– Старый знакомый?
– Роберто Гутиэррес. – В глазах Уоррена вспыхнула искорка узнавания. Как и надеялась Кэтрин. – Насколько я понимаю, он был фотографом, который работал с Ребекой, еще когда та была начинающей моделью. Он сказал, что эта женщина когда-то была няней Джека.
– А вы, смотрю, настоящий детектив, – сказал Уоррен, пытаясь улыбкой скрыть раздражение.
– Я подумала, что ей, наверное, захочется получить это фото.
– По словам персонала больницы Святой Елизаветы, оно ее очень расстроило.
– Только не этот снимок. Еще один, который я нашла. Где вы втроем. Ребека, ее муж и вы. – Кэтрин внимательно наблюдала за ним, чтобы оценить его реакцию. – Вы были разодеты в пух и прах. Как будто собирались на костюмированную вечеринку или что-то в этом роде.
Внезапно взгляд Уоррена обратился куда-то внутрь себя. Тот самый остекленевший взгляд, который был у него на днях в ее кабинете. Его словно затягивало в прошлое. Но вместо легкой грусти, обычно сопровождающей такие воспоминания, все было по-другому. Что бы он там ни увидел за завесой времени, это заставило его улыбнуться. А затем, словно резкий порыв ветра рассеял видение, глаза его вновь сфокусировались.
– Интересно, чем это фото могло ее расстроить? – Он явно закидывал удочку.
– Понятия не имею. Но это была не та реакция, которую я ожидала, это уж точно.
Сделав глоток коньяка, Уоррен подступил к ней поближе.
– Луиза Федела – крайне неуравновешенная женщина, Кэтрин. Я считал так даже тогда, но Ребека была предана ей, а Роберт… – Он сделал паузу. – Ну, давайте просто скажем, что мой брат не был человеком, склонным к конфронтации. Когда Ребека умерла… – Кэтрин заметила, что, как и Джек, Уоррен не употребил слово «убита». – …Луиза словно с цепи сорвалась. Роберт не мог с этим мириться. Мы не могли просто выставить ее вон, поэтому предприняли кое-какие меры. А после того, как мой брат скончался, я продолжал платить за ее уход. И делаю это до сих пор.
«Зачем он мне все это говорит? – задумалась Кэтрин. – Пытается что-то оправдать?»
И в этот момент над ними промелькнула какая-то тень. Как будто от облака, пронесшегося мимо солнца. Но о солнце, естественно, и речь не шла. Был уже поздний вечер. И все же Уоррен вроде как тоже это ощутил. На миг принесенную этой тьмой безжизненность. Холод.
– Мы одни, дорогая?
– Здесь больше никого нет.
– Мне показалось… на какую-то секунду… вроде как я услышал… – Он примолк и огляделся по сторонам. – На миг мне почудилось, будто кто-то наблюдает за нами.
«Наверное, это Ребека, – подумала Кэтрин. – Может, она сейчас здесь и смотрит на нас».
Уоррен протянул руку, чтобы коснуться ее волос.
– Боже мой, как же вы напоминаете мне ее!
Это и была та реакция, которую она ожидала. Та самая реакция, которой добивалась. Кэтрин еще не была уверена, что это значит, но дверь открывалась, она чувствовала это. Если проявить осторожность, если проявить терпение, он пройдет в эту дверь и раскроет себя. Кэтрин застенчиво отвела взгляд.
Уоррен отдернул руку, будто прочитав ее мысли.
– Простите… Я вас напугал?
«Осторожно, не спугни его!»
– Нет, – ответила она, не сводя с него глаз.
– Хотя, наверное, скорее это вы меня пугаете, – продолжал он.
– Да чем же я могу вас пугать? – Кэтрин инстинктивно понизила голос, чтобы он звучал чарующе, но не слишком соблазнительно. «Какая-то часть старой мышечной памяти все-таки не окончательно атрофировалась», – не без удовольствия отметила она.
Уоррен улыбнулся. В этой улыбке было понимание, была уверенность, была признательность. Отставив свой бокал, он обнял ее.
– Чего вы хотите, Уоррен?
– Сам точно не знаю… Знаю лишь, что в тот вечер, когда я впервые увидел вас, что-то всколыхнулось во мне… Те чувства, которые, как я думал, давным-давно подавлены – чувства, которые, как я боялся, я потерял навсегда.
– Вы что, подбиваете ко мне клинья?
– Можете считать меня старомодным, дорогая, но я бы предпочел, чтобы погоня была немного более продолжительной.
Кэтрин не отступила.
– А что сказал бы на это Джек?
Вопрос застал его врасплох, но Уоррен быстро воспринял его как часть игры.
– Он приревновал бы.
«Каков дядя, таков и сын. Вернее, племянник».
– Я – это не она, Уоррен.
«Посмотрим, как он на это отреагирует».
– А вам этого и не требуется.
Какую-то секунду Кэтрин была уверена, что сейчас Уоррен ускорит события и поцелует ее. Он красив, уверен в себе, силен. Опасен. Интересно, какие чувства может он заставить ее испытать? Заведет ли это ее?
Внезапно какой-то громкий звук прервал эти размышления. Что-то ударилось в окно со стороны улицы, и стекло треснуло.
– Это еще что? – встрепенулся Уоррен.
Осторожно приблизившись к окну, они обнаружили размазанную по стеклу кровь, а на подоконнике снаружи лежал воробей, трепещущий в предсмертных судорогах. Кэтрин ахнула и прикрыла рот рукой. «Неужели это тот самый, что недавно угодил здесь в ловушку?»
