– Подготовьте ванну, пожалуйста.
Служанки кивают и поспешно уходят. Им неловко находиться рядом с ней. Она это понимает, поэтому старается не акцентировать внимание на том, что бедняжки стараются даже не смотреть на нее. Чтобы не мешать, Моргана снова отходит к окну и притворяется, что любуется видом. Суетливые девушки принимаются быстро носить ведра с горячей водой в небольшую комнату, отделенную от спальни дверью из красного дерева. Они наполняют фарфоровую ванну почти до верха, добавляя в воду ароматические масла и целые бутоны цветов. Лишь только убедившись, что Ришар больше ничего не нужно, они спешат покинуть ее.
Ни одна не остается, чтобы помочь Моргане раздеться. Ей это и не нужно: она не носит платья, корсеты которых завязываются на спине. Она вообще не носит платья, поэтому снять с себя одежду самостоятельно не составляет для нее труда. Собрав волосы в высокий пучок, с тихим стоном Ришар погружается в воду, ощущая, как та слегка обжигает смуглую кожу. Рожденная гидерийкой, она быстро привыкает к жару и вскоре даже не обращает внимания на пар, клубящийся над водой. Лишь рассматривает лениво лепестки, прилипающие к бедрам и коленям. Откинувшись на спину, она забрасывает руки на бортики ванны и закрывает глаза.
Вытянуться в полный рост не удается: ванна рассчитана на миниатюрных астерийских женщин. Моргане приходится держать ноги согнутыми в коленях, но сейчас это не кажется ей такой уж проблемой. Аромат масел успокаивает, позволяет избавиться от напряжения в мышцах. Пахнет апельсинами. Какое блаженство!
Она теряет счет времени и совсем не следит за тем, как долго находится в ванне. Приходится постараться, чтобы хорошенько вымыть густые волосы. Изредка с губ Ришар срываются проклятья: пряди переплетаются так тесно, что приходится распутывать их пальцами. Не стыдясь своей наготы, она выбирается из остывшей воды, подходит к туалетному столику и садится напротив зеркала. Ни лужи, которые она оставляет за собой на каменных плитах, ни прилипший к груди цветочный лепесток, прикрывающий темный сосок, не завладевают ее вниманием в полной мере. Взяв со столика гребень, Моргана тщательно расчесывает мокрые волосы. Она наслаждается тем, какими гладкими и прямыми они становятся от воды. Совсем скоро они вновь завьются крупными кудрями.
Отложив гребень, Ришар подается ближе, рассматривая свое отражение в зеркале. Крутит головой из стороны в сторону, проводит по лицу кончиками пальцев. Резкая линия челюсти и острые скулы, прямой нос и большие зеленые глаза. Считается ли она красивой по меркам гидерийцев?
Тяжело вздохнув, Моргана качает головой. Снимает лепесток с кожи и, задумчиво покрутив его в пальцах, небрежно бросает на стол. Думать о подобном недостойно рыцаря.
Вернувшись в спальню и насухо обтерев тело полотенцем, Моргана одевается и покидает покои. Возможно, если она поторопится, то успеет хотя бы к концу семейного ужина. К тому же Аврора хотела видеть ее. Наверняка принцесса заходила, пока Ришар отсыпалась после долгого пути. Конечно, будучи воительницей, Моргана может долго обходиться без отдыха. Но всегда приходит время, когда необходимо позволить себе расслабиться. Видимо, сейчас как раз наступил подобный момент, раз ей удалось уснуть таким крепким сном.
Приближаясь к нужному повороту, Моргана начинает слышать обрывки чужого разговора. Сначала она старается не обращать внимания: воспитание не позволяет подслушивать. Но когда в разговоре неожиданно звучит имя леди Эстель, у нее не получается и дальше оставаться безучастной.
– Столько лет не появлялась при дворе и тут неожиданно приехала вместе с мужем. Наверняка королева велела, вот ее и приволокли.
– Ужасно! Не представляю, насколько сильно нужно не уважать себя, чтобы жить с мужчиной, который изменил тебе. Конечно, многие наши супруги неверны в браке, но никто из них публично не признает своих ублюдков!
Руки сами по себе сжимаются в кулаки. Застыв на месте, Моргана старается дышать. Темные брови сходятся на переносице, а оскал кривит лицо. Она чувствует, как кожа на скулах стягивается и едва не лопается, словно перезрелый фрукт. Если проступит чешуя, то убрать ее будет не так-то просто. Закрыв глаза, Ришар делает несколько глубоких вдохов и медленных выдохов. Нужно успокоиться. Яростью ничего не добиться.
То, что она хранит глубоко внутри, не должно проснуться.
– Эстель даже не привезла с собой служанку. Представляешь?
– И как она себе это представляет? Какая уважающая себя супруга лорда будет одеваться самостоятельно? Или же рыцарь-командор настолько не любит свою жену, что подвергает ее такому унижению?
– А может, он заставляет эту ужасную великаншу прислуживать ей?
В тот момент, когда они заходятся смехом, изумрудная чешуя проступает на ее лице. Несколькими широкими шагами Моргана преодолевает оставшееся расстояние, поворачивая за угол, и останавливается перед обладательницами излишне длинных языков. Они вскрикивают, испуганные ее неожиданным появлением, и притихают под тяжелым взглядом. Крылья носа трепещут в такт дыханию, губы плотно поджаты. Выпрямив спину, Моргана возвышается над фрейлинами королевы Селесты подобно роковой скале. Сжимая руки в кулаки, она с огромным трудом начинает говорить, в голосе ее отчетливо слышится рычание:
– Продолжайте. Я хочу знать, что еще вы скажете.
