– Быстрее, – призывает Аврора, отходя в сторону для того, чтобы люди могли пройти сквозь портал.
Аристократы, которых они все это время вели за собой, проходят в него первыми. Стараясь не толкаться, лорды и леди торопятся изо всех сил, желая как можно скорее оказаться в безопасности. Следом за ними принцесса подталкивает к проходу Алистера – он мнется, оглядываясь в надежде увидеть мать, но леди Эстель так и не появляется. Понимая, что у них нет времени, Аврора вынуждена настойчиво взять его за руку и провести за собой, кинув быстрый взгляд на Моргану.
Ришар лишь кивает, показывая тем самым, что идет следом. Позади она слышит треск, похожий на сломанный ствол дерева, и короткий женский вскрик. Все внутри нее рвется назад, требует спасти Эстель, но Моргана не может.
Проходя через арку, она протягивает руку, выхватывая артефакт из крепления. Стоит камню оказаться в ее ладони, как символы стремительно угасают один за другим, и Моргана едва успевает оказаться на той стороне, когда портал стремительно закрывается.
VI
– Так не может продолжаться!
Ударив ладонями по столу, Аврора гневно смотрит на собравшихся в кабинете Верховной Чародейки людей. Еще слабый, Винсент кривится, откидываясь на спинку кресла. Помимо них с принцессой в кабинете также находятся несколько магистров, которые не посетили праздник в столице, и Моргана. Подпирая спиной стену, Ришар стоит немного в стороне. Из-за высокого роста оказалось не так-то просто найти для нее подходящую одежду. Рукава черной рубашки коротки, и ей приходится носить те штаны, в которых она была на балу. Смотря на нее, Блар слегка щурится.
Он практически ничего не помнит после того, как применил одно из сильнейших заклинаний из своего арсенала. Оно отняло столько сил, что Винсент потерял сознание практически сразу же – настолько он ослабел. Один из спасенных аристократов, которых они привели в Клатаго, сказал ему, что Ришар несла его на себе с того самого момента.
Несмотря на то, что прошло уже три дня, он так и не поблагодарил ее. Хотя, конечно, стоило бы.
– Ваше Высочество, – начинает один из магистров, – все мы понимаем ваши чувства, но отправляться в Асрелас – настоящее самоубийство. Мы можем только гадать, что происходит сейчас в столице.
– Мы своими глазами видели, что происходит в столице! – восклицает принцесса в ответ. – И нам едва удалось спастись! Но что насчет наших родных и близких, которые до сих пор там? Неужели мы оставим их умирать?
– Произошедшее для всех нас стало ударом, Ваше Высочество. Но мы не готовы к ответным действиям. Нам в полной мере не известно, на что способен наш враг. К тому же не стоит забывать, что практически вся военная мощь Астерии сосредоточена именно в столице. Прежде чем что-то предпринимать, нам необходимо разработать тактику.
Судя по искаженному гневом лицу принцессы, ее подобный ответ не устраивает. Первый день после их побега Аврора молчала и ни с кем не разговаривала. Она словно бы пребывала в своих мыслях, погрузившись в них столь глубоко, что не замечала происходящего вокруг. А после, совладав с собой, потребовала, чтобы немедленно открыли портал в Асрелас и позволили ей вернуться.
Отговорить ее оказалось не так-то просто. Но даже после этого принцесса не оставляет попыток убедить остальных сделать так, как она считает правильным. Конечно, магистры обязаны подчиняться наследнице престола, но каждый из них понимает, чем чревата такая поспешность. Потому, прекрасно осознавая, чем грозит неподчинение, ни один из них не торопится исполнять ее волю.
В ней так много гнева, что Аврора не может заставить себя оставаться на одном месте. Оттолкнувшись руками от стола, принцесса принимается ходить вдоль окна во всю стену, напоминая зверя, попавшего в клетку. Ее пышное бальное платье сменили на синий камзол ученика, подошедший принцессе по размеру, но свой венец она так и не сняла. Юная и вспыльчивая, Аврора Триаль остается законной наследницей престола – и последней представительницей правящего рода.
Ее слово – закон. Но каждый из них должен сделать все возможное для того, чтобы сохранить ей жизнь. Даже если Аврора будет после обвинять их в государственной измене и грозить казнью тем, кто попал в ее немилость. Этого до сих пор не произошло, но кажется, совсем скоро дойдет и до этого.
Прекратив метаться, принцесса вновь останавливается перед столом. Окидывает внимательным взглядом голубых глаз, под которыми пролегли глубокие тени, всех собравшихся и продолжает говорить:
– Нам прекрасно известно, кто наш враг и на что он способен. Это уже происходило, и даже не один раз. Сперва, еще до начала летоисчисления, во времена правления демиургов, затем – в Век Смуты. Дважды нам удавалось справиться с ним, так что же должно измениться в этот раз?
– Ваше Высочество, нет никаких доказательств того, что это он.
ОН.