Уоррен слегка приоткрыл окно и столкнул умирающее существо на землю.
– Видать, больной. Оттого и потерял ориентацию в пространстве.
– Я попрошу своего мастера завтра этим озаботиться.
На самом-то деле Кэтрин думала вот о чем: «Неужели эта бедняжка только что спасла меня от самой себя?»
– Вы вся дрожите, дорогая… С вами всё в порядке? – сказал он, поворачивая ее к себе. – Я мог бы остаться ненадолго, если вам от этого станет лучше.
– Я просто устала, Уоррен. Думаю, вам пора уходить.
– Конечно. Но каким бы я был джентльменом, если б не спросил? – Взяв свой бокал, он допил остатки коньяка. – Кстати, откуда вы знаете, что «Курвуазье» – мой любимый напиток?
– Интуиция.
Она позволила ему обдумать это.
Направляясь к двери, Уоррен на секунду задержался, чтобы посмотреть на букет гардений на комоде. С чуть смущенным видом повернулся было к Кэтрин, как будто собираясь что-то сказать, но быстро передумал и вышел из дома.
Кэтрин поспешила к двери и убедилась, что та заперта.
Она не была уверена, что сможет устоять, если он сейчас вернется.
Глава 19
Следующие несколько дней Кэтрин не показывалась в офисе, якобы работая над подготовкой материалов по апелляции на предмет изменения места рассмотрения коллективного иска против «Райт Фарма». Остаток времени она провела, рыская по интернету, читая и перечитывая статьи об убийстве Ребеки Райт, которые уже не раз изучила, и ожидая – надеясь? – услышать звонок Уоррена Райта. Ничто не могло поколебать ее подозрений в том, что убийство Ребеки не было неудачным ограблением. Произошло что-то еще. Что-то, связанное с ним. Она была уверена, что именно к этому подводила ее Ребека. И как бы ни пыталась Кэтрин отвлечься, все равно не могла сдержать неодолимого желания выяснить, что именно. И почему.
Более глубокий поиск по иным ключевым словам, вдохновленный ее беседами с Джеком, Роберто Гутиэрресом и Луизой Федела, выявил серию фотографий, которых она раньше не видела, – Ребеки в дни ее работы моделью, на модных фотосессиях по всему миру, снимки папарацци, на которых она приходит или уходит во время посещения светских вечеринок или ночных клубов, позирует на красных дорожках, даже несколько неофициальных фото в непринужденной обстановке в стиле «Вэнити Фейр»[45], снятых на благотворительных мероприятиях. Но больше всего Кэтрин привлекли те, на которых попадался Уоррен. По словам Роберто Гутиэрреса, они наверняка были сделаны в тот период, когда он преследовал ее, и были очаровательны тем, что на них изображалось. Элегантная молодая пара в экзотических местах. Нью-Йорк… Европа… Монако, Париж, Сен-Тропе… Нашлась даже их фотография на каком-то карибском пляже – наверное, на Ямайке или в какой-то из Индий. На каждом из снимков Уоррен смотрел на Ребеку явно влюбленным взглядом. Ребека же, в свою очередь, никогда не смотрела на него, и хотя она была достаточно профессиональна, чтобы принять кокетливую, шутливую или даже сексуальную позу, Кэтрин могла распознать напряжение в языке ее тела, словно у взведенной пружины, указывающее на немедленную готовность к бегству.
Однажды днем, вместо того чтобы так и сидеть, сгорбившись, за своим столом во время обеда с холодным сэндвичем и стопкой юридических журналов в качестве компании, Кэтрин вдруг решила посачковать и поймала себя на том, что бродит по роскошным бутикам в «Сити-Сентер-Ди-Си» и галерее «Тайсонс». Ее никогда не обвиняли в чрезмерной приверженности моде, но образы Ребеки Райт воодушевили ее, и Кэтрин вдруг обнаружила, что одежда и аксессуары, которые она когда-то отвергла бы как слишком помпезные, теперь заинтриговали ее. Ей нравилось, какой она в них себя ощущает. Почему бы Кэтрин 2.0 не выглядеть по-новому?
– Итак, как я вижу, стрижка была лишь первым этапом, – рассмеялась Алекс, заметив Кэтрин, выходящую из дамской комнаты в новых замшевых туфлях-лодочках от «Маноло Бланик» и эфемерном шелковом шарфике «Феррагамо» из коллекции «Райская птичка».
– Я могла бы сказать, что у меня был день рождения и я решила себя побаловать, – пошутила Кэтрин, – но, эй, зачем утруждать себя оправданиями?
– Что ж, не позволяй зеркалу задерживать тебя слишком надолго. Мне нужно обсудить с тобой дело «Шварц против Военно-морского флота» перед завтрашним слушанием.
«Вот черт!» – подумала Кэтрин, которая напрочь забыла об этом и была совсем не готова проконсультировать свою подругу касательно критически важного допроса свидетелей, который той предстояло провести в суде.
– Может, ближе часикам к четырем? – заикаясь, спросила она, надеясь смягчить нетерпение Алекс. Та кивнула, и Кэтрин помчалась в свой кабинет, чтобы выкроить хотя бы час на подготовку, так и чувствуя на себе подозрительный взгляд Алекс, нацеленный ей вслед.
С этого момента день пошел под откос.
Незадолго до намеченной встречи с Алекс в дверь Кэтрин осторожно постучала секретарша.