И ее не волнует то, что они скажут о ней. Ее могут называть великаншей, ублюдком, бастардом – кем угодно, и это не найдет отклика в сердце. Моргана с самого детства возводила вокруг себя неприступные стены, и теперь острые языки не могут ранить ее. Но только не тогда, когда подобной грязью оскверняют родных для нее людей. Несмотря на то, что они с леди Эстель не так близки, Моргана никому не позволит оскорблять женщину, которая так заботится о ней.
Фрейлины молчат. От них пахнет пудрой, розовой водой и страхом.
Моргана источает опасность. Ее облик соткан из нее. Гидерийское наследие она скрывает за семью замками, но так ли просто скрыть драконью кровь? Приходится прикладывать неимоверные усилия, чтобы не потерять контроль над собой. Не дать другим повод считать себя дикаркой. Почувствовать опасность, которую она источает. Когда это касается ее семьи, в Моргане ярости столько, что хватит на армию – и еще останется.
– Что вы себе позволяете? – Осмелев, одна из фрейлин зло хлопает сложенным веером по своей ладони, обхватывая тот пальцами. – Вот так подкрадываться к нам! Еще и подслушивать! Такое поведение недостойно для белого рыцаря!
– То, что вы говорите о леди Эстель, еще более недостойно.
Они переглядываются, от тона ее голоса их бросает в дрожь. Безусловно, ни одна из этих леди не признает свою неправоту. Статус приближенных королевы дает им полную свободу слова – наедине, конечно же. Других свидетелей их разговора нет. Кто станет верить бастарду? Будь она трижды рыцарем Белого Ордена, их статус на порядок выше. Это осознание вновь придает им уверенности.
– Мы, – произносит вторая леди, раскрыв веер и изящно обмахиваясь им, – лишь делимся переживаниями о леди Ришар. Отношение ее супруга нас тревожит.
– В таком случае почему бы вам не высказать ваши переживания лорду Ришару, а не друг другу? Я уверена, рыцарь-командор с удовольствием послушает ваши ценные советы. Или заботы вашей хватает только на сплетни?
Возмущение, отобразившееся на их лицах, не пробуждает в ней сожаления или чувства вины. Моргана лишь шире разводит плечи, стремясь тем самым показаться еще больше, чем она есть. Фрейлины обвиняют ее в невежестве, грозят рассказать про оскорбления королеве. Одна из них весьма ощутимо тычет сложенным веером в ее плечо. Даже не пошатнувшись, гидерийка лишь кривится. Ставшие длиннее резцы выглядывают из-под верхней губы. Вдохнув поглубже, Моргана открывает рот, не желая больше слушать этот вздор, но ничего не произносит.
– Что здесь происходит?
Глубокий и звучный голос принадлежит Леону Мвету. Рыцарь широким шагом приближается к ним из дальней части коридора. Она чувствует, как его присутствие смущает ее, остужает гнев. Опустив плечи, Ришар взволнованным движением убирает волосы за ухо. В присутствии Леона от ярости ничего не остается – вернее, она прячется где-то в глубине, за крепкими ребрами. Фрейлины и сами смотрят на него настороженно. Они и подумать не могли, что встретят сына сенешаля в этой части дворца. Но разве это не прекрасная возможность повернуть встречу в свою сторону?
– О, сэр Мвет! – восклицает одна из фрейлин. – Вы не представляете, как же вы вовремя!
– Леди Фатио, – приблизившись, Леон прижимает ладонь правой руки к плечу левой, слегка склонив корпус в знак приветствия, – леди Шаванель, рад видеть вас обеих в добром здравии. Леди, – он поднимает взгляд на Моргану, дергая уголки губ в легкой улыбке, – рыцарь Ришар.
Слегка кивнув в ответ на его приветствие, Моргана старается сохранить бесстрастное выражение лица. Выпрямившись, Леон и сам становится более сдержанным. Сцепив руки за спиной, он смотрит на собравшихся в дворцовом коридоре женщин холодным взглядом. Ждет объяснений, которые леди Фатио охотно ему предоставляет – исключительно со своей точки зрения, разумеется.
– Мы с леди Шаванель как раз направлялись в покои Ее Величества, обсуждая дела государства, когда эта дикарка налетела на нас с угрозами! Неужели это поведение, достойное рыцаря Белого Ордена?
Эффект произведен нужный. Леон хмурится, устремляя на Моргану взгляд карих глаз. Светлые пряди падают ему на лоб, бросая тени на светлую кожу. Ришар встречает его взгляд смело. Она не станет прогибаться – даже перед ним.
– Нет. Все совершенно не так. Я шла в сторону покоев принцессы, когда услышала обрывки разговора леди Фатио и леди Шаванель. Они позволили себе предполагать вещи, касающиеся брака рыцаря-командора и его супруги, от которых кровь в жилах стынет. Скажите мне, сэр Мвет, кто давал им право осуждать их за то, о чем уважаемые леди не имеют ни малейшего представления?
Сказав это, Моргана впивается суровым взглядом в их изумленные лица. Леди Шаванель прекращает обмахиваться веером, а леди Фатио кривится так, словно бы ее вот-вот вытошнит. Теперь они смотрят на Мвета с совсем другим настроением. Ждут, что тот вот-вот встанет на сторону гидерийской суки. Только вот сэр Мвет – истинный сын своего отца. Маркус Мвет никогда не пойдет против Астерии – даже если разговор касается обычных сплетен.