Из года в год это желание так и остается только желанием.
Процессия, движущаяся из Хоукастера, наконец-то достигает ворот первой стены. Она отделяет город от всего остального мира, защищая своей неприступностью. На тот случай, если врагу все же удастся преодолеть ее, воздвигнута вторая стена. Она отделяет королевский замок от основной части города.
Именно ее границы никогда в своей жизни не покидала принцесса Аврора.
Стражники, завидев путников со знаменами в руках, открывают ворота. Алистер машет привратникам рукой, а те, приветствуя в ответ, салютуют алебардами. Юный лорд Ришар выглядит довольным. Сейчас его лицо приобретает то самое выражение, которое делает его словно на несколько лет старше. Его жесты сдержанны, и весь он будто источает царственную властность. Вот уж вряд ли Моргана сможет хоть однажды заставить окружающих ощутить в ее присутствии что-то подобное. Шагая возле Тавии, она рассматривает главные ворота, отмечая, насколько они больше врат Хоукастера.
Асрелас поражает своей красотой сразу же при входе в город. Изящная архитектура домов, стены которых выкрашены в оттенки бежевого и коричневого, выстеленные белым камнем мостовые и кованые мосты так и манят взгляд. Чем дальше заходят путники в самое сердце столицы, тем причудливее становятся ее улицы. Словно Асрелас сходит со страниц волшебных сказок. В воздухе пахнет свежей выпечкой, город шумит подобно пчелиному улью.
Их путь проходит от ворот по центральным улицам до самого замка. По правую сторону виднеется рыночная площадь, от которой доносятся чарующие ароматы и шум голосов продавцов и покупателей. Яркие шатры и палатки ютятся между каменными постройками, в которых расположены ремесленные мастерские и алхимические лавки. Кузнецы, кожевники, лекари, пекари, парфюмеры и портные предлагают свои товары и услуги любому желающему. На рыночной площади можно найти абсолютно все, что угодно, нужно лишь поискать.
Жители города улыбаются и кивают, приветствуя рыцаря-командора и его семью. Все их внимание приковано к Алистеру, и Моргана ловит себя на мысли, что уступить брату свое седло было правильным решением. Она еще не готова ловить на себе неприязненные взгляды.
Бастарды, рожденные от союза гидерийцев и астерийцев, не такая уж редкость. В пылу войны всегда есть место для любви, но встретить ее плоды куда чаще можно возле границы двух государств. Быть может, именно поэтому появление Морганы каждый раз вызывает подобный ажиотаж.
И не последнюю роль в этом, конечно, играет то, кто ее отец.
Но любое недовольство никогда не будет высказано при рыцаре-командоре. Высокий титул и близкая дружба с королем Роландом служат не хуже щита. Только отец не всегда может быть рядом. Моргана и сама не хочет прибегать к его помощи каждый раз, когда ей приходится сталкиваться с людской жестокостью.
Отец сказал, чтобы она никому не позволяла стыдить ее за то, кто она такая. Хочется верить, что на этот раз ей удастся. Эти мысли придают ей уверенности. Крепче стиснув поводья Тавии в кулаке, Ришар расправляет плечи.
Моргана настолько погружается в размышления, что не замечает, как они достигают центральной площади. Раскинувшаяся перед храмом Астерии, та украшена многочисленными цветочными клумбами и великолепным фонтаном. Солнечные лучи отражаются от золотых статуй демиурга, раскинувшего руки и занимающего верхний ярус фонтана, и двенадцати богов, расположившихся над водой. Фонтан привлекает к себе внимание каждый раз, стоит Моргане идти мимо. Ришар рассматривает лица божеств, задерживая взгляд на каждом из них.
Когда она поднимает взгляд к Астерии, начинают звонить храмовые колокола.
– Здесь очень красиво. – Голос Алистера полнится искренним восхищением. Он оглядывается по сторонам, задерживая взгляд на фонтане.
Эти прекрасные фигуры выполнены столь искусно, что создается ощущение, будто они в любое мгновение могут ожить и покинуть свои пьедесталы. Было бы не удивительно. Боги живут среди обычных астерийцев с тех самых пор, как Аурели повергла Ашиля [12]. В своих истинных обликах они предстают лишь в дни больших праздников или в час великой нужды.
– Любопытно, в иных мирах боги так же близки со своим народом? – спрашивает Алистер.
– Да, – запоздало отвечает Моргана. – Я думаю, да.
Ее внимание привлекает отец. Ивес едет совсем рядом с каретой, о чем-то тихо переговариваясь с супругой. Моргана косится на них, не решаясь смотреть открыто. Любопытно, о чем они говорят? Она не видит лицо отца, но леди Ришар выглядит взволнованной. Они могут говорить о чем угодно, но, как ей кажется, разговор касается ее или Алистера.
– Думаю, они говорят обо мне.
Моргана переводит взгляд на брата. У Алистера то самое выражение лица, которое бывает у него в мгновения тоски. Мышцы расслаблены, уголки губ опущены. С легкой меланхолией он смотрит на свои руки, сжимающие луку седла.
– Почему ты так думаешь?
– Мама несколько раз хваталась за мешочек, в котором хранит снадобье для меня. Она всегда так делает, когда разговор заходит про мой недуг. Пока мы в Асреласе, она хочет еще раз показать меня дворцовым лекарям. Думаю, как раз об этом они и говорят. Наверное, очень сложно смириться с тем, что твой единственный сын болен и ты ничем не можешь ему помочь.