О, как сильно Аврору злит то, что они не могут даже произнести вслух его имя! Словно бы не понимают, что этот страх перед ним лишь делает врага сильнее. Имя – это власть, которой обладает и тот, кто его носит, и тот, кто его знает. Исход зависит лишь от того, кто успеет сделать ход первым. И принцесса не намерена позволять ему питаться их страхами, крепнуть и властвовать над ними.
Складывая руки на груди, она вздергивает подбородок, подчеркивая свою непокорность:
– После всего, что произошло в Асреласе, вам нужны доказательства, магистр? Возможно, потому, что вас там не было. Но я могу сказать вам с уверенностью, что нам известно имя врага. Это могут подтвердить и те, кому посчастливилось покинуть столицу вместе со мной.
Поджав губы, Аврора выдерживает паузу, после чего, вновь облокотившись руками о стол, произносит сурово:
– Мы стали свидетелями возвращения Ашиля.
Один лишь звук имени темного демиурга заставляет присутствующих громко ахнуть и начать переговариваться, перебивая друг друга. Каждый желает быть услышанным, желает высказать свое мнение, и хор голосов превращается в настоящий шум. Моргана, наблюдающая за всем этим, лишь кривит губы. Она не вмешивается, позволяя Авроре справиться со своими подданными самостоятельно.
Три дня назад ее объявили кронпринцессой. Но сейчас ей придется быть королевой.
– Ашиль?
– Невозможно!
– Этого просто не может быть!
– Это может быть, – с нажимом говорит она, повысив голос для того, чтобы перекричать взволнованных магистров, – потому что это правда. Всем нам известно о пророчестве Лиадан. Разве не потому мое рождение ознаменовало начало Века Девы? О его возвращении было известно едва ли не за столетие до этого самого дня. Что-то скрывалось, что-то рассказывалось иначе, но исход один – он должен был вернуться, и это произошло. И…
Принцесса мнется, впервые показывая неуверенность. Светлые брови жалобно изгибаются, Аврора кусает губы и молчит несколько долгих секунд, в течение которых никто не решается начать говорить. Взяв себя в руки, она расправляет плечи, чуть вздергивая подбородок. Словно и не было этого мига слабости. Словно ни на мгновение она не сомневалась в правдивости своих слов.
– …И именно мне суждено остановить его. В первый раз его остановили Астерия и Гидерия, во второй – Аурели. Согласно пророчеству Лиадан, именно я должна остановить Ашиля теперь.
– При всем уважении, принцесса, мы не знаем наверняка. Пророчество – тонкий инструмент. В нем множество факторов, которые стоит учитывать при расшифровке. Есть большой риск того, что ваше рождение – лишь совпадение, понимаете? В тот день восемнадцать лет назад были рождены и другие дети. Потому беспрекословно опираться на слова гидерийской предсказательницы… не самое мудрое решение.
Подобное высказывание со стороны магистра вызывает яркие обсуждения и слова поддержки. Как бы горько ни было признавать, но в этих словах есть зерно истины. Верно, Аврора родилась в назначенный день и час. Только вот сколько еще детей было рождено в это же время? Астерия огромна, и не стоит забывать о том, что в предсказании ни слова не сказано о том, что Дева, которой суждено спасти всех, будет рождена именно на этих землях. Та, которой под силу остановить темного демиурга, вполне может быть гидерийской крови.
Смотря на Аврору, Моргана впервые видит подобную неуверенность на ее лице. Приведенные доводы дезориентируют принцессу, заставляют усомниться в собственных суждениях. С самого детства, едва узнав о пророчестве, принцесса росла с мыслью о великой судьбе. Когда они были детьми, Аврора частенько затевала игры, в которых им с Морганой суждено было свергнуть Ашиля, роль которого доставалась одному из слуг. Они обе были слишком взрослыми для подобных развлечений, и все же… Теперь, когда сюжет детских игр оживает, готовы ли они к тому, чтобы принять бой?
– Должен признать, – впервые с момента начала совета подает голос Винсент, – что в этих словах есть доля истины. При всем уважении, принцесса, мы не были готовы к произошедшей трагедии. Враг застал нас врасплох, оказался подготовлен значительно лучше, чем мы. Вы своими глазами видели весь ужас, который произошел в замке во время бала. Через что нам пришлось пройти для того, чтобы уцелеть. Сейчас мы не можем позволить себе такую роскошь, как безрассудство. Необходимо обсудить тактику и бросить все силы на то, чтобы укрепить наши позиции. Как верно подметил магистр Эрсан, основная часть военной мощи Астерии сосредоточена в столице, которая тем временем во власти врага. Мы не знаем, что произошло с гвардейцами и армией, – при этих словах он невольно кидает мимолетный взгляд на напрягшуюся Ришар, – а также Белым Орденом. Чародеи, находящиеся в Клатаго, не смогут справиться своими силами, поскольку бо́льшая их часть – ученики, еще не окончившие обучение. Дети, которых мы не можем бросать в первые ряды, словно пушечное мясо. И потому, – Винсент поднимается на ноги, повторив невольно позу Авроры, опираясь руками о стол и окидывая взглядом присутствующих, – нам необходимо нарастить военную мощь.