь, детина сразу с несколькими разложенными перед ним на столе разными стволами, с которыми он явно умел обращаться, и похожая на безобидную бабульку женщина, оттачивающая свои навыки самозащиты при помощью «Глока», которая с энтузиазмом воздела над собой сжатый кулак после того, как разрядила в мишень целый магазин – все пули угодили в «яблочко». После того как Кэтрин объяснила, что «унаследовала» «Вальтер» от одного родственника и решила, что стоит выяснить, как им пользоваться, симпатичный сотрудник стрельбища по имени Люк рассказал ей о правилах безопасности и, снабдив коробкой патронов, поставил ее на позицию между человеком-горой и бабулькой. А потом, после нескольких дополнительных объяснений, отступил назад и предложил «прочувствовать». Люк предупредил, что первый выстрел может ошеломить ее, так что лучше ей быть к этому готовой. Что не надо – «повторяю!» – не надо волноваться и нацеливать пистолет в любом направлении, кроме как в сторону стрелкового поля. Глубоко вздохнув, Кэтрин направила пистолет на свою мишень. Нажала на спусковой крючок, как показал ей Люк. И после первых же нескольких выстрелов была поражена тем, насколько сильной себя почувствовала. Выщелкнула магазин, как объяснил ей Люк, перезарядила его и опустошила еще раз, на сей раз даже не дрогнув. Наконец опустила пистолет, держа его, как было велено, стволом вниз, и повернулась к Люку, который одобрительно улыбнулся.
Час спустя она ушла оттуда с полной коробкой патронов. Мысль о том, что пистолет может послужить защитой от паранормальных явлений, заставила ее лишь усмехнуться, но возможность просто взять его в руки дарила иллюзию хоть какого-то контроля над ситуацией.
Когда Кэтрин вернулась домой, входная дверь была не заперта, а в гостиной спиной к ней стоял какой-то мужчина. Она едва не потянулась за пистолетом.
– Это все равно как… вернуться назад во времени, – произнес пришелец.
«Ночью ты тоже наверняка был здесь», – могла бы сказать на это Кэтрин.
– Что вы здесь делаете? – выпалила она вместо этого.
Уоррен Райт повернулся к ней и вдруг просиял.
– Я слышал, вы вернулись к работе. Теперь как новенькая… Решил сам в этом убедиться.
– Как вы сюда попали?
– Дверь была не заперта, дорогая. Не тот обычай, к которому я стал бы привыкать, даже в этом облагороженном районе.
Кэтрин просто стояла и позволяла ему разглядывать себя. Это было настолько беспардонно, что она чуть не рассмеялась. Уоррен, должно быть, тоже это понял, поскольку резко отвел взгляд и вновь повернулся в сторону комнаты.
– Откуда вы узнали, как все расставить? – спросил он, обводя ее обстановку рукой.
– Я просто поставила все туда, где этому было самое место.
– Совсем как в старинные годы… – пробормотал Уоррен.
Кэтрин прошла мимо него, едва не задев плечом, – достаточно близко, чтобы услышать, как он втянул ноздрями воздух. Уж не принюхался ли он в этот момент к ее запаху?
– Я бы предложила вам выпить, но у меня дома почти ничего нет.
– Вот это вполне сойдет. – Уоррен мотнул головой на бутылку «Курвуазье», стоящую на шкафчике возле камина.
Кэтрин повернулась, чтобы посмотреть на нее. «Как она там оказалась?» Она не заметила эту бутылку, когда совсем недавно наводила порядок. Это какие-то остатки вчерашних бредовых грез?
Собравшись с духом, Кэтрин подошла к бутылке. Наливая Уоррену, она наблюдала за ним в отражении зеркала, которое он подарил ей несколько недель назад. Райт бродил по комнате как зачарованный, то тут то там прикасаясь к различным предметам меблировки – словно приветствуя давно потерянных друзей. И в мгновение ока стал вдруг выглядеть моложе. Очень похоже на молодого Уоррена с фотографии, запечатлевшей его с братом и невесткой.
Кэтрин принесла ему бокал. Когда Уоррен брал его, рука у него слегка подрагивала.
– Что-то не так? – спросила она.
– Здесь немного прохладно, вот и всё. – Уоррен опять пристально изучал ее, и она не сделала ничего, чтобы обескуражить его. – Мне сказали, что недавно вы ездили повидаться с Луизой.
Это было неожиданно, хотя почему бы ему и не знать? Уоррен Райт наверняка пользовался немалым влиянием в каждом уголке этого города, и вместе с этим влиянием приходили и сведения, запрашиваемые или нет.
– Я нашла ее старую фотографию с Джеком на руках, – сказала Кэтрин. – Сначала не поняла, кто это такая, но Джек ясно дал понять, что его абсолютно не интересует ничего из того, что я нашла. Однако я разыскала кое-кого, кто сказал мне, кто она. Старый знакомый семьи.