Алистер хмурится. Костяшки его пальцев белеют, хватка становится крепче.
– Каждый родитель желает только лучшего для своего ребенка, Алистер. Если есть даже малейший шанс помочь тебе, леди Эстель его не упустит.
– Ей нужно смириться. Такие переживания только вредят ей. Я не хочу, чтобы мама страдала от того, что ей неподвластно.
Моргана кивает, соглашаясь. Да, эти тревоги вредят в первую очередь самой леди Ришар. Но Алистер ошибается: даже если захочет, она не сможет принять свое бессилие. Снова и снова становясь свидетельницей припадков, которые одолевают ее сына, Эстель не сможет относиться к ним так, словно в этом явлении нет ничего пугающего.
– Понимаю. Но это не так просто, как ты говоришь. Леди Эстель видела, что сделала болезнь с ее сестрой.
Резкость, с которой Алистер отвечает, удивляет ее.
– Леди Лоретта погибла на войне, а не из-за того, что была больна.
Лоретта Серро, старшая из двух сестер, погибла в последние годы войны. Талантливая чародейка, способная повелевать водой, страдала от того же недуга, что и Алистер.
Ни один из них не успел познакомиться с леди Серро. На момент ее гибели Моргане было всего два года, в то время она еще жила на территории Гидерии. Но леди Эстель была близка с сестрой. То, что ее дитя страдает от того же недуга, причиняет ей сильную боль.
– Даже если так, ты не прав. Всю жизнь твоя мама видела, как страдает ее сестра, а теперь должна наблюдать за муками сына. Конечно, она пытается найти любую возможность, чтобы исцелить тебя.
– Ей известно, что от моего недуга нет лекарства. Вместо того чтобы гоняться за иллюзиями и терзать нас обоих, мама могла бы смириться. И тогда, возможно, моя жизнь мало чем отличалась бы от жизни сверстников. Будь я не таким болезненным в ее глазах, она бы не накладывала столько запретов.
Жестоко. Но в каком-то ключе даже справедливо. Кто знает, как сложилась бы жизнь Алистера, если бы отношение леди Ришар было несколько иным? В любом случае Моргана не видит смысла в подобных размышлениях. Терзать себя мыслями о том, что могло бы быть, глупо. Вряд ли Моргана может читать Алистеру мораль, учитывая, что сама она регулярно думает о том, что было бы, если бы сама она была ему родной сестрой. Наверняка жизнь ее разительно отличалась бы от сегодняшней, не будь девушка незаконнорожденной.
Или, по крайней мере, рожденной не гидерийкой.
– Думаю, нам стоит поговорить о чем-то другом. У принцессы завтра праздник, так не будем же портить себе настроение перед ним.
Алистер смотрит на нее снисходительно. Сейчас, пока он верхом на Тавии и кажется выше сестры, создается ощущение, словно он умудренный опытом взрослый мужчина, а сама Моргана – юная девочка, еще не видевшая жизни. Эти чувства заставляют Ришар нахмуриться. В то же мгновение, заметив ее недовольство, меняется и сам Алистер. Он снова становится мальчишкой, рассуждающим о том, какие развлечения ждут их на столь важном празднике. Все говорит о фокусниках и музыкантах, в то время как Моргана пытается унять поднявшееся в ней беспокойство.
До самых дворцовых ворот она хранит молчание.
Стражники пропускают их через вторые городские ворота, приветствуя лорда Ришара и его семью. Оказавшись на садовой аллее, ведущей к замку, путники становятся свидетелями подготовки к завтрашнему празднику. Работа идет полным ходом. Туда-сюда снуют горничные с охапками цветов и изящными гирляндами в виде хрустальных птиц, расположившихся на золотых цепочках. Садовники приводят в порядок и без того идеальный сад, в то время как слуги устанавливают вдоль дорожек изготовленные из витражного стекла светильники.
– Гостей планируется так много, что дворца будет мало? – удивленно спрашивает Алистер.
– Это ведь не только день рождения принцессы, – снисходительно улыбаясь отвечает Эстель. – Это еще и день Аурели. Мы чествуем будущую королеву и верховную богиню. Конечно, гостей будет много. Наверняка многим захочется отдохнуть от танцев и выйти в сад подышать свежим воздухом.
Столы с угощением завтра установят на мраморной площадке, расположенной перед дворцом. Как и каждый год до этого, они будут стоять между двух широких лестниц, раскинувшихся полукругом и ведущих к высоким дверям. Моргана видит это из года в год, но каждый раз удивляется масштабу праздника. Никто не посмеет сказать, что король и королева недостаточно сильно любят свою дочь. Рождение не каждой принцессы отмечают с подобным размахом!
Она придерживает Алистера одной рукой, пока тот выбирается из седла. Единственный сын четы Ришар с восторгом рассматривает представший перед ним дворец. Удивительно, насколько же для него кажутся восхитительными вещи, к которым Моргана успела привыкнуть. Ивес тоже не проявляет особого интереса к происходящему вокруг. Спешившись и передав поводья коня подоспевшему слуге, рыцарь-командор подходит к повозке и открывает дверь, подавая руку супруге. Эстель покидает карету, придерживая юбку, и оглядывается по сторонам, подмечая изменения, которые произошли в саду за время ее отсутствия.