— Рианнон жила со своим Спутником Жизни. Ксавьер убил его, а ее взял в плен.
— Она любила Ксавьер. Я слышала массу историй об их совместной жизни. Они были вместе недолго, но каждое совместное мгновение прожили счастливо.
Его язык прошелся по сухим губам. Сердце Натальи подскочило. Она не могла вынести то, как больно ему было.
— Шла война, Наталья. Были убиты люди. И ты веришь, что она могла быть счастлива? Ты бы была? Ксавьер жаждал бессмертия. Он мог жить достаточно долго, но только Карпатцы были по-настоящему бессмертны. Он был могущественным волшебником, но так и не смог найти способ жить вечно. — Его голос затих.
— Не разговаривай больше. Нам не обязательно обсуждать это сейчас. — Она не хотела думать о Ксавьер или связанных с ним тревожных кошмарах. Она не хотела думать об отце и матери. А более всего она не хотела думать о Рэзване. — Пожалуйста, засыпай и сделай мне одолжение — не лезь в мой разум.
Его глаза закрылись.
«Это — неразумная просьба. Если я не буду присутствовать в твоем разуме, как я смогу проследить за твоим здоровьем, безопасностью и счастьем? Это моя обязанность как Спутника Жизни».
Наталья сидела спиной к стене, колени подтянуты к груди, рядом пистолеты, ножи и меч под рукой. Она положила голову на колени и прикрыла глаза.
— И очень даже разумная. Если уединение делает меня счастливой, то, само собой, ты должен уважать мою просьбу.
Наступила долгая тишина. Такая долгая, что она подумала, что он уже не ответит.
Наталья позволила себе расслабиться. Она отчаянно нуждалась во сне и не могла понять, почему Викирнофф полностью не поддался тому сонно-свинцовому состоянию, в которое впадают Карпатцы, когда солнце в зените. Днем она предпочитала спать; хотя солнце обжигало ее глаза, если кожа была прикрыта, она могла преодолеть дискомфорт и выйти на улицу на достаточно долгое время. Возможно, ей стоит выйти и поискать для себя кровь, но откровенно говоря, она слишком устала.
— Я тоже вторгаюсь в твою жизнь, — напомнила она. — Но мы не должны поддаваться этим обстоятельствам. Какими бы они не были.
Викирнофф молчал еще дольше. Она не понимала, и, на самом деле, он не мог ее в этом винить. За оказанную ему помощь против ее убеждений, он должен ей восхищаться. Ее окружала вина, разъедая ее наряду с полным замешательством. Притяжение между Спутниками Жизни было невероятно сильным, и она ощущала каждую его частичку также глубоко, как и он.
«Выбора нет, ainaak enyém. Без тебя темнота поглотит меня. Я не могу позволить этому произойти, так же как и ты. Ты знаешь, какое зло — вампиры. Я боролся с подобными созданиями почти всю мою жизнь. Я не стану немертвым. Даже ради моей введенной в заблуждение Спутницы Жизни».
Черт его возьми. Он нашел способ обернуть ее же слова против нее. Она прикусила костяшки пальцев, только чтобы не закричать на него. Он верил в то, о чем говорил. Что еще хуже, она тоже верила. Она медленно выдохнула, выжидая пока не успокоиться.
— Ты можешь стать вампиром? Почему?
«Карпатский мужчина не может существовать во веки веков без своей Спутницы Жизни. Мы две половинки целого. Ты — свет к моей тьме, и без тебя для меня есть только два пути. Встретить рассвет или поддаться этой тьме. Я ждал слишком долго, чтобы выбрать первое».
Она ненавидела честность, звучащую в его голосе. Ненавидела все, что касалось этой ситуации.
— Значит, Карпатские мужчины превращаются в вампиров. Вот откуда появляются вампиры.
«Ты этого не знала?»
— Откуда? — вздохнула Наталья. — Неудивительно, что вы, охотники, такие кровожадные типы. Вот почему я ощутила в тебе тьму. Ты — почти как вампир.
«И да, и нет».
— Ну, отлично. Мой суженый вот-вот станет немертвым. У меня что — неоновая вывеска на лбу? Если вы кровососущий злобный монстр, жаждущий убивать и сеять хаос, пожалуйста, обращайтесь.
Она почувствовала, как он чуть развеселился, и постаралась не улыбнуться сквозь раздражение.
— Засыпай. И, Викирнофф, во мне тоже есть тьма. Я не могу быть твоим светом. Это какая-то ошибка. Я просто пока не могу придумать, как ее исправить.
Глава 5
— Наталья, быстрей! Ты снова опаздываешь. Дедушка разозлится на тебя.
— Не очень-то хочется его видеть. У него глаза страшные.
Рэзван выдохнул; его рыжие волосы падали на глаза.
— Я буду защищать тебя. Будет придираться к тебе, я скажу ему, что мы уходим.
Наталья втянула в себя воздух и задержала дыхание, её шелковые волосы растрепались. Она отрицательно покачала головой.
— Нет Рэзван, он бесится, когда ты защищаешь меня. Я не хочу, чтобы он наказал тебя. Я знаю, в прошлый раз, когда он довел меня до слез, и ты рассердился на него, он сделал тебе что-то плохое. Ты был слишком подавлен, и не сказал мне что произошло.
— Не важно, что он делает мне. Я не позволю ему причинить тебе боль. Ни сейчас, ни когда — либо еще.
— И все-таки, почему Отец не вернется? Мне не нравится быть совсем одной. Мама умерла, а Отец ушел, бросил нас, и теперь у нас только Дедушка остался. Не нравится он мне. Знаешь, ведь Отец не хотел бы, чтобы мы жили с Дедушкой. И ему тоже Дедушка не нравился.
— Шшш. — Рэзван посмотрел вокруг, его слишком взрослый взгляд стал вдруг настороженным, он предостерегающе положил руку на плечо сестры. — Не говори так. Он может тебя услышать. Он всегда знает, о чем мы говорим, кроме тех случаев, когда мы встречаемся в наших снах. Мы должны быть осторожны, Наталья. Не верь никому. Не доверяй Деду и не оставайся с ним наедине. Может случиться что-то плохое.
Наталья резко развернулась, услышав грохот в дверь. Когда она обернулась, Рэзван исчез. Встревоженная она побежала вниз по знакомым ступенькам, ведущим в мастерскую своего деда и застучала в дверь. Она была заперта, и никто не пришел, чтобы впустить ее. Она опустилась на землю возле двери, слезы текли по ее лицу. Рэзван будет наказан, потому что она не слушалась. Он пострадает от гнева предназначавшегося ей.
Сквозь звук рыданий она услышала голос своего близнеца. Он звучал будто издалека.
— Наталья? Где ты? Почему я тебя не вижу? Со мной что-то не так. Я что умер? Это ты меня убила? Нет, нет, охотник убил меня… Ты где, Наталья? Скажи мне где ты!
От жалобного плача Рэзвана ее сердце сжалось.
— Я здесь, Рэзван. В гостинице.
Наталья, вздрогнув, проснулась, слезы текли по ее лицу. Ее ноги затекли от долгого пребывания в одном положении, а сердце бешено стучало. Адреналин переполнял ее тело.
Ей и Рэзвану было всего по десять лет, когда их отец исчез. Она ненавидела, когда реальность или ночные кошмары вторгались в ее драгоценные воспоминания о Рэзване. Она не помнила своего деда. Единственным объяснением его появлением в ее сне — это события произошедшие днем. Вина тяжелым бременем давила на ее сердце и душу. Рэзван умер, убит безжалостным охотником, и ее вина вплелась в ее сны и исказила их, оставив горький привкус во рту и заставляя тревожные колокольчики звенеть, как сумасшедшие.
Что разбудило ее? Она взглянула на Викирноффа. Он был неподвижен, ни малейшего намека на дыхание. Никакого сердцебиения. Но это ее не успокоило. Даже в таком состоянии он мог читать ее мысли, такое случалось и раньше.
Тревога затопила все ее мысли. В животе все сжалось, а волосы на затылке поднялись дыбом. Что-то было неправильно. Что-то ужасно неправильно. Она схватила оружие и застыла, прислушиваясь к звукам за дверью. Ничего. Она провела руками по двери. Ловушки, одни из самых сильных, когда-либо сделанных ею, были не повреждены. И все же, беспокойство не уходило. Что-то было не правильно. Она нервно взглянула на кровать.
Викирнофф лежал как мертвый и вдруг, без всякого предупреждения, его глаза оказались широко открыты и со смертоносным рыком воздух вышел из его груди. Наталья чуть не выпрыгнула из кожи. Он немедленно глянул на нее.
«Что за опасность выдернула меня из сна?»
«Ты это тоже чувствуешь, да?»
Став в центре комнаты она поворачивалась по кругу, пытаясь стать как кварцевый генератор, чтобы учуять малейшую вибрацию опасности.
«Наталья, уходи отсюда. Сейчас же».
Она подошла к окну и провела руками по шторам. Она понятия не имела, что она ищет, и ничего не нашла. Чувство страха было ошеломляющим.
«Это хорошо, что у меня большое эго, иначе я бы уже сломалась от твоих постоянных попыток меня прогнать».
Она бросила на Викирноффа быстрый оценивающий взгляд. Если возникнет необходимость, он физически не сможет драться. Да он вообще не мог двигаться, парализованный дневным временем. Она также была уставшей и вялой, но у нее было оружие, и чтобы не угрожало им, оно получит больше, чем рассчитывает.
Она снова посмотрела на дверь. Она чувствовала ужасающий страх каждый раз, когда поворачивалась в эту сторону. Ее взгляд все время перемещался по комнате. Опасность была ощутимой, только она никак не могла найти источник.
«Наталья уходи. Ты должна. Ты можешь выйти через окно. Прикрой чем-нибудь глаза и покинь это место».
«Это не за мной. А за тобой».
Она была уверена, что права, и не имела понятия, что же это было за существо.
Она отступила к кровати и встала так, чтобы оказаться между Викирноффом и дверью. Она бормотала старинное заклятие обнаружения, а ее руки в это время вырисовывали сложный узор. Что бы ни преследовало охотника, оно было замаскировано и обладало знанием, как проникнуть сквозь охрану, сотканную вокруг двери. Она не хотела думать о том, что бы это могло значить.
Викирнофф посмотрел на Наталью сквозь полуприкрытые глаза.
Даже в темноте комнаты его глаза обжигало, но он не мог отвести взгляд. Казалось, Наталья светилась. От нее исходила сила, нарастая в воздухе вокруг них. Пощелкивало и потрескивало электричество. Волосы Натальи развивались вокруг нее, поднимаясь к потолку. Руки простерты вперед, голос не смолкал.